Зачем он ездил к папуасам?
Дмитрию Васильеву, который отвечает в Московском зоопарке за здоровье крокодилов, змей, черепах, игуан и иже с ними, с пелёнок была уготована стезя «доктора Айболита». Он рос в семье зоологов, окончил биологическую спецшколу, затем профильный вуз с красным дипломом. Васильев - трижды обладатель самой престижной награды в ветеринарии - «Золотого скальпеля». Рептилий к нему привозят со всей страны. «Однажды из Тюмени самолётом отправили крокодила со сломанным бедром, в дороге он и второе бедро повредил. Ничего, вылечили», - рассказывает «АиФ» Дмитрий Борисович.
К слову, почти каждый день Васильев заходит проведать «крокодила Гитлера» - аллигатора, которого в Московский зоопарк привезли в 1946 г. из зоопарка Берлинского. «Последний год он вообще ничего не ест. Похудел сильно. Эта его болезнь уже не лечится». Другой крокодил весом под 200 кг в своё время травмировал Васильеву палец, который с тех пор не гнётся. Ещё один палец обладателя «Золотого скальпеля» не гнётся после укуса кобры: «Через 10 дней, как я пришёл работать в Московский зоопарк в 1988 г., я попал в реанимацию. После этого близкие ежедневно провожали меня на работу как на фронт».
Ради изучения чёрных питонов Васильев месяц прожил в Новой Гвинее вместе с одним из племён папуасов, наблюдая повадки и привычки этого одного из самых редких видов змей. «Все мировые зоопарки, приобретавшие чёрного питона за тысячи долларов, сталкивались с тем, что через год-полтора змея в неволе умирала. А у нас в итоге эти рептилии жили по 10 (!) лет». Девяностые годы Дмитрий вспоминает с профессиональной ностальгией: «Тогда в зоопарк ежегодно по 10-12 ящиков со змеями приходили из разных стран - авиакомпании спокойно относились к таким «посылкам» наших коллег, не то что сейчас. Были, конечно, бюрократические проволочки, и тогда я в самолёт тайно проносил змей на собственном теле. Сейчас, конечно, этот фокус не пройдёт - в аэропорту сразу «просветят».
Чем больше Васильев изучал змей, тем больше они его удивляли: «Например, они чаще других рептилий болеют раком. Хотелось в этом разобраться. Я брал у змей кровь и после работы возил в онкоцентр, где мне по знакомству делали анализ». Там же, в онкоцентре, Дмитрий познакомился с супругой. Вероника - биолог, специалист по химиотерапии, но в итоге стала коллегой мужа. «Я научил её оперировать рептилий. Теперь у неё собственная практика. Признаться, в 80-90-х гг. я и предположить не мог, что в Москве откроется 300 ветклиник (такого количества нет больше ни в одном городе мира), и люди вместо собачек и кошек начнут заводить черепах, змей, игуан, ящериц. Мода эта пришла с Запада. В Америке больше 6 млн человек содержат дома рептилий. У нас в Москве таких людей не меньше 300 тысяч, а по всей стране больше миллиона». Дмитрий рассказывает, как на днях оперировал крупную среднеазиатскую черепаху: «Это самка, она не смогла отложить год назад три яйца, они в ней так и остались: одно в заднем проходе, другое в мочевом пузыре, а третье - в полости тела. Пришлось делать трепанацию панциря. Звонила счастливая хозяйка, мол, черепаха уже кушать начала. Есть те, кто на её месте к ветеринару не обращаются, а выкидывают черепаху на помойку. В этом смысле я общаюсь с образцовыми владельцами животных. Один из них не поленился в Москву из Казани игуану пять раз привозить».
Животных Дмитрий называет пациентами, словно речь о людях. При этом он не склонен наделять рептилий качествами, которые им пытаются приписать владельцы. «Некоторые гладят их, как кошек и собачек, и восхищаются, что они млеют. На самом деле они замирают от ужаса: по их представлениям, вылизывают и гладят перед тем, как... съесть. Или был случай: варан укусил хозяина за палец, а потом ходил за ним по пятам, как ему казалось, с виноватым видом, что привело его в умиление. А я объяснил, что вараны после укуса ходят за жертвой в надежде, что она умрёт. Самые умные из рептилий, пожалуй, черепахи. Если зовёт хозяйка, черепаха выползет, а если чужой - не отреагирует».
Куда поехать за свободой?
Васильев привык к бешеному ритму: работа в зоопарке, в ветклинике, преподавание студентам на кафедре, кураторство учеников, каковых у него, как у доктора наук, наберётся за сотню. Мобильный «доктор Айболит» не знает покоя - он принимает до 80 звонков в день: «Единственное место, где я могу отдохнуть, - Калмыкия, - признаётся учёный. - Еду туда за свободой. Отдыхаем там вместе с друзьями детства, каждый берёт свою семью, живём в палатках. В тех степях не работает мобильная связь».
А ещё Дмитрий любит музыку, в своё время окончил музыкальную школу по классу классической гитары, а его младшая дочка сейчас учится играть на флейте: «Изначально она хотела играть на арфе, но нам этот инструмент некуда было поставить». Жилищный вопрос для него, москвича, стоит ребром. Квартиру приходится снимать. Будучи учёным с мировым именем в своей области, финансово Васильев живёт скромно. Экономит прежде всего на себе: «Столкнулся с необходимостью заняться зубами. Решил, что сделаю во время командировки во Вьетнам, где это раз в 6 дешевле. А спустя три года стало ясно, что все эти 8 зубов надо удалять. Вырывал их уже в Москве...»
Когда «доктору Айболиту» становится совсем невмоготу от московского ритма жизни, Дмитрий, чтобы прийти в душевное равновесие, представляет одну и ту же картину: «Водная гладь, а на ней щучий поплавок, который начинает уходить под воду...» Или мечтает о следующей поездке в Калмыкию, где весной цветут поразительной красоты тюльпаны, где змеи на свободе, а не в чьём-то террариуме, где по ночам слышен свист крыльев, а утром тебя будят степные жаворонки. Где можно остановиться. И услышать себя настоящего.
