Ростовчанин Кенан Кутуб-заде прошёл с кинокамерой Великую Отечественную войну.
На его счету фильмы «Освобождение Чехословакии», «А. Покрышкин», «Парад Победы», «День победившей страны». Но в мировую кинохронику Кенан Кутуб-заде вошёл прежде всего как автор фильма «Лагерь смерти "Освенцим"». Фронтовика давно нет в живых, но его ассистент Юрий Щербаков поделился с АиФ.ru воспоминаниями о легендарном операторе.
«Освенцим»
Кутуб-заде со своим фронтовым другом Николаем Быковым, которого он часто вспоминал в разговорах, первыми из советских операторов вошли в польский «Освенцим», лагерь смерти. Быков, прошагавший всю войну, не смог снимать то, что предстало перед их взором. Кутуб-заде плакал, но снимал. Снимал всё — и циничную надпись на воротах «Каждому своё», и крематорий, где сжигали пленных, и аккуратные мешки с человеческими волосами.
Кадры, которые видели многие: протянутые к оператору детские ручонки с шестизначными лагерными номерами, горы трупов из человеческих костей, обтянутых кожей. Картина ростовчанина стала неопровержимым обвинительным документом против нацистов на Нюрнбергском процессе.
О войне
В 1941 году молодой Кенан Кутуб-заде окончил Всесоюзный государственный институт кинематографии (ВГИК) и мечтал снимать кино, но вместо студийной работы его, с дипломом отличника, отправили на передовую — капитаном действующей армии. Карьера началась с фронтовых репортажей.
Юрий Щербаков, председатель Ростовского областного отделения «Союза кинематографистов РФ», вспоминает работу ассистентом у Кенана Кутуб-заде.
Операторы на войне служили наравне со всеми. Когда солдаты шли в атаку, бляшку со звездой на ремне они поворачивали назад. Делали это для того, чтобы металлическая деталь одежды не отсвечивала от солнца, иначе боец становился удобной мишенью для снайпера. Зато операторский объектив постоянно бликовал на солнце, и поэтому операторов нередко убивали в первую очередь.
Камера «КС» в 1941–1945 годах была заводная, как будильник, механизм транспортировал всего 30 метров плёнки, то есть съёмка длилась около одной минуты, после чего нужно было менять «бобышку». Это не то, что нынешние цифровые: включил, отснял, что не нужно — вырезал. Тогда за минуту нужно было запечатлеть самое яркое и запоминающееся.
Фронтовики привыкли к «КС» и пользовались ей в мирное время вплоть до 1950-х годов.
У Кутуб-заде была странная привычка — носить с собой в карманах конфеты.
Ими он угощал первых встречных детей.
«Уже потом я узнал причину его «странной» привычки — он так и не смог забыть детей "Освенцима"», — делится воспоминаниями Щербаков.
«Сбил штативом самолёт»
На Ростовской киностудии бывшие фронтовики снимали фильмы о восстановлении послевоенного хозяйства, о простых тружениках, ударниках и героях коммунистического труда.
В мирное время никто из вернувшихся в Ростов фронтовых операторов не снимал фильмы о войне, они редко вспоминали военные годы. Молчал и Кутуб-заде. В 1960-е на Ростовскую студию стало приходить много молодых кадров. Конечно, такие люди, как Кутуб-заде, были для них в кино профессиональными божествами. Перед ними преклонялись, их боялись и уважали одновременно.
Из-за отсутствия информации об их военных подвигах операторы были овеяны ореолом героизма. Всевозможные байки мигом подхватывались в курилках и тут же становились студийным фольклором.
Так в коридорах киностудии и родился миф о том, будто Кутуб-заде подбил штативом немецкий самолёт. И эта байка быстро распространилась через «сарафанное радио».
Студийная молодёжь поверила не только в казус с самолётом, но и в то, что за этот «подвиг» кавалеру «Орденов Отечественной войны II степени» и «Красной Звезды» бывшему капитану Кутуб-заде вот-вот Москва обязательно даст ещё и Звезду Героя.
Молодежь восхищалась подбитым самолётом. Дело в том, что «Кенан Саныч», как его называли на киностудии, действительно в порыве гнева мог бросить в ассистентов тяжёлые предметы.
«Меня сразу предупредили об этой необычной особенности Кенана Саныча, — вспоминает Юрий Щербаков. — Если в кассете «салатила» (застревала) плёнка, то бывший фронтовой оператор — добрейший в жизни человек — топал ногами и молча бросал кассету в ассистента. А предмет этот не из лёгких. Поэтому будущие кинооператоры частенько ходили с синяками».
«Если уж Кенан Саныч подбил самолёт штативом, то кассетой он вряд ли промахнётся», — рассуждала тогдашняя студийная поросль. И эти случаи с кассетами ещё больше закрепляли легенду. Когда Кутуб-заде узнал о мифе своих товарищей, искренне смеялся.
Стриптиз с очками
Кутуб-заде не злоупотреблял спиртным и старался не участвовать в «творческих» студийных посиделках. Он был примерным семьянином. За праздничным столом всегда держался скромно, в командировках никаких застолий. Требовал: «Чтобы утром был полный порядок». Дисциплина военная. Спорить бесполезно.
В невыездное время периода СССР попасть за границу было неслыханной удачей. И однажды в составе делегации кинематографистов в 1950-е годы Кутуб вместе с женой попал в Японию. Их повели поужинать. И кто бы мог подумать, что они попали... на стриптиз — диковинку для любого советского человека. Подошедшая с танцем стриптизерша вдруг сняла с известного советского оператора очки и с многозначительным кокетством положила их себе на грудь. Как только ни изощрялся Кутуб, чтобы отобрать у девушки очки, она их не отдавала. По сценарию, очки нужно было взять зубами. И, с позволения жены, Кутуб-заде всё же поучаствовал в этой антрепризе.
В командировках с Кутубом-заде часто случались казусы. При вселении в гостиницу администратор придирчиво смотрела в его анкету и паспорт. В графе «место рождения» значилось: «Константинополь» (он, правда, родился в Турции).
К странному командировочному сразу присматривались. И гадали: то ли в «Интурист» «турецкого подданного» заселять, то ли «воронок» чёрный вызывать.
