По рецептам Петра I
Ольга Шаблинская, «АиФ»: — Николай Николаевич, отовсюду только и слышно: борьба с коррупцией, навалимся всей страной, искореним! Но с искоренением пока проблемы. А в Мексике тем временем создали госинстанцию, которая изымает у казнокрадов элитные авто, виллы. Эта роскошь пускается с молотка, деньги раздаются нуждающимся. Почему же мы до такого решения, как в Мексике, не додумались?
Николай Губенко: — Или не захотели. Ведь чиновник, служащий в правоохранительных органах, не думает о наказании, когда берёт взятку в несколько миллионов за то, что закроет глаза на какое-нибудь нарушение. Меры наказания его начинают беспокоить, когда нужно обратить свои властные полномочия против уже обличённого коррупционера. Так что боятся эти борцы с коррупцией за самих себя, понимая, что сами не без греха. Ну как ситуация в стране могла дойти до такого абсурда, что народ в Интернете уже предлагает измерять бюджет страны не в рублях, а в «подполковниках» и «полковниках»? У одного 12 миллиардов, у другого 9.
— Судя по горькому вздоху, вы не верите в успех борьбы?
— Я верю в одно: с коррупцией можно справиться исключительно жёсткими мерами. Мы всё время кричим: вор должен сидеть в тюрьме. Но назовите мне хоть кого-то из больших коррупционеров, кроме нескольких губернаторов, которые были арестованы напоказ, отбывающего наказание за решёткой! А неплохо бы вспомнить указ Петра I относительно взяточников. И на его основе создать закон по борьбе с коррупцией и ликвидировать у казнокрадов собственность на ту сумму, что они украли.
— Просто изымать или?..
— Наказание нужно обязательно. Иначе будут продолжать воровать! Какое наказание? В том числе и телесное! Вот раньше на Красной площади преступников на Лобном месте хлестали по заднице.
— А вы представляете, какой резонанс вызовет наше интервью? Депутат, худрук театра Губенко в самом многотиражном издании России призывает хлестать коррупционеров по заднице на главной площади страны. Вам не страшно?
— Не страшно. Потому что большая часть народа думает так же, как я. (Повышает голос.) В таком богатейшем государстве, каковым мы являемся, стыдно ставить в пример Арабские Эмираты, где ежемесячно выплачивают по 4 тыс. евро каждому гражданину до конца жизни. Турецкий лидер Эрдоган издал закон: турки, достигшие 65-летнего возраста, получают отдельный дом и 300 долл. в месяц до конца жизни за счёт государства. А эти страны отнюдь не богаче нашей! Но всё то, что у нас по ТВ объявляется народным достоянием, народу, к сожалению, не достаётся. Огромнейшие суммы вывозятся за рубеж. Я с трудом могу представить такую ситуацию в какой-нибудь другой развитой стране.
Стыдно! Пожалуй, это слово наиболее полно передаёт то состояние, в котором нынче пребывает любой здравомыслящий человек, воспринимающий Россию как Отечество, свой дом. А когда тебе стыдно за своё Отечество, дальше ехать уже некуда.
Я не призываю народ к восстанию, не дай бог. Потому что производная любой революции — это кровь. Но если бы против коррупционеров на улицы вышло столько же, сколько было 9 Мая в Бессмертном полку, можно было бы изменить ситуацию к лучшему.
Надежда — на людей
— Но не выйдут у нас на митинги те, кто живёт за чертой бедности. Во Франции, чуть что, они уже бастуют. А мы... Почему у нас такой низкий социальный темперамент, Николай Николаевич?
— Потому что люди раз-уверились. Сколько бы они ни митинговали, ничего не улучшается. Уровень бедности зашкаливает. Было 22 млн за чертой бедности. А сейчас, как Медведев сказал, 19 млн. Но, простите, все эти цифры так легко подкорректировать! Никто же не пойдёт эти миллионы бедных людей вручную пересчитывать и проверять данные. А понятие прожиточного минимума... На эти деньги разве можно реально выжить?!
А что с лекарствами? Профессионалы — тот же профессор Бокерия — не устают говорить о наличии у нас недорогих, но действенных отечественных лекарств. Но нет, вы приходите к врачу, и он вам рекомендует иностранное лекарство в 10 раз дороже нашего.
— В последнее время всё больше и больше людей говорят: смотреть телевизор невозможно — там показывается какая-то параллельная реальность.
— Да, впечатление такое, что у нас существуют две страны. Одна — телевизионная. И совсем другая страна... скажем так. Потому что тот портрет россиянина, который создаётся в результате телевещания, — это портрет дебила, наркомана, убийцы, который сводит счёты с близкими ради овладения квартирами, деньгами и прочим имуществом. Или показывают людей, имеющих на стороне по 7–8 внебрачных детей. Всё это муссируется и смакуется: вот, смотрите, какие мы. Честно говоря, за то, что видишь на экране, бывает очень стыдно. Если бы телевизионное руководство взяло на вооружение позитив, а не негатив, в России можно было бы найти массу примеров самоотверженности, героизма, трудолюбия, бессребреничества. Из последних — командир учебной роты майор Сергей Солнечников, бросившийся на боевую гранату, которую выронил себе под ноги солдат-срочник. С тем, чтобы его подчинённые не были убиты.
В прежние времена люди, которые занимались идеологией, жёстко проводили линию партии. Если то, что мы видим сегодня по ТВ, это «линия власти», то я не завидую будущему государства. У нас вообще кто-то сейчас занимается идеологией? Если да, то кто? Руководители телевидения? Или ведущая партия? Тогда остаётся только пожелать им всем, чтобы они осознали несчастье, в которое мы вгоняем народ, видящий себя по ТВ в кривом зеркале... Тяжёлый разговор у нас. Может, о чём-то хорошем поговорим?
— А что в вас вселяет надежду, Николай Николаевич?
— Люди. Вижу, как человек, приходящий в театр, душевно вырастает, принимает добро и протестует против зла. Я вижу заплаканные глаза, когда речь идёт о памяти павших в Великой Отечественной войне. Люди искренне встают с кресел в зале, их никто не принуждает — встаньте, помянем. Просто они чувствуют потребность... И плачут. И не только те, у кого в семьях есть погибшие. У нас люди очень добрые, душевные. Величие народа измеряется его способностью к взаимопомощи. Если люди могут и хотят использовать своё умение помочь другим, страна непобедима. Мне сейчас вспоминаются слова Черчилля: «Союз непобедим, потому что это страна окопного быта». В окопе ведь все друг другу помогают — иначе не выжить. Я чувствую, что люди наши и сейчас готовы помогать друг другу.
Я не пророк. И не уверен в правильности своих выводов по поводу происходящего. Но меня воодушевляет наша выживаемость. И я думаю: «Чёрт побери, наверное, и сейчас выживем!»
