Политолог Михаил Магид: «Города затягивают людей, как чёрные дыры»

- Земляне вряд ли успеют переехать на Марс или на другие планеты, но миграция поистине космического масштаба нам точно обеспечена, - уверен политолог Михаил Магид. - К середине века абсолютное большинство жителей Земли будет сконцентрировано в 500-600 городах с населением в десятки и сотни миллионов человек в каждом.

Завтра началось ещё вчера

Александр Корзун, «АиФ»: Термины «мегаполис» или «гига­полис» ещё недавно использовали лишь футурологи да специалисты по градостроитель­ству. Почему же сейчас эти слова всё активнее входят в лексикон политиков, экономистов и социологов?

Михаил Магид: Видимо, потому что будущее наступает быстрее самых смелых прогнозов. Всего пару лет назад человечество вдруг осознало: на Земле возник первый настоящий гигаполис, население которого превысило 100 млн человек. Эту гигант­скую агломерацию на востоке Китая сформировали Шанхай, Нанкин, Ханчжоу и ещё два десятка городов поменьше. Цифра в 100 млн действительно шокирует, но надо учесть, что шанхайский гигаполис - дом лишь для каждого четырнадцатого жителя Китая…

- …а москвичом может назвать себя каждый девятый житель России. Выходит, мы впереди планеты всей?

- Нет. К примеру, население лондонской агломерации составляет треть всех подданных Её Величества - 21 млн человек. Ещё большая концентрация - в сеульской агломерации: в столице Южной Кореи и её окрестностях живёт половина населения страны, или 25 млн человек. Те же процессы по супер­урбанизации идут в Японии, на Ближнем Востоке, в странах Старого и Нового Света. И не замечать этой тенденции уже просто нельзя. Надо понять: человечество вступает в совершенно новую эпоху, в новую стадию своего развития, которую я бы назвал цивилизацией гигаполисов. Никто пока не может однозначно сказать, хорошо это или плохо. Но очевидно, что этот процесс идёт сегодня по всей планете, хотим мы того или нет.

Тяга к перемене мест

- Что же народу не сидится в своих тихих городках и сёлах?

- А что им там делать? Опыт Америки, Японии, развитых государств Европы показывает, что прокормить страну могут всего 2-3% населения. При современных агротехнологиях жители кибуцев в Израиле - а это всё те же 2-3% - снимают в пустыне Негев несколько урожаев в год. Собранных овощей и фруктов хватает не только для обеспечения своей страны, но и для экспорта в Россию и на Украину. Сравните это с Китаем или Индией, где в деревнях живёт сегодня больше половины населения. Но эти страны развиваются быстрыми темпами, поэтому уже лет через 30-40 в города переселятся свыше 1,5 млрд человек.

- И чем они будут заниматься там, где и на что будут жить?

- Процессы глобализации привели к удивительному парадоксу: чем больше людей концентрируется в одном месте, тем больше у них шансов найти работу и повысить уровень своей жизни. Давайте поясню. Крупные агломерации очень выгодны бизнесу: сбывать товары в одном мульти­миллионнике дешевле и быстрее, чем продавать их в десятке удалённых друг от друга городов помельче - хотя бы из-за экономии на транспортировке и складских услугах. Чем больше продаётся товаров, тем больше их нужно производить и тем, соответственно, выше спрос на рабочую силу. Речь идёт не только об индустриальном секторе или, скажем, строитель­стве новых производств и жилья. Чем больше население, тем выше потребность в сфере услуг, которая также создаёт новые рабочие места.

Быстро растущие агломерации стали магнитом и для миллионов людей, и для инвесторов. Бизнес приходит туда, где проще продавать товары, где больше потребителей, где легче найти квалифицированную рабочую силу. Крупные города стали притягивать к себе огромные средства, а с ними и потоки миграции.

- Просто чёрные дыры какие-то.

- Да, огромные агломерации ведут себя, как эти космические объекты: чем больше они становятся, тем с большей силой затягивают в себя и день­ги, и людей. Потоки миграции движутся в крупнейшие глобальные города по вполне объяснимым причинам: больше рабочих мест, выше зарплата, лучше здравоохранение и образование.

Бунт глубинки

- Если и дальше проводить сравнение с чёрными дырами, то нужно сказать и об опасностях, которые несёт с собой формирование гигаполисов в некоторых странах. В первую очередь это касается ситуаций, когда растущие города (чаще всего это столицы) высасывают из провинции все средства, - типичное поведение метрополии по отношению к своим колониям в прошлые века. Естественно, такое положение не устраивает глубинку и уже приводит к серьёзным социальным протестам.

- Есть примеры?

- Наиболее наглядный - гражданская война в Ливии, свергнувшая в 2011 г. режим Каддафи. Для меня как специалиста по Ближнему Востоку совершенно очевидно, что это было восстание крупнейших провинциальных городов Бенгази и Мисураты против Триполи. Когда у нас писали, что в Ливии всё хорошо, это в значительной мере было правдой, но только для Триполи, где живёт треть населения страны. В двухмиллионную столицу свозились деньги со всей страны, там сидела государственная бюрократия, тратились огромные бюджетные средства, шло бурное строительство. При этом уровень безработицы в стране был 30-40% - в основном за счёт молодёжи из провинции. И однажды недовольство своим положением вывело людей на улицы и заставило их взяться за оружие.

В Сирии во многом схожая проблема. Дамаск и Алеппо - достаточно развитые города. А сирийская глубинка, маленькие города и посёлки - просто страшная нищета. Вот эта-то глубинка, бедные пригороды Дамаска и такие провинциальные города, как Хомс и Хама, выступили против президента Асада, а фактически против привилегированного положения столицы страны и Алеппо - второго крупнейшего промышленного и финансового центра Сирии.

- Странно: эксперты говорят, что гигаполисы - это будущее нашей цивилизации, однако, судя по вашим примерам, укрупнение городов отбрасывает какие-то страны в прошлое, фактически уничтожает государства.

- Известный шведский экономист Кьелл Нордстрём утверждает, что через полвека вместо 200 с лишним нынешних стран будет 600 городов. Немецкий социолог Карл-Хайнц Рот уверен, что цивилизация глобальных городов будет насчитывать 400-500 гигаполисов. Надеюсь, что процесс урбанизации, вызывающий массу противоречий и конфликтов в обществе, будет идти всё же естественным, мирным путём.

Вся власть - муниципалитетам

- Нордстрём говорит, что глобализация и миграция народов ведут к разрушению государств, какими мы их знаем. По его мнению, в гигантских городах генерируется большая часть ВВП, бюджеты некоторых муниципалитетов сопоставимы с бюджетами целых государств. В этих условиях вполне логично, если гигаполисы станут диктовать свои условия правительствам стран. Уже сегодня мы видим, как, например, жители Большого Лондона после референдума по брекситу (выходу страны из Евросоюза. - Ред.) заявляют о своих претензиях на независимость от политики королевства и не желают выходить из ЕС. А ведь это мнение трети населения страны.

Похожая ситуация за океаном. Возьмите Нью-Йорк. Это достаточно открытый, космополитичный, абсолютно полиэтнический город. Американская глубинка во многом другая - закрытая, консервативная. Теперь представьте, что Америка - это Нью-Йорк, Чикаго, Лос-Анджелес, ещё 5-6 городов. Это другая страна, другая цивилизация, государство с другой культурой, другими политическими группировками. В такой Америке Трамп никогда бы не выиграл президентские выборы, потому что позиции Республиканской партии во многом поддерживаются «библейским поясом» - консервативной глубинкой страны.

- Выходит, в будущем границы будут нужны только для охраны отдельных городов, а не стран?

- Ну, в ближайшие десятилетия государственные границы останутся - может, не столько для обозначения географического пространства страны, сколько для защиты природных ресурсов и сдерживания неконт­ролируемой миграции. Другое дело, какой будет политическая система в этих странах. Они могут пойти по пути радиальной муниципализации - превращения государств в конфедерации нескольких мегаполисов, внутри которых будет, например, система прямой демократии. Может быть и другое: социальная нестабильность приведёт к диктатуре. Мойзес Наим, возглавлявший журнал Foreign Policy и бывший исполнительный директор Всемирного банка, считает, что рост социальных конфликтов вполне может закончиться установлением диктатуры даже в развитых странах.

Опасные связи

- Если в гигаполисах будет всё самое лучшее - работа, медицина, образование, досуг, то почему футурологи постоянно говорят о неизбежных социальных конфликтах?

- С одной стороны, гигант­ские города - да хоть те же Нью-Йорк, Москва или Лондон - становятся всё более и более полиэтническими. Здесь городская идентичность всё увереннее преобладает над национальной. Англичане, ирландцы, выходцы из Индии и Пакистана, немецкие или румынские эмигранты, живущие в Лондоне, - кто они все? Кем бы они ни были, их дети читают про Гарри Поттера, ходят в одни и те же клубы по интересам, говорят на одном языке. Они не англичане, не корейцы, не индийцы - они лондонцы.

С другой стороны, возникают огромные кварталы, населённые криминальными элементами и гастарбайтерами, которые занимаются самой низкооплачиваемой работой. На мой взгляд, наиболее показательный пример высокой политической и криминальной активности - это афинская агломерация. Там живут 50-60% населения Греции - 6 млн человек из 11 млн, сосредоточены сотни тысяч нелегальных мигрантов. Люди обеспеченные стараются селиться в пригородах, а центр и районы ближе к нему - достаточно бедные. Закономерно, что в Греции основные социальные выступления проходят только в Афинах и Салониках. Или Германия. Здесь 2 млн человек составляют турецкую общину и 500-700 тыс. - курдскую. Большинство из них живёт в крупных городах, и живёт в вечном конфликте друг с другом. Представьте, что случится, если отдель­ные столкновения приобретут более масштабный характер.

- Но ведь не только этнические конфликты становятся источником напряжённости в обществе?

- При большой концентрации населения в глобальных городах возрастает плотность социальных связей, а вместе с ней растёт и социальная активность. И при любом ущемлении прав горожан лидерам оппозиции и просто социально активным гражданам значительно легче вывести на улицы тысячи протестующих, особенно если учесть, с какой скоростью распространяется информация в соцсетях.

Наверное, самый яркий пример недооценки властями социальных связей горожан - события конца января 2011 г. в Каире, ставшие началом революции в Египте. 25 января 90 тыс. человек договорились через Фейсбук выйти на акцию протеста против коррупции и полицейского произвола в стране. Для каирской агломерации с населением свыше 22 млн человек число участников митинга было незначительным. Однако власти Египта собственными руками увеличили армию протестующих в разы, отключив в столице Интернет. Дело в том, что за митингом оппозиции и его разгоном каирцы в основном следили в соцсетях. И когда связь пропала, сотни тысяч горожан потянулись в центр Каира. Не столько потому, что сочувствовали митингующим, а просто из любопытства. Однако силовики приняли зевак за сторонников оппозиции и набросились на них. И тут простые зрители превратились в участников много­дневной акции протеста, закончившейся роспуском правительства и уходом в отставку президента Мубарака, правившего страной почти 30 лет.

В тесном кругу проблем

- Давайте вернёмся в будущее. Если большая часть населения стран переедет в огромные города, то какая судьба ждёт огромные территории между гигаполисами?

- Тот же Нордстрём предсказывает, что эти территории превратятся в junk space, или «замусоренное пространство», где будут жить бедные люди, которые оказались недостаточно мобильны для того, чтобы переехать в большой город. Там не будет рабочих мест, возможности получить качественные медуслуги и образование. Возможно, на этих заброшенных пространствах люди будут работать вахтовым методом - скажем, на шахтах или на вредных производствах. Но есть и другой сценарий - опустевшие территории будут обустроены, там возникнут заповедники и места для отдыха горожан.

- Понятно, что при такой скученности населения жителям гига­полисов нужно будет хоть иногда выбираться на свежий воздух…

- Да, вопросы экологии - одни из самых острых в многомиллионных городах. Особенно удручающая ситуация с экологией складывается в крупнейших китайских агломерациях - они просто задыхаются от смога, не хватает чистой воды. Но не менее остро стоит и транспортная проблема. Китай неслучайно развивает современный железнодорожный транспорт, строит скоростные магистрали. Тем не менее для сегодняшнего дня характерна такая картина: люди переезжают из провинции в города за более высокой зар­платой, но расплачиваются за это тем, что вынуждены ежедневно добираться по два часа из дома до работы и столько же обратно. Кроме того, городская инфраструктура значительно отстаёт от темпов роста населения. В результате ощущается нехватка школ, больниц…

- Но власти Китая, кажется, нашли способ решения этих проблем - искусственно ограничивать численность городов. Как недавно писал «АиФ», с 2020 г. население Пекина не сможет превышать 23 млн человек, а с 2033-го число жителей Шанхая остановят на отметке в 25 млн. Может, и остальным гигаполисам стоит подумать о введении прописок и пропусков в города?

- Боюсь, это не остановит разрастания многомиллионников. Пока мировой тренд - в укрупнении городов.

- Чем выше плотность населения, тем более уязвимы жители больших городов перед лицом различных угроз - от массовых эпидемий до масштабных терактов и атак неприятеля…

- Это верно. Будущая цивилизация с её сложной и хрупкой инфраструктурой и концентрацией колоссальных масс населения будет очень уязвима для экологических проблем, терроризма и войн. Можно вспомнить крупнейшую техногенную катастрофу в истории, когда в 1984 г. в Индии в полуторамиллионном Бхопале взорвался химический завод. Эта трагедия унесла жизни 18 тыс. человек. Представляете, что будет, если крупное химическое предприятие взорвётся в городе с населением 30 млн человек?! Можно понять и опасения Южной Кореи в отношении своего северного соседа. Если КНДР нанесёт ракетный удар по Сеулу, то под угрозой окажутся жизни 25 млн человек - половины населения страны. В густонаселённых городах Европы достаточно одного фанатика за рулём грузовика, чтобы за несколько секунд убить свыше ста ни в чём не повинных людей…

Да, современная цивилизация уязвима. Но она и более динамична - в ней благодаря более высокой плотности социальных коммуникаций и лучшего образования быстрее развиваются технологии. Я уверен: чем быстрее будут развиваться технологии, тем быстрее и лучше будут разрабатываться средства защиты от разных угроз, в том числе от терроризма, эпидемий и экологических катастроф.

- Тогда последний вопрос: вы бы хотели, чтобы ваши дети и внуки жили в супергородах будущего?

- Боюсь, у меня и у них нет особого выбора, потому что естественный процесс формирования гигаполисов вряд ли кто-то сможет остановить.