Ещё день-другой, и на красочных ярмарках запахнет блинами, пирожками, жареными колбасками. Будут разливать и водочку. Какой же праздник без стопки русской водки и солёного огурчика? В Москву между тем уже валом валит народ: туристы, приезжие из регионов. На Красной площади не протолкнуться. На подмостках звенит гармошка, заливисто поют разряженные в сарафаны и кокошники участники городской самодеятельности.
Выйду на улицу, гляну на село:
Девки гуляют, и мне весело...
Новый год, Рождество были и остаются народными праздниками. И в такие дни власти ориентируются не на искушённых эстетов, а на вкусы широких народных масс. Ведь городская элита разъедется по заморским дворцам - их блинами с требухой не заманишь, им свежие устрицы подавай! Ну а для приехавших из глубинки (с не слишком тугим кошельком) бесплатный концерт с гармошкой, нехитрая снедь и мигание огней - всё в радость.
Всем плясать!
Впрочем, за размахом веселья скрывается не только желание повеселить публику, просматривается и политическая хитрость. Новый год, а затем и православное Рождество должны создать в стране приподнятое настроение. Впереди выборы президента. И, согласитесь, рапортами о победах в Сирии сыт не будешь. Сирия - это где-то далеко. А каток на Красной площади, торговые ряды на Охотном Ряду, столы с недорогой снедью на бульварах - это близко, это понятно.
Такова традиция. Даже в скудные послевоенные годы в красные дни календаря на улицах выставляли лотки с бутербродами, бочки с пивом, а детишек ублажали леденцовыми петушками. Кстати, в праздничные дни действовал и негласный приказ: пьяных в вытрезвители не забирать и нищих не гонять. Вот и сегодня в народе судачат: есть, дескать, сверху негласное повеление - денег на праздники не жалеть. Плясать до упаду!
С Москвой, Питером и десятком других больших городов всё более-менее понятно. Там и накормят, и рассмешат, и в хороводе закружат, и походя на ушко шепнут, за кого патриотичнее голосовать. Но смущает вопрос: разольют ли бесшабашное веселье по всей матушке-России? Хватит ли у местных властей денег на все веси и города? Конечно, на рюмку водки и хвост селёдки наскребут. Найдётся и гармошка. Но, судя по письмам, которые приходят в «Аргументы и факты» из русской глубинки, «устриц на всех не хватит». Так иронизирует наш читатель из Саранска. Ирония неслучайна. Состояние глубинной России - одна из болезненных тем. И не зря наше телевидение избегает говорить на эту тему. Лишь изредка на фоне рапортов о победах мелькнут окна закрывшейся фабрики, раздолбанная дорога, забитые окна старого клуба или детского садика.
А между тем в России 800 тысяч малых городов, и в них проживает чуть ли не четверть нашего населения. Почему мы говорим «чуть ли»? Да потому, что точной статистики по этому поводу нет. Глаз статистика, ухо социолога, а тем более нога политика редкие гости в этих местах.
Кому водить хороводы?
Тенденция перетока сельского населения и жителей малых городов в города-миллионники общеизвестна. Можно (при больших затратах) замедлить этот процесс, но остановить невозможно. Трудно сохранить посёлок или маленький городок, если в нём в силу технологического прогресса умирает единственная устаревшая фабричка или заводик. И неизбежно начинается отток трудоспособного населения и прежде всего молодёжи. Малый бизнес, который мог бы дать работу, в периферийной России едва теплится. Нет денег, нет спроса, нет антикоррупционной и антибюрократической поддержки.
В советский период малые города и деревни пусть и минимально, но поддерживались за счёт идеологически мотивированной воли. Идеология развития советского села позволяла держать их на плаву при минимальных затратах. В сёла и рабочие посёлки по распределению направлялись врачи, учителя, агрономы. По партийной разнарядке воспитывалось местное руководство.
С восшествием на престол «его величества капитализма» всё это прекратилось. С крахом советской идеологии русская глубинка стала заложником «естественных процессов рыночного развития». В результате с 1990-х гг. тысячи малых городов и деревень потеряли свыше 50% населения. В некоторых регионах на огромных пространствах проживают одни пенсионеры. Некому рожать. Некому водить хороводы.
Тенденция, однако
Процесс продолжается. И, судя по всему, при территориальных, климатических и псевдорыночных условиях нынешней России этот процесс необратим. По крайней мере, в ближайшей перспективе. Власть разъясняет: при исходе населения становится нерентабельным поддерживать дороги, транспорт, энергоснабжение и даже минимум социальной сферы. Социологи подсчитали: если за 10 лет население города сокращается на 30% - это та критическая черта, за которой начинается деградация.
Эксперты по региональному развитию и политики убеждают: искусственная поддержка малых городов и «нерентабельных» деревень обходится казне в огромные суммы и негативно влияет на экономику страны в целом, замедляя годовой рост на 2-3%. Именно в глубинке сильнее всего проявляются и процессы депопуляции. Смертность в малых городах и посёлках в два раза выше, чем в целом по стране. В больших городах целуются и зачинают детей чаще.
* * *
Нужно ли посыпать голову пеплом? Специалисты говорят, что отмирание малых городов, посёлков, деревень и рост городов-миллионников - мировая тенденция. Не обходит она и высокоразвитые страны. На днях в Германии всего за 140 тыс. евро была продана вымирающая деревня с 15 жителями в 120 км от Берлина.
Как говорится в одном старом анекдоте: «тенденция, однако». Но слеза наворачивается. Ведь история многих наших малых городов неразрывно связана с историей и культурой России. Часто с семейной историей. Где-то родились наши бабушки и дедушки, где-то учились родители. Где-то затерялась старая церковь, в которой нас крестили. Города отмирают, а память остаётся. А такие названия, как Углич, Тотьма, Чухлома, Ливны, Торжок, Тутаев, Урюпинск, Мышкин, звучат как старые сказки от бабушки. Под Новый год очень хочется верить в сказки. Давайте поверим.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
