О тайнах СТ-3, жизни узников и последних днях приговорённых к казни «АиФ» рассказал её бывший начальник Михаил ГУРИН.
- В СТ-3 я проработал больше тридцати лет, пришёл туда ещё в середине пятидесятых. То было страшное время: после амнистии в 53-м на волю вышли десятки тысяч уголовников, их не успевали ловить и снова сажать. К тому же после победы в стране отменили смертную казнь. Привело это в результате к полному беспределу. С одной стороны, суды влёгкую выносили максимальные приговоры в двадцать пять лет лишения свободы - отсюда, кстати, поговорка «опять двадцать пять». С другой - закоренелые преступники знали, что к смерти их всё равно не приговорят, поэтому творили что хотели. А поскольку в Новочеркасске действовала единственная тюрьма в регионе, всех самых отъявленных свозили сюда.
Воры, фашисты и «рабы СССР»
Кого здесь только не было! Даже пленные немцы. Осуждённые за военные преступления фашисты занимали чуть ли не целый этаж. Старшим был бывший генерал фон Зейдлиц. Потом всех выпустили, перед отъездом они даже написали коллективную благодарность за хорошее к ним отношение.
Воров в законе очень много сидело. Слышали, наверное, про Джабу Иоселиани? Как же, один из лидеров сторонников грузинской независимости, писатель, доктор наук. Он пробыл в заключении двадцать лет, будучи «коронованным» вором. Таких «законников» с Кавказа к нам попадало немало. Но я застал ещё воров старой закалки, от нынешних преступников они отличаются разительно. Помню некоего Каплана - легендарного ростовского вора в законе, специализировавшегося на краже драгоценностей.
Рассказывали, что однажды он забрался в чужую квартиру, но его подельники ошиблись и вместо богатого дома навели на чьё-то убогое жильё. И Каплан по-барски оставил на столе для хозяев пачку денег. Хотя романтизировать этих людей однозначно не стоит.
Многие из тех, кто сидел в СТ-3, несильно стремились к исправлению. И порой решались на крайне отчаянные поступки. Одни глотали ложки, иголки, чтоб на время попасть в больницу, другие прямо на лице делали себе татуировки «Раб СССР». Для чего? В камерах ходили слухи, что обладателей таких наколок политического содержания сразу забирает КГБ, а у чекистов изолятор по сравнению с тюрьмой просто дом отдыха. Конечно же, никого никуда не забирали, и они так и оставались жить с расписанным лицом до конца жизни. Нормальному человеку такое невозможно понять. Но попробуйте представить камеру, в которой вам предстоит прожить десять, пятнадцать, двадцать лет, и каждый день будет одно и то же - и замок будет греметь одинаково, и небо останется в клетку. Тюремная атмосфера влияет даже на самых стойких.
«Вышка» заставит задуматься
Здесь же сидели и смертники, после того как опять ввели исключительную меру. Им разрешалось покупать продукты в ларьке, брать книги из тюремной библиотеки, но никаких передач и писем от родственников. И охраняли их особенно строго. Потому что был случай, когда осуждённый напал на контролёра. Терять ведь ему было нечего.
Когда наступал час икс, обычно им не говорили, зачем и куда их везут, но они и сами всё понимали. Одни впадали в ступор, другие валились на пол в слезах, редко кто сохранял спокойствие. Я помню, как увозили братьев Толстопятовых (они совершили ряд дерзких ограблений и убийств. - Ред.). Один из них на коленях каялся в грехах и просил не убивать его, а другой, наоборот, смеялся и дерзил. У него не было и мысли признать свою вину. И братья Билыки (убили двоих милиционеров под Новочеркасском. - Ред.), о которых потом сняли фильм «Грачи» с Леонидом Филатовым, на поверку оказались не такими уж романтическими героями. Обычные убийцы, мерзавцы.
Ходило много слухов о том, что смертников не казнили, а отправляли на урановые рудники. Поэтому многие приговорённые к исключительной мере даже не сильно боялись, веря, что их просто отвезут работать в шахту.
Сейчас опять заговорили о смертной казни - нужна, не нужна. Я много думал над этим. Конечно, возврат смертной казни к победе над преступностью не приведёт. Но всё же понимание, что за преступление тебя могут лишить жизни, многих заставит задуматься. Часто звучит аргумент: мол, пожизненное заключение - наказание куда более тяжёлое, чем смертная казнь, и преступники просто умоляют их расстрелять. Знаете, в своё время я сам много слышал таких слов, но ни разу ни один осуждённый, прежде ходивший гоголем, после того как ему сообщали об отказе в просьбе о помиловании, не начинал радоваться. Наоборот, у всех в глазах стоял дикий страх. Жить хотят все.
