«Всенародный Володя». Мог ли Высоцкий дожить до 80-летнего юбилея?

Жизнь разложили по полочкам

Его слава, популярность, невероятная любовь к нему живы и по сей день. В России он второй после Юрия Гагарина кумир ХХ века. Его коллеги по Театру на Таганке вспоминали, как, будучи на гастролях в Набережных Челнах, после спектакля они шли по улице и почти изо всех окон рвался его голос. И Высоцкий, по словам Аллы Демидовой, «шёл, как Спартак, гладиатор, выигравший победу, сквозь собственный голос». Музеи Высоцкого существуют не только в Москве и Екатеринбурге, но и в Киеве, в Польше, его ещё в 90-х издали в Германии. Его личность, творчество изучают самые разные специалисты - от филологов до психологов. Всю жизнь его, кажется, «расчленили», разложили по датам, эпизодам, этапам, адресам, цитатам. По косточкам, по полочкам, по жёнам и романам, по друзьям, по хворям и ролям. Такой посмертной славы, такого жгучего, дотошного интереса не обрёл, пожалуй, ни один из его современников-творцов. 

«Я - поэт, этим и интересен» - Высоцкий вполне был вправе сказать так вслед за Маяковским и о себе. Причём поэт, стоявший наособицу, ни к каким «десятничествам» и «измам» не принадлежавший. Он был словно иноходец из его песни, живший и писавший «по-другому, то есть не как все». Рифмы и ритмы его песен, стихов, баллад, сказок необычны, многообразны. Военные песни встали в один ряд с лучшими строфами советских поэтов «сороковых-роковых», хотя он не воевал. А ещё исторические, лирические, фольклорные песни... И всё это написано за 1970-е - шесть сотен песен, стихов, сочинённых часто ночами, в самолётах и поездах, записанных в спешке на клочках и обрывках во время съёмок и гастролей (помимо спектаклей Высоцкий «отработал» по городам и весям СССР и других стран более полутора тысяч концертов, их бывало порой по 5-6 в день). 

Владимир Высоцкий. Особые приметы Подробнее

«Гамлет с гитарой»

В единственной, пусть и дружески «несерьёзной» анкете, составленной приятелем, Высоцкий в 1970 г. на вопрос о профессии ответил: «Актёр». Но разве он состоялся и снискал всеобъемлющую любовь только как актёр? Актёрство было лишь одной из граней его таланта. В кино он начинал с безгласных героев массовки, порой даже не обозначенных в титрах. Но вскоре был замечен истинными мастерами - Кирой Муратовой, Евгением Кареловым, Александром Миттой, Станиславом Говорухиным, Михаилом Швейцером, Иосифом Хейфицем. И к концу жизни как актёр набрал истинную высоту: в «Плохом хорошем человеке» по Чехову у Хейфица, в «Маленьких трагедиях» по Пушкину у Швейцера (роль Дона Гуана в 1979 г. стала последней). И, разумеется, Глеб Жеглов у Говорухина (от роли этой поначалу отказывался да и потом не очень-то ценил).  

И всё же главным в его многогранном творчестве всегда был он сам, его «Я», его личность, самобытная, самостоятельная, не зависящая порой полностью ни от режиссёрской руки, ни от материала драматургии. И эта его «штучная», уникальная личность, мощь, огромный дар и, как бы сейчас сказали, харизма ярче всего проявлялись в его песнях. Кирилл Лавров, сыгравший в 1963-м главную роль в «Живых и мёрт­вых» (а Высоцкий - эпизод с «весёлым солдатом без имени»), вспоминал, что «тогда даже не было никаких предположений, что Володя станет великим. Скромный, небольшого роста молодой человек… Вечерами он бренчал на гитаре, и было в этом удивительное сочетание манеры и самобытности с мудростью, проникновенностью и доступностью его авторского слова. Именно этот всесторонний дар его и производил ошеломляющий успех». Узнаваемые с полуслова, с полуаккорда, его песни были очень «актёрскими». Он и говорил не «спеть», а «показать» песню. Каждая - как отдельный маленький спектакль с отчётливым голосом «от автора», с полным перевоплощением, если надо, в персонаж, будь то трагичные «Охота на волков», «Мы вращаем Землю» или и по сей день вызывающие хохот «Письмо из сумасшедшего дома», разговоры-диалоги Вани с Зиной у телевизора или с Серёгой, который «всё кивает».

Песни его мудрые, непафосно, ненатужно философские, порой драматичные, порой хулиганистые. В них и юмор, и вселенские, вечные, пророческие вещи.

«Жизнь - алфавит: я - где-то/Уже в «це-че-ше-ще», -/Уйду я в это лето/В малиновом плаще», - написано в мае ­1980-го. Людмила, вторая жена, мать его сыновей, считает: «Если бы он не умер тогда в 80-м, всё равно бы сгорел». 

Живее, чем все мы

В улыбчивом, лёгком, «юморном», сохранившем до последних дней мальчишество, остроумнейшем Высоцком с дет­ства жило обострённое чувство достоинства и «пугающее одиночество». Мальчика с ранних лет воспитывали по очереди то любимая мама, то - в другой семье - отец с любимой тоже мачехой (так уж сложилось), то в Москве, то в немецком Эберсвальде. В расписке, данной в 1946 г. отцом бывшей жене по её требованию «о возвращении ей ребёнка», значилось: «Не возражать».

Прозвище его у друзей было - «Высо`та». Не очень прилежный в учёбе, мастер и любитель розыгрышей, весёлых компаний, он в 15 лет написал: «Мамочка, я уже взрослый». На 17-летие мать подарила ему гитару и самоучитель игры на ней. И вскоре парень, уже немного игравший на фортепиано и аккордеоне, неожиданно басовито-хриплым голосом начал петь свои песни. А были ещё и стихи. Например, о смерти Сталина:

Горе сердце сковало моё,
Я иду, чтоб взглянуть поскорей
На вождя дорогого чело.

И дейст­вительно пошёл. И прошёл в 1953-м в Колонном зале аж три раза у гроба… В 1970-м в той же дружеской анкете на вопрос о великих людях ответил: «Ленин».

Да, Высоцкий во всех своих проявлениях был абсолютным сыном своего времени, своей страны, впитавшим эпоху со всеми перегибами, пороками, героикой и ужасами. 

«...История страны - история болезни» и его личной боли, болезни - тоже. Его лечили, дер­жали в больницах, которые он ненавидел. Но ещё сильнее ненавидел свои «зависимости», по словам Абрамовой. Два раза у него была клиническая смерть. «Как он вообще ещё живёт?» - поражались лечившие его врачи. 

Социологи считают, что Высоцкий в своих песнях лучше, полнее и глубже, чем их исследования, отразил своё время, его героев и просто людей - от «доцентов с кандидатами» до «Ванек» и «Серёг» и пресловутой «Нинки», что «жила со всей Ордынкою». «В нём была всепоглощающая охота «объять необъятное», - пишет Вениамин Смехов. И его любили эти многообразные личности, по словам Всеволода Абдулова,  «за то, что невероятно живой, живее, чем все мы, вместе взятые, - смешной, невозможный, заводной, наивный, мудрый…» «Отчаяньем сорванный голос» его озвучил эпоху, одушевил её и «вочеловечил». А страну, «великую и сказочную», «солоно- да горько-кисло-сладкую», «голубую, родниковую, ржаную», любил не с квасным, пафосным патриотизмом, а с сердечным. 

Он остался самим собой, несмотря на всю свою славу. А это, как известно, самая лучшая позиция в жизни. Собой, свободным, рвавшимся «в грозу», «за флажки», за край земли, и в смертельное пике, и к «амбразуре». Яростным, страстным, чест­ным, беспощадно сжигавшим себя и в работе, и в жизни. Это всё будет потом - и «сплетни в виде версий», и «почестей игла», и «конкуренция у гроба», и распродажа за евро на аукционе его вещей, и кликушество фанатов, и пошлые «сенсационные» домыслы, что был он чуть ли не суперагент КГБ, - от тех, кому, как пел Визбор в своём «Письме Высоцкому», «не выдал Бог таланта» и кто «лишь в этом утверждает присутствие своё, пытаясь обкусать ступни гигантам». 

И сейчас идёт по стране - от Нижнекамска и Краснодара до Москвы и Екатеринбурга - масштабное «шествие» Владимира Высоцкого - концерты его памяти. Потому что есть  сегодня острая, естественная и свободная потребность в Высоцком у людей нашего безгеройного времени.