Год Захар пролежал без сознания, глядя в потолок. Сам не дышал, не ел. Почти два года молчал. Заговорил – в один день. В реабилитационном центре. «Кош-ка», «ма-ма», «суп». «Даже мужики, которые это видели, плакали, – вспоминает Светлана. – Сын же был у меня овощ».
– Подождите, у нас ливень, я припаркуюсь и всё расскажу! – Дворники разбрызгивают воду с лобового: Света глушит мотор, Захар сидит на пассажирском, ест сосиску, смотрит на дождь за окном.
День, когда всё случилось, мама Захара Книги потом восстанавливала по кусочкам – так же, как и самого Захара. И вся картина кажется сценой из какого-то дурного блокбастера.
В тот день, 4 года назад, тоже шёл дождь. Заливал шестиполосное Ейское шоссе, по которому вёз детей школьный автобус. Воспитательница кемарила в наушниках, а Захар со стайкой третьеклассников выскочил не на той остановке...
«Кем вам приходится Захар Книга?» – звонок. «Сын…» – «Его сбила машина». Разрыв селезёнки, переломы, снесено полголовы, дырка в черепе.
– Когда я подъехала, там уже была огромная пробка. Я бежала к толпе, кричала, себя не помнила, бросалась на ту машину, что его сбила. Это оказалась машина школы-интерната – по удивительному совпадению. Дед Пётр Гаврилыч, который был за рулём, молча стоял под дождём. Скорая ещё не подъехала, но в эту пробку засосало заведующего местным отделением реанимации – нашего ангела-хранителя: тормознул КамАЗ, соорудил из курток и лопат носилки. В городе в это время уже готовили бригаду встречать Захара. Гаишники повезли нас, потом нагнала скорая, я стала умолять их: «Сделайте хоть что-нибудь!» Но бригада стояла перед сыном на коленях и разводила руками: «У нас нет медикаментов…» Нагнал реанимобиль, и нас снова перегрузили, гаишники мигалками открывали шоссе… В больнице нас уже ждали, я услышала только: «Мы его теряем». Меня откачивали на 1-м этаже, Захара – выше. Одна бригада «делала» голову, другая – живот, третья разбиралась с миллионом переломов… Только через год сын пришёл в сознание.
Из областной больницы мне отдали куклу, которая могла только хлопать глазами, с железом в ноге и всю в синяках. Пётр Гаврилыч пришёл к нам с авоськой мандаринов: «Светлана, давай примиряться!» – «А ничего, Пётр Гаврилыч, что я потеряла всё?» Но он, похоже, не понял…
А дальше Светлана решила всё вернуть. И все, естественно, стали крутить пальцем у виска.
– Говорили, Захар – овощ и таким будет всегда. Положите его в уголок и пыль стряхивайте. Какая разница, где лежать? Зачем вам в Москву?
Света отсудила 300 тысяч и купила 13 мест в самолёте до Москвы (себе, отцу Захара, с которым была в разводе, реаниматологу и неповоротливым носилкам, на которых лежал сын, глядя в потолок салона, – с зондом в носу, трубкой в горле и дырой в черепе 16 на 12 см, прикрытой лоскутом кожи).
– Когда вскрыли голову, врачи были в шоке – у мозга не было твёрдой оболочки, кожу пришлось отдирать прямо с него… Захару закрыли дефект – поставили имплант кости. И мы потихоньку начали работу – в клинике и дома.
Я сама его раскармливала, вертикализировала (дедушка сделал нам рычаг для кровати), и Захар начал оживать. Сейчас он сам встаёт, садится, пробует ходить, самостоятельно ест, чистит зубы, просится в туалет, говорит, где что болит, даже плавает и ныряет, держит ручку – был правша, стал левша. Захар не овощ и даже не дурачок. Он просто так и остался в том 3-м классе, когда его сбила машина. Он всех узнаёт, начинает вспоминать фамилии одноклассников. «Мам, почему я такой? Меня авария сбила?» Очень хочет учиться: снова оформились в ту же школу. И когда к нам приходят учителя, он всегда кричит: «Ура!» Мы живём вдвоём, спим вдвоём, я не оставляю сына ни на минуту. Если нужно выйти – сажаю его в машину и беру с собой. С работы мне пришлось уйти – нас кормят мои родители. А я постоянно занимаюсь реабилитацией сына.
Один папа, когда увидел, как я вожусь с Захаром в клинике, спросил меня, стоит ли ему вкладываться в своего ребёнка, будет ли толк. И я ему честно ответила: «Нет, не стоит. Ничего не получится. Раз вы сами не верите в своего ребёнка». Я всегда верила в Захара. И поэтому у нас получается.
Сейчас врачи ставят перед собой финальную задачу – поставить Захара на ноги.
– Я обычный человек, всегда жила от зарплаты до зарплаты, а потом – от друзей до друзей, – говорит Света. Помощи ей ждать – только от нас.
Давайте допишем в этой книге финальные страницы вместе и оплатим для парня эти 2 курса реабилитации. Потому что Захар Книга и его мама уже написали великую историю.
Мнение эксперта
Заведующая отделением реабилитации НИИ неотложной хирургии и травматологии Наталья Мамонтова:
– Когда Захар поступил к нам в вегетативном состоянии, я своей рукой вывела: «Прогноз неблагоприятный». Но мальчик стал очень хорошо когнитивно восстанавливаться – и половина успеха здесь благодаря удивительной маме, которая сама постоянно занимается сыном и пробивает всю возможную помощь для Захара. Сейчас он готов к самостоятельному движению, мы будем ставить Захара на ноги. И после семья сможет решать следующую задачу – развивать его социальные навыки и работать над независимостью Захара в быту. Шансы хорошие!
Помогаем Захару Книге так:
- По SMS на номер 8910: напишите сумму пожертвования цифрами.
- По карте – в разделе «Как помочь» на www.dobroe.aif.ru.
- Банковские реквизиты: БФ «АиФ.Доброе сердце» ИНН: 7701619391, КПП: 774301001, Банк получателя: ПАО «Сбербанк России» г. Москва, БИК: 044525225, р/с: 40703810838090000738, к/с: 30101810400000000225.
- Узнать, поступили ли средства – (916) 941-41-12; (495) 646-57-89 (доб. 4554) и по e-mail dobroe@aif.ru
