Исправительная колония № 18 находится в промышленном районе Казани возле железнодорожных путей. Она относится к числу колоний строгого режима. За колючей проволокой отбывают наказание около 800 впервые осуждённых к лишению свободы. Колония — строгого режима, статьи у сидельцев в основном серьёзные, а потому и сроки немаленькие. На первый взгляд, живут здесь обычные мужчины, только на всех одинаковая верхняя одежда и специальные бирки с номерами статей уголовного кодекса, которые расшифровываются как «убийство», «изнасилование», «наркотики», «разбой».
«Живут, как все, но за проволокой»
Порядок и дисциплина в ИК, как в армии. В 5:45 — подъём, зарядка и стройное шествие на завтрак. Рабочий день Ильдара Хузагарипова — начальника отряда № 6 в колонии — начинается в 8:00 с обхода территории общежития, в котором живут его подопечные. В среднем в отряде 100 человек, проживающих, как правило, на одном этаже.
С утра узники ИК № 18 отправляются на обучение в школу или профессиональное училище, либо на производство: в швейную мастерскую, автосервис, литейный или столярный цех.
«Они трудятся так же, как любой человек на свободе, — рассказывает Ильдар Хузагарипов. — Деньги им перечисляют на карту. Заработная плата не меньше минимальной оплаты труда в России (в настоящее время МРОТ составляет 5205 рублей)».
Заключённых нельзя фотографировать без их согласия, таковы правила. Но многие с удовольствием позируют и рассказывают о себе. Порой не верится, что эти люди с симпатичными лицами, улыбками и ясными глазами на самом деле — убийцы, насильники и грабители.
В коридоре общежития осуждённый показывает клетку с упитанным кроликом. Другой заключённый обращается к товарищу «пухнарь», что на тюремном жаргоне означает «наивный человек, впервые оказавшийся за решёткой». В секции (комната, где живут 6, 8 или 12 осуждённых) сидит молодой человек в вязаных носках и смотрит телевизор. Кстати, кроме собственного телевидения, заключённые могут смотреть любой канал.
«Кирягин, почему сегодня дома? Болеешь?» — обращается начальник колонии при обходе общежития к мужчине среднего возраста с номером статьи 228 («Незаконное приобретение, хранение, изготовление наркотиков») на груди.
«Простыл, — кивает тот в ответ. — Записался в санчасть». Пропустить рабочий день осуждённый может только по веской причине. Всех, кто жалуется на самочувствие, начальник отряда обязан направить к медику.
Жизнь по расписанию
В девять утра в колонии первое построение. Предназначено оно в первую очередь для проверки наличия заключённых. За неряшливый внешний вид, например, могут объявить выговор. Имея действующее взыскание, мало шансов освободиться условно-досрочно. Поэтому проступков тут стараются не совершать. Загреметь в ШИЗО (штрафной изолятор) можно не только за драку, но и за опоздание или невыполнение команд.
Каждый день для заключённых проводятся социальные занятия: по праву, психологии, бухгалтерии. Те, кто по уважительной причине остаётся в общежитии, вместе с начальником отряда отправляются на воспитательные уроки.
На территории колонии чисто, убран снег. К каждому отряду здесь прикреплена территория, которую ежедневно он обязан приводить в порядок.
Во дворе по воскресеньям, согласно распорядку выходного дня, заключённые играют в мини-футбол. На небольшой территории расположены баня, мастерская по ремонту одежды, прачечная, парикмахерская и магазин, в котором покупают продукты, называя номер своего личного дела.
О том, что здешние обитатели всё-таки не обычные обыватели, напоминают лишь несколько высоких заборов с колючей проволокой: вряд ли кому-то придёт в голову перебраться через эту ограду.
«Начальник отряда — за папку и мамку»
Тишину в колонии лишь иногда сотрясает звук громкоговорителя. Мужской бас монотонно повторяет объявление о построении на обед.
Местную еду сами узники называют «баландой» или «хавчиком». Из столовой доносится запах капусты: сегодня в меню щи, каша с котлетой и компот.
В 14:00 снова даётся команда на общую проверку заключённых. Ильдар Хузагарипов обходит и осматривает каждого осуждённого. После — узники отправляются на свои рабочие места, начальник отряда — в свой кабинет.
«Я посредник между администрацией колонии и отбывающим наказание», — объясняет сотрудник УФСИН, сидя в своём небольшом офисе. В течение дня он принимает осуждённых по личным вопросам. К «отряднику» (так сами осуждённые называют начальника отряда) могут обращаться с любой проблемой.
«Например, шапка износилась и нужно получить со склада другую. Осуждённый хочет подать жалобу или ходатайство — тоже идёт ко мне», — говорит надзиратель, перелистывая толстую папку с фамилией одного их узников. Ильдар Хузагарипов изучает личные дела заключённых отряда № 6. Если у человека есть нарушения, готовит документы на дисциплинарную комиссию. Два раза в неделю комиссия рассматривает тяжесть проступков, совершённых осуждёнными в стенах колонии, и назначает меру дисциплинарного воздействия.
«Хочу жениться. Можно написать заявление?» — обращается 20-летний Тимур Гареев к начальнику отряда. Парень сидит уже три года, но осталось ему ещё два.
Свою будущую жену Тимур не любит и женится вопреки воле родителей из-за того, что «нужен человек, который был бы рядом». «Я знаю, что такое любовь, и пишу об этом песни, записываю их на диски, — улыбается он, показывая место своей работы — звукозаписывающую студию. — С 12 лет увлекался музыкой, а здесь у меня появился сольный альбом «Система машет». Один из треков просочился на свободу, и его играли в казанских клубах. Затем я уже сочинял композиции на заказ», — гордится он своим творчеством. По его словам, за пределами колонии молодой музыкант известен как Тимур Лайт. Когда-то он заканчивал театрально-вокальную школу, а позже — просто не повезло. За что попал в колонию, он умалчивает.
«Счастливчики» и свидания
Начальник отряда готовит личные дела осуждённых на поощрение. Таковым, например, может быть дополнительное длительное свидание, которого узники ждут с нетерпением и считают за особое везение. «Осуждённые имеют право брать трёхдневные свидания. На этот период заключённого вместе с родственником селят на три дня в отдельное помещение. В колонии таких осуждённых называют счастливчиками. При строгих условиях отбывания наказания такие свидания бывают раз в год, при общих условиях — три раза, при облегчённых — четыре встречи. В качестве поощрения администрация может разрешить дополнительное свидание, — перечисляет Хузагарипов. — Я составляю графики, кто и когда сможет увидеться с родными».
Ходатайство на условно-досрочное освобождение осуждённый может подать после того, как отсидит 2/3 своего срока. Вопрос об УДО рассматривается судом по месту отбывания наказания. Во многом итоговое решение зависит именно от характеристики осуждённого начальником отряда.
Заключённый Асхад Хайранасов выйдет на свободу через 10 месяцев. В колонии он находится уже седьмой год. «Случайная драка, случайное преступление, — смущённо говорит он о причине своего пребывания здесь. — Но каждое преступление должно быть наказано».
На свободе Асхад Хайранасов был техником-механиком, а за колючей проволокой открыл в себе новый талант: стал мастером по резьбе по дереву. Теперь мечтает, что на воле займётся изготовлением качественной мебели и, возможно, откроет свой бизнес.
Человек с чутьём психолога
«Работа начальника отряда — это творческая работа, — считает Ильдар Хузагарипов. — С кем-то приходится общаться строго, с кем-то — мягче». Раньше на эту должность назначали людей не моложе 30 лет. К этому времени человек уже морально-психологически сложился и принимает ответственные решения, имеет жизненный опыт. Сейчас должность начальника отряда может занять бывший военный (поскольку методика управления отрядом схожа с командованием войсковым подразделением) с педагогическим образованием (желательно) и без судимостей.
Считается, что начальник отряда выполняет важную функцию по воспитанию осуждённых, поэтому должен обладать чутьём психолога.
«Иногда человека нужно на позитив настроить, спросить, как у него дела. Этим у него никто за целый день может и не поинтересоваться, кроме меня. В ИК № 18 попадают преступники, которые впервые получили наказание в виде лишения свободы. Они не матерые уголовники, и многие из них после этого «урока» не вернутся в преступный мир», — надеется Ильдар Хузагарипов.
Спасают вера и книги
В библиотеке колонии ровно 2713 книг. Марат Юсупов, отбывающий наказание за незаконное приобретение и хранение наркотиков, знает каждую из них. «Здесь фантастика, тут классика, зарубежная поэзия, а на той полке стихи на татарском языке», — показывает он. Подобно известному персонажу голливудского фильма («Побег из Шоушенка»), он добивается пополнения каталогов литературы: упрашивает городские библиотеки пожертвовать лишние книги в колонию, а также просит друзей привезти книги из дома. «В моей картотеке записаны 334 человека. Это значит, что почти треть колонии читает книги», — резюмирует он.
Священник в маленькую церковь в колонии приходит по определённым дням. Присматривает за приходом 41-летний Евгений Сабанов, осуждённый за убийство. «Я не верил в Бога. Он мне раньше не был нужен, — говорит задумчиво заключённый. — Пришёл к вере от безысходности, от пустоты в душе. Сидел, сидел, а потом начал молиться. Сейчас лишь об одном Его прошу: чтобы принял он наше покаяние и молитвы подобных мне».
Такого большого количества икон и картин на церковную тематику нет ни в одном храме Казани. Стены церкви пестрят библейскими сюжетами, есть даже копия «Тайной вечери», срисованная с картины Леонардо.
К 16:00 начальник отряда идёт беседовать с преподавателями школы и профессионального училища об успеваемости осуждённых.
На обратной дороге заходит на производство. В швейном цеху звучат «Белые розы» Шатунова, около десятка мужчин шьют рабочую одежду.
После ужина в 19:00 отряд № 6 снова строится во дворе. После очередной проверки осуждённых Ильдар Хузагарипов отправляется домой. А жизнь в колонии продолжается и утихает только к отбою в 21:45.
Законно ли скрывать от родственников заключённых их местонахождение? 
«Во многих колониях даже хуже». Правозащитники о письме Толоконниковой 
Штучная работа. Как из малолетних преступников делают джентльменов 
Бизнес-зона. Как заработать на русской тюрьме? 
