Борис Минаев, писатель:
— Сначала я прислонял свой затылок к такому косяку, и мама с папой делали эти зарубки, я даже помню, чем именно, это был старый столовый нож. Потом росли мои дети, и зарубки делали уже мы с женой. Химического карандаша у нас уже не было, писали шариковой ручкой, что было менее надёжно. Наверное, сегодня уже придумали для этой цели что-то другое, но изрисованный и изрезанный косяк в квартире всё-таки очень нужен.
Мой рост измеряли обычно перед началом учебного года, в августе, в последние дни, — и настроение в этот момент, говоря откровенно, у меня всегда было плохим: я не любил школу и до самого конца её боялся. Плохо влияли на меня и разговоры о том, как я «вырос за лето». Мне вообще казалось тогда, что это как-то глупо — куда-то расти. Глупо становиться не таким, какой ты есть. Но каждый день я, как какой-нибудь овощ на огороде, неуловимо менялся. Рос. И это меня злило. У меня росли ноги, руки, портилось выражение лица, выскакивали по всему телу прыщи, родинки, топорщились волосы под мышками, внутри набухало что-то плохое... Я был не похож сам на себя, вчерашнего или позавчерашнего, я вообще не был ни на кого похож: из зеркала на меня смотрел чужой человек, который мне совершенно не нравился. Поэтому восторг взрослых был мне непонятен.
Я вспоминаю этот дверной косяк сегодня скорее без ностальгии, а как некий общий принцип мироздания. Зарубками оказалось всё — болезни, романы, неудачи, достижения, переезды и исторические эпохи. Но рост никогда не был для меня целью. Он лишь сопровождал мою жизнь. Подчиняться или нет этому потоку — каждый выбирает сам. У меня в жизни были друзья, которые не хотели расти — и не выросли. Остались в каком-то одном возрасте навсегда. И я их уважаю за это. Но косяк с зарубками всё-таки вспоминаю часто, сам не зная почему.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
