Танцы в небе. Корреспондент «АиФ» совершил полет на боевом ракетоносце

23 декабря 1914 г. в России была создана эскадра воздушных кораблей «Илья Муромец». Первый полёт этот четырёхмоторный шедевр инженера Игоря Сикор­ского тоже совершил 23 декабря, только годом ранее. Так родилась традиция отмечать свой празд­ник под Новый год. Накануне 99-й годовщины корреспонденту «АиФ» представилась уникальная возможность «влезть в шкуру» пилота Дальней авиации.

Руками не трогать

Самолёт, на борт которого мне посчастливилось попасть в «столице» Дальней авиации - на гвардейской краснознамённой авиабазе в г. Энгельсе (Саратовская область), был турбовинтовой Ту-95. Восемь воздушных винтов в его четырёх двигателях вращаются от газовых турбин. Ныне Ту-95 по одному из соглашений об ограничении стратегических вооружений несут по 6 крылатых ракет с ядерной «начинкой», хотя поднять способны на 10 больше.

Годом рождения бомбовоза считается 1952-й, но «мой» Ту-95 МС был выпущен в 1985-м. Его командир, майор Александр Шпак, чуть старше - родился в 1977-м. Он проводит со мной предполётный инструктаж по технике безопасности. Во-первых, надо выключить мобильный телефон - мешает аппаратуре связи. 

- Если положите мобильник рядом с радиоприёмником, пойдут помехи, - говорит командир. - Вот и у нас то же самое...

Верю. Тем более что моё место в полёте - как раз рядом с радиостанцией. Пространства в кабине Ту-95 немного: расставил руки - упёрся в шкафы с оборудованием. На шкафах масса кнопок и тумблеров, которые для пассажиров вроде меня делятся на две группы: одни нельзя трогать никогда, другие - ни при каких условиях. Самые «неприкасаемые» находятся по центру приборной доски, по­крашены в красный цвет и снабжены для острастки загадочной надписью «флюгирование».

На меня надевают кожаный шлем, подключают к бортовой системе связи. Теперь в ушах поселяются голоса полудюжины людей. Часть из них находятся здесь, на борту, остальные - на контрольной вышке аэродрома или в воздухе.

- Знаете, что это такое? - командир показывает на толстую длинную железяку (формой и размерами похожа на танковую пушку), торчащую вперёд из носа самолёта. - Это штанга топливоприёмника. Она нам сегодня пригодится.

До тренировочного полёта, во время которого будет отработана дозаправка в воздухе (важнейший навык в жизни «стратега», необходимый в многочасовых полётах), остаются считаные минуты. 

5 тонн керосина 

14.21. Наш Ту-95 отрывается от полосы. Вперёд смотрят только командир и второй пилот. Остальные - радист, бортмеханик, штурман и, естественно, хвостовой стрелок - летают задом наперёд.

14.26. Пробиваем сплошную облачность. Справа светит солнце. В дымке впереди по курсу второй пилот. Похоже, что-то заметил - показывает туда рукой в кожаной перчатке. Да, вдалеке видны два самолёта. Впереди летит танкер Ил-78, чуть сзади - такой же Ту-95, как наш. Никто из тех, кто живёт внизу, не знает, что над их головой в этот момент на высоте 6 тысяч метров в воздухе встречаются две махины по 200 с лишним тонн весом, под завязку залитые авиационным керосином.

14.42. Насосавшись топлива, другой бомбер отваливает от танкера. Теперь наша очередь! Манёвр сближения: белое брюхо заправщика на­двигается на глазах. Всё отчётливее видны мигающий оранжевый бортовой огонь, створки люков, лицо оператора заправки, который смотрит на нас сверху вниз из своей  кабины в хвосте Ил-78. Дистанция - 30 метров. С левого борта танкера в нашу сторону тянется толстый полосатый шланг. На конце - резиновый конус диаметром под метр. В него наш самолёт должен попасть той самой штангой, похожей на танковую пушку. Если командир не промахнётся...

14.50. Командир не промахнулся. По шлангу пробежала едва заметная дрожь, и в брюхо нашего бомбера со скоростью 1200 литров в минуту потёк керосин. Нам нужно немного - всего 5 тонн.

14.54. - Осталось 200 килограммов, - сообщает оператор.

- Отваливаем, - отвечает командир. Танец в небе двух многотонных туш закончен, самолёты расцепляются. При этом из шланга топливозаправки на лобовое стекло нашего самолёта обрушивается поток керосина - остатки топлива. Обычное явление, но на несколько секунд из поля зрения пропадают и небо, и брюхо танкера. К счастью, керосин быстро испаряется. 

Можно расслабиться. Командир достаёт пакетик яблочного сока с уже вставленной трубочкой и одним глотком осушает его. Идём домой...

15.00. Возвращаемся в сплошном «молоке». Днём над облаками всегда светит солнце, а здесь, внизу, - обычная для средней полосы России зимняя полумгла. Говорят, лётчики (в том числе из Дальней авиации) по-настоящему живут только в небе, а на земле лишь ожидают вылета. Похоже, так оно и есть, хотя лётчики в этом никогда не признаются.

Смотрите также:

• Небесные «кормильцы». Корреспондент «АиФ» «дозаправил» самолеты в воздухе →
• Зоркий Серафим. Корреспондент «АиФ» побывал на борту самолета-разведчика →
• Полёт с Фиделем и отпуск с Брежневым: воспоминания кремлёвского лётчика →