Пока Путин летал на дельтаплане, а Pussy Riot выносили приговор, все уже начали забывать про белые ленточки. Только Макаревич написал письмо президенту о засилье коррупции и спел песню про мальчика, оконфузившегося в храме. А его друг, артист Леонид Ярмольник, ничем таким пока не отличился. Почему?
Казалось бы, решительности ему не занимать: после пантомимы «Цыплёнок табака», телепрограммы «Вокруг смеха» и телеигры «Форт Боярд» он сыграл Дона Румату в фильме Алексея Германа «Трудно быть богом», а во время президентских выборов, хотя его и считают аполитичной личностью, вышел на митинг оппозиции.
Пиво или Родина?
«AиФ»: - Леонид Исаакович, недавно вы пообещали, что в России всё будет хорошо, нового застоя не будет, к зиме Путин проснётся и объявит новую перестройку…
Л.Я.: - У меня есть надежда, что он ведёт какую-то умную игру. Всё жду от него ход конём, потому что очень уж всё ровненько, прогнозируемо. Не делается резких и сильных шагов. Когда что-то такое начнётся снова, ей-богу, я буду аплодировать стоя... К счастью, эти выборы кое-чему научили власть. Сегодня уже нельзя вести себя как при Брежневе. Чтобы тебя любили, уважали и верили в тебя, нужно совершать поступки, которые могут в хорошем смысле удивлять.
«AиФ»: - Вы сказали, что съёмки «Трудно быть богом» вас изменили. Фильм рассказывает об очень жестоких вещах из мракобесия Средневековья…
Л.Я.: - С одной стороны, жестоких, с другой - наоборот: как не поддаваться зверству, жлобству и чёрной силе, противостоять злу. Герман не развлекает зрителя, а помогает ему разобраться в себе. Мы живём, заботясь о том, чтобы были деньги. А что дальше? Отчего мы такие немилосердные, безжалостные? Почему рвём друг друга на части? Почему невозможно добиться любви и взаимопомощи? Я задумался...
«AиФ»: - Шесть лет назад вы сказали «AиФ», что фильм Германа - предвидение, его личный страх перед будущим, картина о том, что нас ждёт. И добавили: «Похоже, Россия скоро окажется под танком - например, фашизма». Ощущение поменялось?
Л.Я.: - Это мои мысли о молодёжи. Они плохо знают историю и не представляют, что пережили их отцы и деды. Поэтому их так легко увидеть в толпах фашиствующих молодчиков. Им кажется, что таким способом они просто выражают свой протест, но к чему это ведёт, известно: сначала они будут собираться и обаятельно пить пиво, а потом превратятся в беспощадную силу, которая станет крушить мир...
Что сделать, чтобы они учили историю Родины и знали её не по книжке, а по сути? Самые лучшие уроки - когда тебе рассказывают о чём-то люди, которым ты доверяешь, например, родственники старшего поколения. Сейчас в стране мало что изменилось: закон работает на сильных и нет ощущения, что страница эпохи репрессий позади. Если так пойдёт дальше, мы сами можем разрешить ей опять реставрироваться.
«AиФ»: - А зачем вы недавно выступили по ТВ в защиту табака? В то время как правительство разрабатывает антитабачный закон, а в стране идёт кампания по борьбе с курением...
Л.Я.: - Я выступил за свободу выбора, понимаете? Дело не в табаке, а в том, чтобы меня уважали. Мне нравится, что все вокруг так носятся с моим здоровьем, но часто люди до такой степени рьяно это делают, что нарушают права человека, то есть моё волеизъявление. Я всё равно курил и курить буду. Так зачем устраивать для меня антитабачный пресс?
И потом, жизнь уже доказала, что умираем мы не от табака. Человек дымил всю жизнь, а причина смерти другая. Олега Янковского не стало не из-за того, что он курил, и Саши Абдулова тоже, и Лёни Филатова, который вообще не вынимал сигарету изо рта. Это не оправдание курильщикам, а ответ на массовый психоз: мол, «все поголовно бросаем курить!».
«Могу оторвать задницу!»
«AиФ»: - В вашем фильме «Стиляги» есть фраза: «У меня для тебя плохие новости. В Америке стиляг нет…» А в России они есть?
Л.Я.: - Тоже нет. Стиляги - чисто советское явление.
В СССР 50-х встречали по одёжке, но били по уму. Молодёжь выражала свой протест, одеваясь иначе, выделяясь из серой толпы. Стиляги были как бы альтернативой режиму, оппозицией. Сегодня в этом смысле стало поскучнее: прикидом никого не удивишь. Игрой ума тоже не получается. Что делать? Вот и идут ребята на «болотные» митинги…
«AиФ»: - Против чего они протестуют, знаете?
Л.Я.: - Им нечем занять себя. Нет серьёзной работы. Они недовольны собой из-за того, что неприменительны в жизни, и злятся на весь мир. Вся площадная, толповая оппозиция - признак того, что людям нечего делать. Поэтому и в лозунгах нет сермяги, простоты и точности. А молодёжь у нас доверчивая - слишком любит прикрепляться к непроверенным лидерам. У меня же от них стойкое чувство очень жёсткого и наглого пиара, желания втереться к тебе в душу и любой ценой получить дивиденды.
«AиФ»: - Однако перед президентскими выборами вы и сами отличились на митинге как доверенное лицо Михаила Прохорова…
Л.Я.: - Могу объяснить. У Прохорова я доверенное лицо по жизни - мы знакомы 18 лет... Кроме того, пошёл на митинг, потому что мы все пошли. Впервые в жизни влез в политику и был горд этим. Мы не выкрикивали лозунги, а хотели показать, что не будем отсиживаться и, если надо, можем оторвать задницу и собраться на площади. Это было шоу, праздник: мол, все живы и готовы защищать свои права. А на соседней трибуне люди до хрипоты истериковали и орали революционные призывы. Это не по мне. Гулянья с белыми ленточками начали тиражироваться - и превратилось в плохую привычку: «Скучно - пойдём на митинг». Вся оппозиция стала какая-то нарочная. Люди идут туда, чтобы пропиариться, а не решать проблемы общества.
«AиФ»: - В народе «вашу» партию называют партией олигархов. У людей к ней классовая ненависть: мол, собрались богатые на нашу голову. Вас это не смущает?
Л.Я.: - Так думают люди - без обид - недалёкие. Это попытка оправдать собственную неспособность быть человеком достаточным и обеспеченным. Нищета связана прежде всего с ленью и нежеланием работать. Если вдуматься - почему ты бедный? Значит, не умеешь делать что-то лучше, чем кто-то другой. Человек начинает зарабатывать деньги, когда опережает профессионалов в своей специальности. Тебе начинают платить не рубль, а два или пять. Меня, например, трудно назвать олигархом, правда? Мне 58. Вкалываю с 17. И за все 40 лет у меня ни разу не было нормального, запланированного отпуска, только разрозненные свободные дни. Но я счастлив, что его не было. Значит, всё в порядке, я востребован.
