Дмитрий Дибров: в каком-то смысле меня действительно похищают инопланетяне

«Когда-то было стыдно признаться, что ты не смотришь телевизор, а теперь некоторым стыдно признаться в том, что они его смотрят».

14 ноября телеведущему Дмитрию Диброву исполнилось 55 лет.

Ностальгия по...

Сергей Грачёв, «АиФ»: Дмитрий, к телевидению сегодня многие относятся с презрением. Мол, все его задачи свелись к тому, чтобы развлекать и зомбировать с помощью пропаганды. 

Дмитрий Дибров: Развлечений и пропаганды на ТВ сегодня ровно столько же, сколько было, например, в конце 70-х годов. Но надо понять, что мы имеем в виду под формулировкой «наше телевидение». Только федеральные каналы, которых всего четыре? Или мы говорим о двухстах кабельных каналах? Это разные вещи.

— Но вы же понимаете, что большой части населения доступны именно федеральные «кнопки»?

— Нет, не понимаю. Бывая даже в самых отдалённых донских станицах, я вижу спутниковые тарелки на таких деревенских хатах, на которые без слёз и не взглянешь. Так что у активной части населения, которая не водку пьёт, а работает, есть доступ и к спутниковому, и к кабельному телевидению.

Что же касается федеральных каналов, то их главное призвание - обеспечивать самосознание нации, быть не названными, а настоящими скрепами. Тот, кто считает иначе, очень ошибается. Но в то же время всё меньше людей включают федеральные «кнопки», чтобы узнать новости. Интернет революционно поменял новостное пространство. Поэтому о событиях народ узнаёт из Сети. А федеральные каналы сейчас смотрят, чтобы узнать официальную точку зрения на ту информацию, которую получили ранее. Это не позволяет человеку выпасть из цивилизации. Зомбирование ли это? Ну, господа, человеку, а особенно русскому человеку, свойственно искать образ отца. Он без него не может. Народ же последние десять лет просто мучился от свалившейся на него свободы. Он не знал, что с ней делать, и пускался от этого во все тяжкие. Сейчас телевидение вернуло себе ту роль, которую оно всегда выполняло в нашей стране. Роль идеологического хребта нации. 

А вообще, я бы хотел немного обидеться… Вы действительно считаете, что программа «Кто хочет стать миллионером?» или «Временно доступен» - это оголтелое развлечение? Если так, то значит, что я недостаточно квалифицированный телевизионщик.

— На общей волне ностальгии по советскому прошлому люди порой тепло вспоминают и ТВ тех лет…

— Я прекрасно помню, как мы ненавидели советское телевидение, как хохотали над политическими комментаторами Юрием Жуковым или Валентином Зориным, который любил Америку больше себя, а в эфире всячески демонстрировал, как он её ненавидит. Но внутри этой отвратительной пропагандистской машины находились редакторы, которые всеми правдами и неправдами пробивали в эфир постановки Марка Захарова, Евгения Гинзбурга и других. Это было рискованно и отчаянно трудно. Но каждый из этих прекрасных редакторов понимал, что за его спиной стоят миллионы советских интеллектуалов. Конечно, подвиги этих людей вспоминают с теплотой. Ну а когда начала выходить программа «Взгляд», уже было стыдно признаться, что ты не смотришь телевизор, - так же, как теперь некоторым стыдно признаться в том, что они его смотрят.

Страдаем за всех

— А вы чувствуете себя свободным человеком, живущим в свободной стране?

— (Задумывается.) Да, я свободный человек, но чувствую страшную несвободу в том, что вынужден передвигаться по земле, а не по воздуху. А если по существу - что такое свобода?

Понимаете, в основе любой созидательной доктрины - социальной, политической, ментальной, да какой угодно - должно стоять счастье отдельного человека. Если кто-то скажет, что знает рецепт счастья для всех, я подумаю, что он, скорее всего, начитался Гитлера, Бухарина, а ещё хуже - Троцкого. Так что я говорю про свою свободу. Не всякий, кто выступает с той или иной общественной позицией, может похвастаться тем, что у него растёт 9-месячный сын, а другому сыну ещё и пяти лет не исполнилось. Дети - это удочки в будущее. Для меня сейчас они главное. Но раньше, например в 2000-х, я выплясывал на баррикадах осаждённого НТВ. Тогда у меня не было сыновей, и мне казалось очень важным отстоять свободу слова в России. Сегодня мне кажется важным отстоять будущее России. А уж будет свобода или не будет - пусть теперь другие выплясывают или не выплясывают на баррикадах. Я уже увидел перспективность таких плясок. Свобода России зависит от наших детей. От моего Саши и от моего Феди. Но это произойдёт не раньше, чем они вырастут и станут дельными, достойными, духовными русскими людьми. 

— Иосиф Кобзон рассказывал мне в интервью, что его дочь, живущая в Англии, жалуется на плохое отношение к русским. Ваша дочь много лет живёт во Франции. От неё вы слышали что-то подобное?

— Отношение французов к русским всегда отличалось от отношения к нам англичан. И Путин тут ни при чём - так исторически сложилось. А неприятие к русским в мире существует, хотя и не везде и в разной степени. Те же американцы негативно относятся не столько к русским, сколько к России. Мы с женой недавно путешествовали по Америке на автомобиле - не накатанными туристическими тропами, а по провинции. За всё время поездки я ни разу не заметил со стороны простых американцев какого-то пренебрежения или страха по отношению к нам. А ярчайший представитель британского интеллектуального сообщества Терри Гиллиам недавно за ужином выразился так: «Вы, русские, заслуживаете самого высокого отношения к себе. Потому что вы, как Христос, страдаете за всех нас».

— Вы отметили 55-летний юбилей. Взрослый, уважаемый человек, мэтр отечественного телевидения. Зачем же вы на автоответчике своего телефона рассказываете звонящим, что вас в данный момент похищают инопланетяне, поэтому вы не можете говорить?

— Это метафора. В каком-то смысле меня действительно похищают инопланетяне - Достоевский, Феллини, Гюнтер Грасс. Если бы я не отключал служебный телефон и отвечал на все звонки, не осталось бы времени клеить корабли с сыном, читать, играть на гитаре. Да и просто работать бы было некогда.