«Виринея», «Журавушка», «Щит и меч», «Угрюм-река», «Любовь Яровая», «Олеся»... эти фильмы, являющиеся классикой советского кино, связаны одним именем — Людмила Чурсина. 20 июля советская кинолегенда, народная артистка СССР отмечает день рождения. Накануне юбилея Чурсина дала эксклюзивное интервью «АиФ».
Ольга Шаблинская, «АиФ»: Людмила Алексеевна, в СССР вы были одной из первых красавиц нашего кинематографа. Как вы относились к почетному званию «советской Монро»?
Людмила Чурсина: Да никак не относилась! Все эти «звания» — «советская Мерилин Монро», «звезда», «легенда» и так далее — абсолютно никогда меня не волновали. Знаете, почему? Потому, что так всё это поверхностно и нелепо... Мне кажется, гораздо важнее делать своё дело добросовестно и просто быть честной с собой и со своим зрителем.
— Очень часто многие наши известные артисты, которых звали сниматься в Голливуд, сожалеют, что им не дали этой возможности, говорят, что всё могло бы быть совсем иначе. Вас ведь тоже неоднократно приглашали на роли знаменитые иностранные режиссеры, но советские партийные функционеры Чурсину за границу так и не отпустили...
— История не знает сослагательного наклонения. Знаете, что я вам скажу? Значит, это было не моё. Это сейчас все так туда за границу рвутся сниматься. И бывает, что удаётся — многие там достаточно успешно работают. А тогда, в советские годы... Съёмки за рубежом всегда осложняли карьеру. Плюс незнание языка — это тоже большая проблема была для советских артистов. Я в Венгрии снималась неделю и у меня был очень странный переводчик. Потом я расплачивалась за это месяцем в больнице — был срыв на нервной почве. Потому что я понимала: режиссера не всё устраивает, и я не могла понять, что именно. А переводчик как-то невнятно всё объяснял... Так что в моей жизни всё вышло по пословице «где родился, там и сгодился». Бог знает, что могло бы быть на самом деле, работай я в Голливуде. Может быть, всё могло быть лучше в моей жизни и у меня сейчас был бы свой остров, купленный на гонорары. И я приглашала бы репетировать туда всех своих коллег. А может быть, наоборот, всё бы закончилось плачевно, бог знает. Я даже не берусь на эту тему фантазировать — это бесполезное занятие.
— Но я только одного не понимаю — чего именно советские начальники боялись в вашем случае, не выпуская вас в Голливуд? Что вы сыграете в эротическом фильме? Или, не дай бог, антисоветскую героиню?
— Это надо у них спрашивать, чего они испугались. Просто тогда у нас не существовало ещё опыта работы русских актеров с Голливудом. Поэтому все начальники в кинематографе не хотели создавать себе проблем... Им было действительно страшно — а вдруг я сбегу туда навсегда? А вдруг сыграю в иностранном фильме «плохую» женщину?
В общем, всё это для меня уже настолько в позапрошлом веке... Я никогда не живу в прошлом, не вспоминаю, что было, жизнь идёт и идёт. Есть какие-то вехи, которые помнятся, конечно. Но зацикливаться на них глупо. Надо жить сегодняшним днем.
— В своё время вы обедали со знаменитой актрисой Элизабет Тейлор, когда американский корабль зашёл в Ленинград — Тейлор снималась тогда на «Ленфильме» в картине «Синяя птица». Какое впечатление произвела на вас мировая знаменитость?
— У нее была очень интересная внешность — абсолютно два разных профиля. Один — женщины-вамп. Второй — наивного ребёнка, немножко капризного... С одной стороны она смотрелась старше, с другой — моложе. Это было так удивительно! Как писала Мария Петровых в стихотворении «Надпись на портрете»:
Я вглядываюсь в Ваш портрет
Настолько пристально и долго,
Что я, быть может, сбита с толку
И попросту впадаю в бред,
Но я клянусь: Ваш правый глаз
Грустней, внимательнее, строже,
А левый — веселей, моложе
И больше выражает Вас,
Но оба тем и хороши,
Что Вы на мир глядите в оба,
И в их несхожести особой
— Таинственная жизнь души.
Было трудно определить по внешности Элизабет Тейлор — вот какая половина в ней преобладает?! Но она была настолько разнообразна и прекрасна на экране, что, наверное, операторы знали, какие ракурсы снимать — когда роковой, когда более вздорный...
Хороший оператор всё в актёре всегда улавливает... Но я, когда смотрю свои старые фильмы, не особо всматриваюсь, как выглядела. Важно, чтобы в глазах было что-то. Но сегодня к кино другое отношение. Носик, ротик, оборотик — это всё сегодня можно на компьютере передвинуть, нос на затылок перенести, убрать все морщинки.
— Я прочитала, что вы любите ходить на рынок и торговаться. Признаюсь, что это настолько не вяжется с вашим образом... Где вы научились сбивать цену?
— (Удивлённо) Я? Хожу торговаться?
— Я прочитала в одном вашем интервью...
— Меня поражает, насколько сегодня легко можно человека опорочить, обоврать... Недавно книга вышла, и когда я прочла статью про свою жизнь, у меня просто не было слов.... Я не то окончила, не там родилась, всё напутано. Просто откровенная ложь, бестактная! И я хотела разыскать автора, сказать: ну вы хоть бы поинтересовались, спросили у меня. А потом думаю: тратить на это время, выяснять... Так что нет, торговаться, знаете, я не хожу...
— Многие люди боятся возраста. Людмила Алексеевна, а вас пугают годы? И вообще, насколько важна для вас внешность, мода?
— С годами многое становится менее важным, нежели в молодые годы, когда еще хочется только внешней, броской, яркой внешности, красоты, а потом понимаешь, что всё это лишь обёртка... Погоня за молодостью и стандартами в красоте для меня непонятна и чужда... В жизни я выгляжу достаточно спокойно, хожу без шляпы с пером. Не ношу никаких цацек. Так уже сложилось, что я люблю удобную одежду: брюки-свитер. Юбка — это уж когда надо куда-то выйти. Но я очень редко сейчас хожу на мероприятия, жалко на это время тратить... Лучше интересную книгу почитать.
Лучшие роли Людмилы Чурсиной
Лучшие роли Людмилы Чурсиной
