И эта расстановка была логичной. Сегодня этот рейтинг выглядит иначе. И когда я вижу на втором и третьем местах Пушкина и Достоевского, значительно опережающих Сталина (он - на 12-м месте), то припоминаю времена, когда молодёжь танцевала рок и твист, а в отчётах комсомольских газет писалось об исполнении народных плясок.
Почему народ вместо Белинского и Гоголя предпочитает Сталина, Ивана Грозного и ряд других «серьёзных» людей? Это естественно и закономерно. Человек идентифицирует себя на двух уровнях: индивидуальном и групповом. «Я» и «мы». «Мы» - это наша школа, район, город, страна. Мы, коллективные, соотносим себя с лидером нации, государства, который олицетворяет интересы и свершения всего народа. Когда мы представляем себе Древнюю Грецию, то это прежде всего Александр Македонский. А Древний Рим - это Цезарь. Да, Пушкин или Достоевский - наше всё. Но это не мы писали «Братьев Карамазовых» или «Евгения Онегина», а они.
А вот Берлин брали мы, на поле Куликовом побеждали мы. За князя ли мы при этом поднимались в бой, за царя и Отечество или «за Родину, за Сталина» - не суть! Поэтому нам и приятнее, и естественнее олицетворять себя с сильной личностью, которая заставляла трепетать врагов, которая железной рукой вела страну к процветанию. Благодаря этому каждый сам себе кажется сильнее. На уровне групповой самоидентификации человеку потребно быть членом мощной команды. И дело не в пропорциях добра и зла, содеянных лидером. Дело - в масштабе его личности, в том, насколько его деяния способствовали величию Родины.
Читайте также: Александр Любимов: «Имя Россия» - те, кто просто… жил»
Михаил Веллер: «России дан последний шанс» 
