О перспективах, которые это событие открыло для пациентов с диабетом, беседуем с д. м.н., главным специалистом по хирургии ПОМЦ, завкафедрой хирургических болезней НижГМА, главным внештатным трансплантологом МЗ НО Владимиром Загайновым.
Реальный шанс на исцеление
Елена Шитова, «ЛекОбоз»: Владимир Евгеньевич, кому требуется трансплантация поджелудочной железы?
Владимир Загайнов: Трансплантация поджелудочной железы — единственный метод, позволяющий полностью излечить диабет первого типа. При этом заболевании клетки поджелудочной железы перестают вырабатывать необходимый организму инсулин. В результате под удар попадают мелкие сосуды, что ведёт к быстрому развитию множества тяжёлых осложнений, таких как хроническая почечная недостаточность, потеря зрения, инсульты, инфаркты, сосудистые заболевания ног. Коварство диабета первого типа в том, что он поражает юное поколение и превращает людей цветущего возраста в глубоких инвалидов. Нельзя не отметить и социальную значимость этого заболевания, связанную с его широким распространением и колоссальным объёмом средств, расходуемых на лечение. Трансплантация позволяет заменить неработающую поджелудочную железу и тем самым вернуть человеку утраченное здоровье.
— Неужели современные нехирургические технологии не могут решить эту проблему? Есть же новейшие виды инсулинов, удобные методы введения (шприц-ручки, инсулиновые помпы) и многое другое.
— Все существующие терапевтические методики, включая самые передовые, направлены не на избавление от заболевания, а на регулирование уровня сахара в крови. Конечно, это позволяет продлить жизнь и замедлить развитие осложнений, но не защищает от последствий диабета.
Лист ожидания должен расшириться
— По каким критериям вы отбираете пациентов для оперативного лечения диабета?
— В регионе свыше 6000 человек страдают сахарным диабетом первого типа, около 400 из них страдают хронической почечной недостаточностью, находятся на гемодиализе. Этим людям необходима сначала пересадка почки, а затем и поджелудочной железы. Те, кто уже перенёс одну пересадку, легче справятся и со второй. Эти пациенты понимают, что результат зависит не только от врачей, но и от собственных усилий, от приверженности лечению. Кстати, той пациентке, которой мы успешно пересадили поджелудочную железу, за семь месяцев до этого была выполнена трансплантация почки. Ранее молодая женщина семь лет находилась на гемодиализе. Если говорить в целом, то пациентов на операцию мы отбираем совместно с эндокринологами, работаем в тесном сотрудничестве с кафедрой эндокринологии и внутренних болезней НижГМА.
— Сколько человек находилось в листе ожидания на момент операции?
— Немного, всего семеро. Сейчас наша задача — расширить лист ожидания, ведь чем больше в нём пациентов, тем больше вероятность найти для них идеального донора. Можно сказать, что нам повезло, что донор оказался подходящим по генетическим критериям.
— Какого эффекта удалось достичь в результате трансплантации поджелудочной железы?
— У больной буквально на операционном столе нормализовался уровень сахара в крови. Она больше не нуждается в инъекциях инсулина и защищена от дальнейшего развития осложнений диабета. Вообще результаты успешной трансплантации быстро проявляются даже внешне, пациенты словно становятся моложе.
Возможности и препятствия
— Что необходимо, чтобы поставить на поток операции по трансплантации поджелудочной железы?
— Можно выделить две группы факторов. Первая связана с особенностями самой операции. Поджелудочная железа — крайне капризный орган, гораздо более требовательный, чем почка или печень. Нужна поистине ювелирная работа на всех этапах процесса, начиная с отбора пациентов и изъятия органа у доноров. Могу констатировать, что мы сделали всё, чтобы успешно преодолеть все эти сложности, и готовы выполнять данные операции в постоянном режиме. Но есть вторая группа факторов, которая связана не с медицинскими, а с организационными проблемами. В первую очередь это касается дефицита донорских органов.
— Как можно решить проблему дефицита органов организационными методами?
— Нужна заинтересованность руководителей системы регионального здравоохранения в том, чтобы выполнялся закон «О трансплантации органов и (или) тканей человека». К сожалению, многие главные врачи рассматривают работу по выполнению этого закона как лишние хлопоты, не приносящие дохода, и попросту не делают того, что могло бы спасти сотни жизней. Со своей стороны мы можем убеждать (и в ряде случаев это удаётся), но не можем приказывать. В этом плане нам не обойтись без поддержки первых лиц региона. Полагаю, что если бы руководство области чётко заявило свою позицию по данному вопросу, то и отношение главных врачей тоже переменилось бы.
— Насколько количество квот соответствует реальной потребности в трансплантации?
— Наше учреждение работает только по федеральным квотам. Знаю, что в ряде областей задействованы ещё и региональные квоты. Если бы руководство Нижегородской области проявило добрую волю в этом направлении, то ситуация могла бы существенно улучшиться. Со своей стороны мы готовы выполнять свыше 100 трансплантаций органов ежегодно.
— Что на практике изменится для больных диабетом в связи с тем, что вы внедрили операцию трансплантации поджелудочной железы?
— Во‑первых, у людей, которых все считали обречёнными, появилась надежда на выздоровление. Во‑вторых, если раньше врачи стремились подольше продлить больному жизнь, то сейчас взгляд на лечение расширяется. Пациент рассматривается как потенциальный кандидат на трансплантацию, и в связи с этим меняется тактика: не просто продлить жизнь, а подготовить к операции. В рамках этой подготовки тоже возможно эффективное высокотехнологичное хирургическое лечение. Словом, есть повод для изменения принципиальных подходов к лечению диабета первого типа.
