400 лет назад, 21 июня 1613 г., с коронацией Михаила Фёдоровича была преодолена Смута и Россией стала править династия Романовых. 300-летний период её правления завершился расстрелом не только императора, но и всех его наследников... Впрочем, последний факт можно взять под сомнение.
Ведь с тех пор законными наследниками престола объявляли себя бессчётные самозванцы. Семья Семёновых, на наш взгляд, стоит в этом ряду особняком.
Потому что в начале 1990-х по инициативе английских журналистов у Семёновых взяли биоматериал и сделали в Лондоне ДНК-анализ, сравнив результат с маркером принца Уэльского, близкого родственника Романовых. Вскоре Семёновым сообщили: две пробы дали 100%-ное совпадение, одна - 50%-ное. Вывод: возможно близкое родство.
«Цесаревич-будённовец»?
Так назывался наш материал (см. «АиФ» № 36 за 2007 г.), где мы выдвигали гипотезу о невероятном спасении двух детей Николая II: княжны Анастасии и цесаревича Алексея.
Напомним ту часть сюжета, что относится к Алексею.
Мальчик повернулся лицом к отцу, стоял спиной к карателям и не видел расстрела. Пуля попала ему в ягодицу, он упал, потерял много крови, но выжил (гемофилия к тому времени оказалась залечена; доказательство - кадры знаменитой кинохроники, где в тобольской ссылке Николай с сыном пилят бревно двуручной пилой; будь болезнь в силе, любящий отец ни за что не позволил бы сыну взять в руки пилу). Раненого выходили монахи ближайшего монастыря. Когда Алексей поправился, его перевезли в Петербург и определили в дом известного архитектора Александра Померанцева. Здесь ему присвоили имя графа Владимира Ирина (по одной из версий, фамилия - аббревиатура, означающая «имя Романова - имя народа»). Случайно услышав, что верные монархии хозяева надеются превратить его в символ контрреволюционных сил, цесаревич попросту сбежал.
Окончив Плехановку и став экономистом, Алексей ездил по стройкам - заметал следы: его преследовал один из спасителей, требовавший деньги за молчание. Однажды цесаревич был вынужден поехать с ним в Свердловск и отдать часть закопанных семейных ценностей.
Потом цесаревич женился, заполучил документы умершего родственника жены и стал Филиппом Григорьевичем Семёновым. Казалось, старая жизнь отрезана. Но однажды шантажист (цесаревич считал, что это Александр Белобородов, по другим данным - Владимир Сахаров) появился в заброшенном среднеазиатском посёлке. Романовских ценностей больше не было, а разоблачение и расстрел грозили не только «угнетателю народа», но также его жене и детям. Пришлось откупаться казёнными деньгами.
За экономическое преступление - «всего-то» 10 лет заключения. В 1941 г. он оказался в концлагере Медвежьегорска. После психического срыва его поместили в Петрозаводскую психбольницу, где пациент благородной наружности и отменных манер настолько подружился с двумя женщинами-врачами, что, доверившись им, открыл свою тайну.
Женившись после освобождения вторично (первой жене на её запросы из органов сообщили, что её мужа нет в живых; он тоже безуспешно искал семью - ни жены, ни детей больше не видел), Филипп Григорьевич поселился в Ленинграде. Вторую жену, Екатерину Михайловну, часто водил в Зимний дворец. Здесь они бродили по залам, он рассказывал, где что было раньше, показывал свои любимые места. Порой горько плакал. Этот высокий и мужественный человек отличался странной плаксивостью (как, впрочем, и цесаревич Алексей). Ф. Г. Семёнов прожил до 1979 г. и был похоронен в Ленинграде.
Генетические потомки
Все трое сыновей от первого брака - Юрий, Владимир и Константин - стали военными. Истории своего отца долго не знали. Когда старший, Юрий, в советские годы оформлялся на двухлетнюю работу в Египет, гэбист настоятельно рекомендовал никогда не пытаться ничего разузнать об отце.
После публикации 2007 г. мне позвонила Елена Юрьевна, внучка Ф. Г. Семёнова. При встрече она показала мне фотографию деда в зрелом возрасте. С чёрно-белого снимка смотрел вылитый Николай I (опечатки нет: не Николай II, а именно прапрадед Николай I). К тому же, по словам Елены Юрьевны, её собственное лицо со снимка 1973 г., где девушке 16, на удивление похоже на лицо княжны Марии на той знаменитой фотографии, где царские дочери обриты наголо из-за тифа. А Владимир Семёнов, дядя Елены, всегда поражал родственников невероятным сходством с царём Александром III.
Читайте также
