И, отправившись, скажем, на Волгу по «островским» местам — Кинешма, Кострома, Щелыково, объединить отдых с познавательными целями?
Щедрый подарок
В Кинешме, некогда уездном городе, а ныне райцентре, великий драматург служил почётным мировым судьёй и гласным (была такая должность в земском собрании), поскольку более 20 лет жизни Александр Николаевич прожил с семьёй в своём костромском имении Щелыково близ Кинешмы.
Кинешма — древняя земля на волжских берегах, исконная территория финно-угорского племени меря: кто видел нашумевший фильм «Овсянки», вспомнит его сюжет с сопутствующими ему обрядами и традициями, навеянными мерянскими. И само название города — от мерянского «тёмная, глубокая вода». Меря сменили славяне, и с X в. здесь прочно обосновался «русский дух». Красивейший городок не раз в истории служил богатым подарком. То Иван III подарил Кинешму в 1482 г. на свадьбу своей племянницы, рязанской княжны, с князем Бельским. То спустя почти 100 лет сам Иван Грозный передал город князю Шуйскому. А позже «отписывали» его то Архангелогородской, то Санкт-Петербургской, то Московской, то Костромской губерниям и, наконец, Ивановской области.
Кинешма, окружённая реками, раскинувшаяся на двух волжских берегах, соединённых мостом, жила рыбной ловлей да солеварением, мирно и богомольно. До сих пор в небольшом городе с
Сохранилась с XVIII в. городская торговая, бывшая Базарная, площадь с Белыми и красными рядами. Здесь проводились дважды в год знаменитые ярмарки. Торговали всем, что мастерили, выращивали, ткали, шили, вышивали, плели, пекли, а на вырученные денежки не грех было и погулять. С 2002 г. летние ярмарки здесь возобновились — как было уйти от этих исконно русских, народных традиций, бойкой торговли и весёлой «пировни» под волжским небом. Традиций, живо и сочно отразившихся в пьесах Островского, любившего Кинешму с её ярмарками, фольклором, пением и плясками.
Кинешма, хоть и вызывает печаль некоторым своим запустением, ветхостью множества ещё издавна существующих построек, домов, всё же пленяет неистребимым духом «преданий старины глубокой».
Приехать полюбоваться на сегодняшнюю Кинешму, неприбранную, немноголюдную и всё равно красивую, стоит. На Волжском бульваре, откуда «пошёл строиться» каменный город, сохранились здания Городской управы, Духовного училища, Дворянского собрания... А в здании бывшего Дома призрения бедных теперь краеведческий музей с отличной исторической экспозицией и художественной галерей (коллекция Н. Рузского начала XX в. стала основой): Айвазовский, Савицкий, Коровин, Лансере...
Кинематографисты облюбовали этот город и его гордость — бульвар: здесь снимали кинофильмы «Семья Ульяновых», «Васса», «Волки и овцы» и, конечно же, «Бесприданницу», 1936 г., — обязательно найдите на бульваре площадку у фонтана, где погибала Лариса, судорожно схватившись за раскачивающиеся чугунные цепи, и место, откуда с набережной она «всё за Волгу смотрела».
Город театралов
Кострома, особенно в сравнении с Кинешмой, — город, сразу видно, побогаче — областной центр. Красоты и здесь хватает, как, наверно, и повсюду на Волге, — хоть побогаче она смотрится, хоть поскромнее. И здесь — центральная площадь с пожарной каланчой, откуда «веером» идут улицы, с торговыми белокаменными рядами (здесь снимал Э. Рязанов «Бесприданницу-2», то есть «Жестокий романс») — цел 21 «ряд», самое большое количество в России. А вот особняки знаменитых братьев Третьяковых, некогда роскошные, разрушаются, в запустении. Зато Богоявленско-Анастасиин монастырь XV в., главный в городе (легендарный Ипатьевский — тот за рекой, не в историческом центре), сияет красотой и ухоженностью: здесь находится чудотворная Феодоровская икона (список), которой инокиня Марфа (Ксения Романова) благословила в 1613 г. на российский престол
Костромской драмтеатр 1863 г. — ещё одна достопримечательность. Его внутренние интерьеры и уютный зал с прекрасной акустикой — уникальны. В нескольких уголках фойе и коридоров обустроены мини-музеи: в одной нише за стеклом воссоздана грим-уборная XIX в., в другой — пошивочная со всеми атрибутами, костюмами, в третьей — «обнажена» старинная кирпичная кладка толстых стен, и видно, как были устроены внутренние печи. Немудрено, что костромичи — заядлые театралы: здесь и спектакли хороши, и просто приятно побывать.
А сама большая гордость театра — уникальный в России Музей русского театрального костюма с обширной коллекцией, собранной и вручную отреставрированной сотрудниками театра во главе с Верой Сергеевной Цыпляевой, рукодельницей, энтузиасткой, настоящей интеллигенткой. Музей существует при театре с
Берендеев край
Александр Николаевич Островский умер 125 лет назад, в 1886 г., и поэтому сотрудники Бахрушинского музея, организовавшие эту поездку, сразу по приезде повели нас на его могилу, на погост у храма Николы на Бережках XVIII в., где отпевали классика, и вновь открытого в 1989 г. Здесь же упокоились его вторая (но единственная законная, венчанная) жена Мария Васильевна и дочь Мария.
Село Щелыково Костромской губернии было в 1847 г. куплено отцом Островского Николаем Фёдоровичем, получившим за заслуги дворянство: более 100 га земли, 111 душ крестьян. Места дивные (и были, и есть) — реки Куекша и Мера, леса, ручьи и ключи, овраги. Отец драматурга хорошо знал их — сам родом из Костромы. Островский с восторгом сравнивал их с Италией, Швейцарией, с Альпами. Впервые он приехал в Щелыково в 1848 г. в мае и навсегда влюбился в «обетованную» эту, по его словам, землю. И после смерти отца он с братом Михаилом выкупил Щелыково у мачехи, второй жены отца. Дом-усадьба с видами на парк и на реку (где так любил удить рыбу Островский), горбатые мостики, островок на пруду, 150 сохранившихся деревьев в двух парках — посадки братьев, «Снегуркина беседка» и ключ с поразительно голубой водой в Ярилиной долине — «Сердце Снегурочки»...
В Щелыкове за 20 лет была написана половина пьес Островского, все — лучшие, но, конечно, самая почитаемая здесь — поэтическая «Снегурочка» (по ней, по другим пьесам, и не только Островского, в Щелыкове то и дело снимается кино). Дом Островского, отреставрированный к 2000 г., радует ухоженностью. Удивляет скромностью и строгостью.
Сохранилось немало предметов, мебели, на стенах — резные рамочки с фотографиями. По свидетельству друга Александра Николаевича, тот «страстно любил вырезать по дереву и был в этом очень искусен». На столе в кабинете — раскрытая книга «Антоний и Клеопатра», пьесу Шекспира переводил Островский перед смертью, знавший, кстати, 5 языков. В доме 2 этажа, 6 комнат, наверху жили дети, их было шестеро. Дочь Мария, первая увидевшая
Дом этот горел, восстанавливался, перестраивался. Пострадала и усадьба, где после 1917 г. был детский приют, коммуналки, общежитие. Фортепьяно и стол были найдены в итоге на чердаке уже после 1923 г., когда по письму известных людей театра дом Островского по указу Луначарского был передан Наркомпросу. И тем самым спасён от разорения: в
Когда-то музей, и санаторий «Щелыково» принадлежали ВТО, затем СТД (Союз театральных деятелей). Кто только не приезжал сюда, не отдыхал здесь — знаменитые артисты, учёные. Теперь музей — федерального подчинения. И санаторий уже не «театральный». Но людей по-прежнему манят к себе Берендеевы эти места с зачарованными лесами, сказочными оврагами.
Из «АиФ. Без границ» № 40
