6 октября 1995 года в Грозном было совершено покушение на командующего внутренними войсками МВД, заместителя министра внутренних дел Анатолия Романова.
Во время его проезда под мостом близ площади Минутка сработало управляемое взрывное устройство. Почти все солдаты, сопровождавшие генерала на бэтээрах, и помощник Александр Заславский, погибли. Романов получил тяжелейшее ранение — вот уже 22 года он прикован к постели. И все это время рядом с ним его преданная жена Лариса Васильевна.
И вот он стоит такой серьезный! Такой надменный!..
Они встретились 47 лет назад в Саратове. Лариса после окончания книжного техникума устроилась в Дом книги. У курсанта военного командного училища МВД Анатолия Романова были каникулы.
— Подруга Нина как-то призналась, что встречается с двумя курсантами, — вспоминала Лариса Васильевна. — Толя был уже старшиной батальона, его друг с Украины Саша Колесников — старший сержант. И вот они то по очереди, то вместе ходили к ней в увольнение. Оба хорошие: водили ее в кино, в музеи, дарили цветы и конфеты. Но больше ничего. Она мне говорит: помоги, давай я буду встречаться с Сашей, а ты с Толей.
3 октября 1970 года Нина познакомила подругу с ее будущим мужем. 20-летняя Лариса до этого не видела ни Толю, ни Сашу, и ей было по большому счету все равно, с кем дружить. Ну, раз подруга попросила...
— Мы встретились. И знаете... Саша мне понравился больше. У Толи уже тогда была очень красивая, чисто мужская фигура Аполлона. Занимался волейболом, много времени уделял гимнастике... И вот он стоит такой серьезный! Та-кой над-мен-ный! Небрежно курит сигарету...
Саша сразу оживился: «О, нашего полку прибыло! Ну, пошли гулять». А к Толе и подойти было страшно. Колесников — беззаботный, балагур, такие обычно девчонкам нравятся: с ним можно похихикать, потравить анекдоты. Анатолий — полная противоположность: серьезный, сдержанный. Сказывалось то, что в училище пришел, отслужив — в его 22 многие уже имели лейтенантские погоны. К тому же восьмой ребенок в семье, последыш, как говорили родители, возлагавшие на него большие надежды. У отца, инвалида первой группы, была ампутирована нога — Толя заботился о нем, помогал. После школы работал на Белебеевском (в Башкирии) машзаводе. Лариса Васильевна до сих пор хранит вырезку из местной газеты с заметкой о молодом фрезеровщике Романове. Анатолий очень гордился, говорил: меня уже тогда заметили...
— У нас в Саратове красивая набережная, и вся молодежь обычно стекалась туда. Мы погуляли, пообщались. Договорились встретиться в следующие выходные, а ребят не отпустили. Увиделись, наверное, только через месяц. Но тут началась подготовка к военному параду. Общаться приходилось в перерывах между репетициями, урывками. Толя, конечно, стал мягче. А у Нины окрепло желание завязать серьезные отношения с Сашей. Хотя, скорее всего, планов жениться ни у того, ни у другого тогда не было. Да и я о замужестве не думала — хотела поступить в институт.
Однако уже через полгода, 8 марта, «надменный» Анатолий предложил девушке руку и сердце. Галантный, он всегда приходил с цветами. Из лагерей привозил полевые. Или заимствовал у кого-то на даче, оправдываясь: «они же растут бесхозные».
— Толя объяснял, что быть женой военного чрезвычайно ответственно; у него очень засекреченная часть, почти на уровне Кремля: все контролируется, анкетируется, нельзя сделать неверный шаг. «Это не то, что ты думаешь», — говорил. А я ничего и не думала. Просто он так романтично рассказывал о Земле Франца-Иосифа, где только казарма солдат и белые медведи (какие уж там девушки?), о Шпицбергене, что заинтриговал меня.
Анатолий Романов умел заразить своим делом, идеей, повести за собой. Уже потом, много лет спустя, Лариса Васильевна поймет, почему, несмотря на разницу в ранге и возрасте, его так любили молодые ребята — он был очень хороший собеседник. Будет весело, интересно, обещал невесте будущий генерал. А вот золотых гор не сулил...
И до этого парни объяснялись Ларисе в любви, но чтобы так серьезно?! Она была тронута.
— Я по гороскопу Близнецы: спонтанная, эмоциональная. Он — Весы, более уравновешенный. Думаю, разница в характерах нас еще больше сблизила и создала ту ауру, которая позволила нам прожить долго и счастливо.
Лариса влюбилась без памяти. Секретные войска, далекие острова... Романтика! А отец отнесся к предстоящему замужеству третьей, младшей дочери иначе. Не очень любил военных. И не потому, что курсант не понравился. Просто, провоевав десять лет (начал с финской, а закончил в лесах Литвы), он, наверное, рассуждал более здраво.
Поженились Лариса и Анатолий только через год.
— То учеба, то холера в Саратове. Потом он строил военный лагерь и почти все лето пропадал. На свидания бегал после работы, в спортивном костюмчике, чтобы патруль не засек. Есть у нас там такая Кумысная поляна: ему нужно было 6 километров спуститься с горы и столько же — подняться обратно...
Методично, как курсанта, учил жену гладить брюки
В Саратове Романовы прожили 12 лет — как лучшего выпускника Толю оставили передавать опыт курсантам. За это время он окончил Академию им. Фрунзе, Лариса — экономический институт, у них родилась дочь Вика. А в 1984-м Анатолия Александровича перевели на Урал.
— Там началась совсем другая жизнь. Намного сложнее... Конечно, тяжело было привыкать. Вы поймите: жену офицера никто нигде не ждет. К тому же у Толи действительно были серьезные войска и крайне ответственная работа. Все время — курсанты: сначала взвод, потом рота, батальон; целый день на службе. А поскольку он всегда относился к своим обязанностям очень щепетильно, все сказывалось на нас.
Лариса Васильевна работала, а вечерами садилась с Викой делать уроки. А еще готовила, стирала, убиралась. У мужа для дочери времени не оставалось. Если в редкий выходной семье удавалось выбраться за город, в горы, для всех это была большая радость.
— Весь дом был на мне. А как же? Толя педант: каждый день должна быть свежая рубашка, отутюженные брюки. Не дай Бог, на параде одна пола шинели на сантиметр зайдет за другую. А как ее приходилось отпаривать — целая наука! Помню, первый раз погладила ему брюки... Это было нечто! Методично, как курсанта, он учил меня гладить, чтобы не было трех стрелок.
В том, что с Толей интересно, Лариса убедилась в первые годы их совместной жизни. Как профсоюзный лидер, она часто устраивала на работе конкурсы, соревнования — муж принимал в них участие, помогал советом. И, несмотря на всю свою серьезность, в семейной жизни оказался очень сентиментальным. Ему нравилось, чтобы стол был хорошо сервирован, чтобы стояли цветы и горели свечи. Чтобы играла музыка.
— Толя баловал нас. Иногда в воскресенье мы обедали в лучшем в те годы саратовском ресторане «Волга» — он с малых лет приучал дочь к светским манерам.
Во всем остальном, пожалуй, жизнь офицера Романова и его семьи была вовсе даже не сентиментальной. Лариса переживала за мужа, порой, как любая женщина, обижалась, что он уделяет семье мало внимания.
— Особо богатой обстановки в доме не было: все время перевозить за собой гарнитуры нереально. Конечно, многие жили лучше. А у нас — только походная кровать и единственное достояние — огромная библиотека, из-за своего веса создававшая массу неудобств. Остальное постоянно покупали и продавали. Такая жизнь...
Что в ней было самым сложным, спросила я у Ларисы Васильевны, понимая, что, наверное, это не переезды и даже не постоянное ощущение временного жилья.
— Самое сложное — ждать, ответила офицерская жена. Сначала — когда придет в увольнение, вернется из лагеря. Потом — со службы, из командировок.
Она ждет и сейчас. Ждет, что состояние мужа улучшится... А иначе как жить?
— Толя всегда был стойким человеком и даже дома старался не выплескивать эмоции. Но всякое бывало... Я старалась понять: ему нужно было с кем-то поделиться, чтобы кто-то выслушал.
Супруга и это взяла на себя... Ждет-ждет мужа со службы — он вернется уставший... Она начинает успокаивать, потихоньку располагает к нормальному разговору.
— Потом, домашняя работа его, конечно, отвлекала. Он же все сам делал, даже телевизор ремонтировал. Когда? А ночь-то для чего? Мы ночью и красили, и обои клеили...
После первой поездки в Чечню стал более жестким, нервным
Переехать в Москву — была мечта Анатолия. Жене он сразу сказал: плох тот солдат, который не мечтает стать генералом; я — буду. И попробовала бы она в это не поверить.
Хотя самой Ларисе столица не нравилась. Она любила сюда приезжать: полазить по музеям, театрам, побродить по Замоскворечью, по местам Пушкина, Чехова... Но жить здесь, считала, сложно.
— Наверное, на Урале тяжелее в бытовом смысле, в интеллектуальном, но люди там душевнее, искреннее. В Москве больше мест, где можно развлечься, проявить себя. А сам город жесткий: все скрытные, большая разобщенность. Помните фразу из фильма «Самая обаятельная и привлекательная»: «Ты что, с Урала?» Вот так мы выглядели первое время: доверчивые, наивные.
Переживаний у Ларисы Васильевны в столице прибавилось. Работа мужа с годами становилась все сложнее. Вместе с тем, вероятно, повышалось благосостояние семьи. Однако и здесь Романова сразу устроилась на работу. И много лет проработала коммерческим директором крупного книжного магазина.
С 1993 года внутренние войска МВД все активнее использовались в горячих точках. Анатолий Александрович стал заместителем командующего, не раз выезжал на Северный Кавказ. Но как только начался вооруженный конфликт в Чечне, у жены появились плохие мысли. Анатолий не раз говорил, что он у Куликова «зам по бою и мордобою», то есть по боевой подготовке. А потому Лариса хорошо понимала: на войну поедет именно ее муж. И подспудно все время ждала этого момента.
— Войска ввели в конце октября 1994-го, а в 20-х числах декабря Толя уже вернулся. Это была первая командировка в Чечню. Активные боевые действия начались под Новый год, и когда через месяц-другой начали гибнуть его ребятки, он очень переживал. Несколько раз ездил туда и возвращался совсем другим. У человека, побывавшего на войне, психика меняется. Это сразу заметно. Толя стал более жестким, более нервным...
Лариса Васильевна все время была в тревоге. По телевизору показывали одно — муж рассказывал правду. Напряжение возрастало, организм давал сбои, но позволить себе болеть генерал не мог. Крепился, стал больше бегать, активнее делал зарядку. Знал: свалиться, оставить войска нельзя.
Мечтал уехать на необитаемый остров, лишь бы без «вертушек»
— 27 сентября мы отметили его 47-летие, и через день Толя уехал. Писать он, конечно, не мог. Договорились, будет звонить. Старался каждый день: жив, здоров... Больше мне ничего не надо...
После 10 октября генерал обещал жене приехать на пару недель в отпуск. Лариса Васильевна готовилась, хотела закончить к его приезду ремонт в квартире. А Романов мечтал уехать куда-нибудь на необитаемый остров, чтобы никого не видеть, не слышать... Даже на банальную дачу с петухами. Лишь бы без «вертушек».
В полдень 6 октября 1995 года Анатолий Александрович, как обычно, набрал свой домашний номер. Но у Ларисы Васильевны возникли проблемы со здоровьем, и она уехала в госпиталь. О звонке рассказала мастер, делавшая ремонт. А еще через час пришла дочь Вика. После института она начала преподавать в школе и в выходные договорилась встретиться с однокурсниками.
— Я не разрешила ей уехать. Нужно было все мыть, вешать, ставить. Ты что, говорю, папа скоро приедет — никаких уик-ендов. Мы немножко повздорили.
Обидевшись, Вика ушла на кухню. Включила телевизор и услышала обрывок фразы диктора: «...Заславский погиб, Романов ранен». Побежала к матери — та отмахнулась: да брось ты... Но в следующем выпуске новостей информацию повторили.
Лариса Васильевна сидела в оцепенении. Не плакала. Слезы будут потом. Все время... Даже когда мы разговаривали с ней в госпитале, она не прятала их, а только молча глотала
...Бросилась звонить в МВД — все молчат. Никто ничего не хотел говорить супруге тяжелораненого генерала. Как будто от неизвестности ей стало бы легче.
— Он тяжело ранен, но жив, сказал Толин зам, генерал Шкирко. А Куликов посоветовал мне в Чечню не ездить: ты ему не поможешь, а лишний раз смотреть на все это не стоит. За Толей отправили самолет-«скальпель»... С его помощником, полковником Заславским, я не была лично знакома. Знала только, что в семье две дочери-студентки, а они живут в общежитии. Толя обратился с просьбой к Куликову, чтобы Саше выделили квартиру. В тот день полковник позвонил жене: «Министр подписал рапорт, в ближайшее время нам дадут квартиру». Это были его последние слова...
Месяц не знали, будет он жить или нет
И снова, в который раз, у Романовых началась другая жизнь. Только теперь она была совсем не похожа на ту, прежнюю. Не с чем даже сравнить. Как нет аналогов травмы генерала — у него тяжелейшая контузия головного мозга. Врачи написали Ларисе Васильевне целый список причин, почему муж не должен был выжить. В лучшем случае он мог продержаться 5 −7 дней. А после ранения прошло уже... почти 22 года.
— Все это железо, так сказать, упало на него... Состояние было плачевное. Сразу сделали несколько операций. Но меня долго не пускали в реанимацию. Толя лежал на огромной кровати — весь в трубках, датчиках, системах. И месяц врачи не могли сказать, будет он жить или нет. Твердили одно: его травма не совместима с жизнью.
5 ноября 1995 года Романову было присвоено звание Героя России, спустя два дня он стал генерал-полковником. Еще через некоторое время врачи окончательно убедились в том, что Анатолий Александрович победил смерть.
— Долгое время он был на искусственном питании, сильно похудел. Наверное, из Бухенвальда лучше выходили. Стали откармливать. Поначалу ни на что не реагировал. До сих пор не может говорить. Потому что в горле дырки. Но рефлекс глотания восстанавливается....
День генерала в госпитале расписан буквально по минутам. Три раза — массаж, ЛФК, прогулки. Он уже все понимает. И глазами отвечает на вопросы. Его учат заново читать, различать цвета. Вместе с женой и дочерью Романов смотрит старые семейные видеозаписи, следит за событиями...
— Реакция бывает разная. Случается, демонстративно закроет глаза, и все... Но мы стараемся привить ему те рефлексы, которые были. До ранения он пил только водку или хороший коньяк. Когда что-то отмечаем, даем чуть-чуть коньячка — он, как и раньше, долго смакует, потом глотает. В свое время Толя прочитал всего Куприна, Чехова, Алексея Толстого — пытаемся заново заложить и эту информацию. Есть улучшение от новых лекарств. Но сколько еще предстоит, никто не знает. Он ведь всегда считал себя здоровым, поэтому, когда сейчас снимают, комплексует...
Врачи называют состояние генерала стабильным, говорят, есть проявления активной умственной деятельности, но ввиду больших поражений мозга общение ограничено. Да и осколков осталось много.
— Мне бы не работать... Но на его пенсию я не проживу. Она не повышенная — как у всех героев России. А расходы, к сожалению, большие. Много приходится покупать: те же памперсы, детское питание. У Толи сильная аллергия — выкручиваемся с помощью детских кремов, присыпок. В прошлом году приехали высокие гости, почувствовали, как здесь тепло — тут же привезли сплит-систему. На это в госпитале денег нет. Даже кровать наша. Больничная сломалась, я мучилась-мучилась, потом попросила ребят, которые у Толи служили, — они подарили новую.
— Устали от такой жизни? — спросила я, зная ответ.
— О-ох, я уже привыкла. И, наверное, адаптировалась к ней... А что делать?
Привыкают ко всему. Даже к горю, страданиям. Но видеть мучения любимого человека и понимать, что ты не в состоянии ему помочь, невыносимо. Лариса Васильевна и оживляется-то, вспоминая что-нибудь приятное, не связанное с болезнью мужа. Только куда от нее убежишь?
— Толя всегда следил за модой: чтобы все сочеталось, было неброско, но стильно. Любил французскую парфюмерию, менять рубашки, галстуки. Первым среди военных стал носить обручальное кольцо. Им ведь нельзя было, это считалось дурным тоном. А он не постеснялся. Его по кольцу и узнали — настолько был израненный...
У каждого своя доля. Конечно, говорит Лариса Васильевна, лучше бы всего этого не было, и жили бы они себе с мужем спокойно на Урале. Пропади пропадом должности, звания, улучшенные бытовые условия. Она никогда не была падка до них. Но вернуть уже ничего нельзя. Жить приходится в этой реальности.
— Другого мне, к сожалению, не дано.
P.S. Мы общались с Ларисой Васильевной в палате Анатолия Александровича в военном госпитале имени Н.Н. Бурденко. Но уже несколько лет генерал-полковник лечится в Главном клиническом госпитале внутренних войск МВД в Балашихе. Лариса Васильевна теперь не работает. Их внучке Анастасии — 12 лет. А самому Анатолию Романову 27 сентября исполняется 69... Как знать, сколько бы он прожил после покушения в Чечне, если бы рядом не было любящей преданной жены? То, что делает Лариса Васильевна, сродни ежедневному подвигу. И, кажется, ее самоотверженность безгранична. Определенно, генералу очень повезло в любви...
Боевая подруга. Ради мужа Людсия год провела под пулями в Чечне 
Анжела Мандажи: «Зачем я просилась на войну? Хочу, чтоб жизнь не прошла зря...» 
Спекуляция на крови: почему матери героя войны негде жить? 
Найти среди ужаса «аленький цветочек». История Графа - военного фотографа 
Грачёв-Дудаев. Как проходила встреча, с которой началась Первая Чеченская 
