На старте турнира «АиФ» встретился с известным тренером, ученики которой завоевали 18 олимпийских медалей.
Дмитрий Гранцев, «АиФ»: Нина Михайловна, вы согласны с тем, что мы сейчас наблюдаем всплеск интереса к фигурному катанию? Загитова и Медведева входят в список самых упоминаемых спортсменов в СМИ, рейтинги трансляций растут…
Нина Мозер: Сложно не согласиться. Успешное выступление Жени и Алины на Олимпиаде сделало своё дело, хотя излишний ажиотаж вокруг них сослужил самим фигуристкам плохую службу. В итоге на декабрьском чемпионате России они не справились с эмоциями и не вошли даже в тройку лидеров.
– После того как пьедестал на чемпионате России заняли 14–15-летние воспитанницы Этери Тутберидзе, вновь пошли разговоры о поднятии возрастного ценза для фигуристок. Например, Татьяна Навка считает, что минимальный порог для участия во взрослых соревнованиях должен быть лет 16–17. Её аргумент: «Выходят дети, выигрывают, а потом с ними происходят естественные изменения (психические, физиологические), и многие с этим не справляются». Вам её позиция близка?
– Да, женское фигурное катание становится всё моложе, но у меня нет ответа, плохо это или хорошо. Где-то, конечно, юным фигуристкам не хватает женственности, но они берут другим – способностью выполнять сложнейшие прыжки. Но если девочка в 14 лет показывает класс, если она сильнее конкуренток, то что, её теперь не пускать на соревнования только по причине года рождения? Я не вижу решения вопроса с цензом, который устроил бы всех. Кто-то раскрывается в 12 лет, кто-то в 18. У кого-то получается преодолеть период взросления, у кого-то нет.
– Кажется, что у нас сегодня перебор топ-фигуристок. Вопрос дилетанта: может быть, кому-то из этих талантливых девушек-одиночниц найти себе партнёра и перейти в парное катание?
– Я не вижу смысла переходить в пары совсем молоденьким девочкам. А те, что постарше? Активные занятия одиночным катанием часто сказываются на спортсменках. У них появляются те скелето-мышечные характеристики, с которыми нелегко осваивать парные элементы. Да и потом найти подходящего партнёра для фигурного катания куда сложнее, чем для жизни.
Свои же заклюют
– Женя Медведева признавалась, что её неудачи связаны с проблемами психологического характера. Как вам кажется, должны ли спортсмены в таких случаях прибегать к помощи профессионального психолога?
– Женя всю свою спортивную жизнь была лидером, была любима, привыкла к этому состоянию, а тут такая ситуация… Да, это сложно, но надо перешагивать через неудачи, учиться справляться с нервами. А психолог? У нас, например, он есть в команде, но мои спортсмены не так часто к нему обращаются. Психолог скорее нужен мне. Он, конечно, не даст ответы на вопросы, но может подвести к новой мысли, дать почву для размышлений. Проговаривая какие-то вещи в разговоре с профессионалом, проще разложить всё по полочкам.
– Наверное, перешагивать через неудачи фигуристам было бы проще, если бы окружающие не ставили подножки? Вы же сами рассказывали, что происходило с Михаилом Колядой после его падений на Олимпиаде в Пхёнчхане.
– К сожалению, у нас не умеют прощать ошибки. Казалось бы, оступился человек… Так помогите ему подняться, но нет, начинаются циничные шуточки, плевки в спину, смакование чужой неудачи. Такое у нас отношение к людям. «Извалявшийся фигурист» – что только не писали про Мишу. По мнению этих писак, Коляда на Олимпиаду ехал проигрывать?! (Занял 8-е место. – Ред.) Мне смотреть на него было больно. Я почти сутки успокаивала и Мишиного тренера, и его самого.
Моей команде пришлось столкнуться со всем этим негативом в Пхёнчхане. Сначала пару Тарасова – Морозов нахваливали, заочно отправляли её на олимпийский пьедестал. А на Играх ребята ошиблись, как я говорю, «полтора раза». И тут же мы «провалили» всё на свете. Пару стали просто уничтожать. Замечу, уже через месяц ребята выиграли «серебро» чемпионата мира.
Я всё вспоминаю лицо Жени Тарасовой, которая начиталась на Олимпиаде нашей прессы… Я не знаю, как научить спортсменов не реагировать на всё это.
– Это свойственно только нашему спорту?
– В основном да. Почему-то наши критики, специалисты считают, что чем сильнее они унизят и оскорбят спортсмена, тем он станет сильнее. Это не так! Наступает грань, когда человек перестаёт верить в себя, превращается в затравленного зверька. Ребята перестают улыбаться… А потом все в мире начинают задавать вопрос: «Почему русские не улыбаются?» Какие улыбки, когда за малейшую ошибку готовы тебя заклевать?! Они смотрят в пол. А если ты не видишь горизонта, как выберешь верный путь?
«Надоело попрошайничать!»
– На Олимпиаде в Сочи ваши воспитанники Траньков – Волосожар и Столбова – Климов взяли «золото» и «серебро». Тогда нам, болельщикам, казалось, что российские пары будут безоговорочными лидерами на международных соревнованиях. На Олимпиаде-2018 России не досталось даже «бронзы».
– Олимпиаду в Корее мне вспоминать очень трудно да и просто незачем. На Игры не пустили Столбову и Климова (МОК без объяснения отказал в допуске на Олимпиаду десяткам российских спортсменов, в их числе оказалась Ксения Столбова. – Ред.). Все наши планы, мысли, идеи рухнули. Представьте себе: вам отрезают руку! Я поехала в Пхёнчхан с двумя парами дебютантов…
– Насколько это болезненно для тренера, когда его ученик уходит к другому или когда пара, в которую вложил душу, распадается, как это было со Столбовой и Климовым?
– Я абсолютно спокойно отнеслась к тому, что пары Столбова – Климов больше не существует. Они слишком разные люди, их объединял только спорт. Я знала, что в какой-то момент наступит предел их отношений. Понимала я и то, что олимпийский год станет последним для этого дуэта. Они хотели медаль, шли к ней… Не получилось. Им даже не дали этой возможности. Всё, что можно сказать, – для меня работа с ними была прекрасным этапом спортивного опыта, жизни. Этот этап закончился.
– В ноябре вы сказали, что госфинансирование после Сочи-2014 сократилось и что юниорскую команду вы поднимали на свои деньги. Признаюсь, сильно удивился. А как же разговоры спортивных чиновников о том, что надо больше обращать внимание на подрастающее поколение?
– Вы думаете, за два месяца могло что-то измениться? Федерация помогает как может, но этих средств не хватает, поэтому трачу свои. И если кому-то кажется, что у ведущего тренера страны их полно, то он глубоко ошибается. Я же не из футбольного или хоккейного мира.
Почти все мои премиальные выплаты с последних Игр ушли на учеников. Я снимаю квартиру для юниоров, покупаю билеты фигуристам, чтобы те могли поехать на международные соревнования. У ребят и их родителей нет на это денег. Экономим на всём. Мне приходится передавать молодым спортсменам программы и музыку моих предыдущих пар, перешивать для них старые костюмы.
– С господдержкой понятно. А где спонсоры из числа бизнесменов? Или их никогда не было в фигурном катании?
– Это вопрос не ко мне. Я лишь честно выполняю то, что лежит в моей зоне ответственности, и думаю, как развиваться дальше в сложившейся ситуации.
– Ирина Винер, главный тренер сборной по художественной гимнастике, в своё время говорила: «Да, я попрошайка. И что? Ради своих воспитанников я готова на всё». А вы готовы?
– Знаете, я попрошайничала 25 лет. Признаюсь, что это донкихотство мне поднадоело.
