Помещичий дом по вертикали
5 декабря 1931 г. был взорван храм Христа Спасителя. Незадолго перед этим объявили международный конкурс на проектирование главного здания страны - Дворца Советов, место под которое расчистил взрыв храма.
Новая власть, новая идеология, глобальный замах на тотальное счастье человечества требовали адекватного воплощения в сооружении, которое было бы «видно со всего мира».
Конкурс вызвал всенародный отклик: эскизы с идеями Дворца Советов присылали школьники и рабфаковцы, активные пенсионеры и жилтоварищества. Только профессиональных архитектурных проектов было 160, из них 24 - от зарубежных мастеров. Несмотря на большое число блистательных работ, Совет строительства, объявив итоги второго тура, присудил победу проектам Б. Иофана, И. Жолтовского и американца Г. Гамильтона. Все три победителя представили проекты помпезных, тяжеловесных сооружений, восходящих к стилю ампир. При этом были проигнорированы яркие, современные проекты братьев Весниных, архитекторов немецкой архитектурной школы «Баухауз», самого, пожалуй, популярного в мире мастера Ле Корбюзье.
1920-е гг. оказались в СССР временем триумфа конструктивизма - нового стиля, в котором архитектурный образ создаётся минимальными средствами. Постройки Константина Мельникова, Ильи Голосова, Моисея Гинзбурга, тех же братьев Весниных, смелые проекты Татлина и Эль Лисицкого успели снискать мировую славу новому советскому зодчеству. И вдруг - демонстративный отказ от этих завоеваний, программное возвращение к «большому стилю» империи.
Разочарование архитектурной общественности было столь велико, что мировые лидеры нового зодчества написали удивлённые письма на имя Сталина, которого наивно именовали президентом. Международный конгресс современной архитектуры, объединявший передовых мастеров, намечал в 1933 г. собраться в Москве в четвёртый раз, но итоги конкурса на Дворец Советов побудили отказаться от этой затеи. Как обескураженно писал Луначарскому Ле Корбюзье, «народ любит королевские дворцы».
Отказ от революционных архитектурных идей в пользу традиционных был не первым. Примерно так же завершился конкурс на Красный стадион на Воробьёвых горах. Сильнейшим в конкурсе на Дворец Труда признали конструктивистский проект братьев Весниных, но почему-то присудили ему не 1-е, а только 3-е место (видно, чтобы не ориентировать всю советскую архитектуру на новый стиль), к реализации же проекта так и не приступили. В конкурсе на здание Центрального телеграфа победил талантливый конструктивист Григорий Бархин, но при воплощении проекта старому мастеру Ивану Рербергу поручили одеть здание с просвечивающим каркасом в «приличную» каменную шубу. Точно так же победителям конкурса на здание гостиницы «Москва» не позволили полностью воплотить смелый проект - на стройплощадке его «скорректировал» в академическом духе Алексей Щусев - проверенный старый мастер.
Как считает Юрий Волчок, профессор МАрхИ, дело здесь не в личных предпочтениях Сталина. Ставший привычным за два века помещичий дом с колоннами в большей мере соответствовал представлению народа о главном здании страны.
Остался подземный вход
Как известно, Дворцу Советов было суждено остаться гигантским миражом: 416-метровая огромнейшая в мире «высотка» массой 1,5 млн тонн, четверть которой - колоссальная фигура Ленина (один лишь указательный палец вождя - двухэтажный дом), раздавила бы историческую застройку Москвы. Вмешалась война: уже построенные на высоту семи подземных этажей сваи фундамента из высокопрочной стали разобрали на противотанковые «ежи». А после войны никому не хотелось ковыряться в непролазной грязи Черторыйского ручья, место стройки перенесли на гребень Ленинских гор, да как-то незаметно Дворец Советов заменили новым зданием МГУ.
Лев Руднев, став архитектором новой «высотки», имел очень жёсткие сроки окончания проектирования, поэтому в основу положили проект Иофана, тем самым была подчёркнута преемственность здания МГУ по отношению к Дворцу Советов. Да и остальные шесть московских небоскрёбов имеют генетическое родство с неосуществлённым проектом.
Их создание силами советских зодчих, конструкторов, материаловедов, строителей было, по мнению того же Ю. Волчка, технологическим прорывом, сравнимым с полётом в космос. Без этих высоток у нас не было бы массового строительства, страна не переселилась бы из бараков в хрущёвки, сегодня анекдотичные, но в своё время спасительные для страны, погрязшей в решении квартирного вопроса.
Конкурс на проектирование Дворца Советов совпал по времени с разработкой первого генплана Москвы 1935 г. Идея вертикали, которая «держит» мегаполис, не потеряла актуальности и сегодня. Принцип полицентризма, определённый Дворцом Советов, актуален и теперь, когда столица приросла юго-западной «манишкой», и опять требуется международный конкурс архитектурных идей, чтобы новая Москва не оказалась жалкой околицей Москвы исторической. Существуй Дворец Советов в реальности, считает Юрий Волчок, букет стекляшек, именуемый Сити, отодвинулся бы значительно дальше от центра города (как квартал небоскрёбов Дефанс в Париже убрали из зоны видимости Эйфелевой башни).
А нам на память от Дворца Советов осталась станция метро - прежде одноимённая, сегодня известная как «Кропоткинская», работы превосходного мастера Алексея Душкина, лучшая, может быть, среди метрополитенов мира. Когда-то она замышлялась как... подземный вестибюль Дворца Советов. Вот бы, кстати, вернуть ей историческое название!
ВВЦ: строительство центра было окружено мистикой 
Диагноз — русофобия 
Императорский недострой: как сложилась судьба памятников династии Романовых 
