10 мая в мире отмечают международный день астрономии. Для многих из нас в этом празднике есть некая доля романтики, но на практике проблем в современной науке так много, что поневоле забываешь о лирике. Ситуацию обострили и западные санкции. О том, как политика порой мешает исследованиям Вселенной, и о важных задачах, которые стоят перед отечественной наукой, журналист Аиф.ru Наталья Кожина поговорила с директором Института астрономии РАН Борисом Шустовым.
Мировоззренческая наука
Наталья Кожина: Борис Михайлович, в свете последних событий не могу не спросить вас о санкциях Запада. Они как-то отразились на вашей работе?
Борис Шустов: На мой взгляд, исследование Вселенной как объекта фундаментальной науки не имеет отношения к каким-то политико-военным вопросам. Но, тем не менее, когда мы решаем различные технологические задачи, иногда возникают трудности. Например, в России нет хороших приёмников ультрафиолетового излучения, которые нам нужны, чтобы создать спектрографы для космической ультрафиолетовой обсерватории «Спектр-УФ», поэтому мы покупаем их в Англии. Часть электронных компонентов поставляется из США. Чуть больше месяца назад англичане сообщили, что Соединённые Штаты прекратили поставку приёмников. И в данный момент эту задачу нужно решить. К сожалению, санкции в той или иной степени касаются и будут касаться всех.
— Зато санкции не мешают нашему вступлению в Европейскую Южную обсерваторию (ЕЮО — крупнейшая астрономическая организация, объединяющая 15 стран Европы). Но здесь уже Россия в течение многих лет не может решиться на этот шаг. Почему решение принимается так долго?
— Россия уже давно зондировала вопрос о вступлении в Европейскую Южную обсерваторию (ЕЮО), но до 2005–2006 года особого интереса к нам со стороны этой организации не было. Но когда ЕЮО начала реализовывать проекты с очень большим бюджетом, тривиальный денежный вопрос стал определяющим. При вступлении в ЕЮО страна должна внести некоторый процент от ВВП. ВВП России до 2005 года был таким низким, что для международного консорциума ЕЮО наш вступительный взнос не был «лакомым кусочком». Сегодня ситуация в корне изменилась, ВВП вырос за эти годы в разы, и в настоящий момент для того, чтобы вступить в ЕЮО, мы должны заплатить порядка 120 миллионов евро, а это уже существенные деньги.
Мы не раз выходили с предложением о вступлении в ЕЮО на самый высокий уровень, есть визы Владимира Владимировича Путина и Дмитрия Анатольевича Медведева. Однако мы всё время наталкиваемся на сопротивление со стороны чиновников, которые говорят, что астрономы слишком многого хотят. Поэтому вопрос до сих пор остается открытым.
— Видимо, здесь существенную роль играет материальная сторона вопроса, поэтому чиновники и сопротивляются.
— Понятно, что 120 миллионов евро — довольно приличные деньги. Кроме того, есть ещё ежегодный взнос, но он намного меньше (около 10 миллионов евро). Скорее всего, основная проблема в другом. Часто отношение к астрономии в целом у чиновников можно охарактеризовать так: «А, эти звездочёты. Разве они создают новые машины, новые лекарства, новые биотехнологии? Нет, всё это так, для любопытства». Безусловно, никто не говорит об этом вслух официально.
На самом деле эта позиция — от невежества. Астрономия как наука дала очень много для практической жизни человечества. Упомяну для примера лишь вклад в координатно-временное обеспечение и ядерную энергетику. Но главного, то есть осознания того, что астрономия — мировоззренческая наука, в нашей стране нет! А между тем она воспитывает человека в понимании, что мы лишь песчинка в этой Вселенной. Человек в этом мире далеко не самое главное создание, и он должен действовать, не переоценивая себя и своей роли, стремиться научиться гармонии бытия. Для этого необходимо изучать Вселенную, а если мы не будем этого делать, то можем просто исчезнуть однажды.
Неприятная зависимость
— Борис Михайлович, сейчас для многих стран актуален вопрос противодействия космическим опасностям. Для нашей науки эта задача является приоритетной?
— Конечно, эта задача и для нас актуальна. Но не все это понимают и принимают. В конце года Минобрнауки провело конкурс так называемых приоритетных научных задач — ПНЗ. Было подано 1008 заявок, из них отобрали в конечном итоге 16. Один из проектов был направлен на развитие технологии астрономических исследований, создание «астрономического сегмента национальной системы противодействия космическим угрозам». Эта ПНЗ получила самые высокие экспертные оценки. Вы думаете, что она прошла? Увы, нет! На уровне Совета при Президенте Российской Федерации по науке и образованию выступил бывший чиновник Минобрнауки с мнением: «Всё это — ерунда». Сейчас опубликован список из 9 ПНЗ, которые прошли отбор, — там астрономической заявки уже нет.
Мы в России, конечно, можем не заниматься всерьёз этой задачей, но тогда и не будем полноценным участником процесса мирового развития, а будем зависеть — как это уже не раз случалось — от иностранных источников информации и от доброй воли других государств. Например, от США. Как в случае с космическим мусором — долгие годы мы зависели от Америки практически полностью, потому что пользовались их каталогами, почти не заботясь о собственной базе. И только сравнительно недавно спохватились, потому что оказалось, что когда американцы захотят, они могут прикрыть этот источник. Надо было создавать свою систему — и мы начали это делать. И здесь, в направлении противодействия другим космическим угрозам (астероидно-кометной опасности и аномалиям космической погоды) надо не ждать милостей от кого-то, а заботиться о своей стране самим.
— На сегодняшний день США или какое-то другое государство может похвастаться развитой системой противодействия космическим угрозам? Или ни одна страна пока не может защитить себя в случае опасности?
— По большому счёту, пока не существует надёжной и эффективной системы защиты от космических угроз. Она лишь обсуждается, создаются некоторые её элементы. Например, американские программы обнаружения опасных астероидов и комет выполняются поэтапно. Сейчас выполнен этап, задачей которого было найти все опасные тела диаметром более километра. Это задача немного абстрактного или тренировочного характера, потому что столкновения Земли с такими крупными объектами происходят очень редко. Нам нужна система, которая позволит обнаруживать тела диаметром от нескольких десятков метров. Начиная, скажем, от челябинского метеорита — и больше. Вероятность, что астероид диаметром более 20 метров прилетит на Землю, уже вполне существенна, такие события происходят несколько раз за столетие. Вот такие тела и нужно своевременно обнаруживать — а для этого необходимы специальные телескопы.
Принципиально важно наладить здесь международную кооперацию. Россия должна полноценно участвовать в сотрудничестве, а для этого, конечно, нужно формировать и укреплять собственную базу. Сообща работать легче, эффективней — но в то же время нужно помнить, что в любой кооперации нельзя оставаться без своих ресурсов. Мало ли что может случиться — вы должны понимать, что можете уйти, но у вас достаточно сил и средств, чтобы продержаться одному. Это как при разводе. Нельзя, чтобы человек полностью зависел от другого — иначе в случае разрыва один останется на бобах.
