Это был совершенно обычный июльский день. Я заглянул пофотографировать пляж на Каспийском море в Махачкале (как раз открылся купальный сезон), и ко мне подошёл старый человек. В Дагестане народ куда попроще, заговаривает с незнакомцами спокойно: особенно если по стилю одежды видно, что те приехали издалека.
— Здравствуй, сынок.
— Здравствуйте.
— Откуда прилетел к нам?
— Из Москвы, отец.
— Запомни: без России Дагестан умрёт. Так у вас всем и передай!
«Хватит ругать Кавказ!»
Разумеется, сами дагестанцы крайне не любят, когда им говоришь: ну вот, у вас же в горах до сих пор боевики есть. Сразу начинается яростный отпор: а что, у вас их нигде больше нет? Почему любую проблему с исламистами на Кавказ сваливают? Последний теракт в Питере — его разве приезжий из Дагестана осуществил? А откуда тогда взялось такое мнение? Короче, тема больная.
— Действительно, несколько сотен человек уехали отсюда воевать к исламистам в Сирию, было такое, — неохотно признаётся Ахмед, владелец местного кафе. — Раньше власти вообще ничего не делали — вербовщики открыто ходили по Махачкале. Я лично одного «добровольца» знаю — спортсмен, нормальный парень был, но кто-то голову ему задурил вконец. Свалил в Сирию, и там убили его почти сразу. Никто из тех, кто отправился на «джихад», назад не вернулся. И слава Аллаху, я так считаю. Хотя из Москвы тоже девушка уехала, на границе перехватили... как её фамилия? Караулова? Видишь, везде такое случалось. Да, у нас в ущельях, бывает, бандиты прячутся. Но ведь в Дагестане 3 млн человек живёт. И что, всех нас считать террористами? Аллахом клянусь, случись что — я первый за Россию воевать пойду!
«Отец погиб за страну»
Также местные граждане в обиде на отношение к ним жителей крупных российских городов. «Вот рассуди, брат, — допытываются у меня в кафе. — Кому хозяева-частники в Москве легче свою квартиру сдадут — чеченцу или дагестанцу?» — «Не знаю». — «Э-э-э, огорчать просто не хочешь. Наверняка чеченцу. А чем дагестанцы хуже? Мы ведь Россию обожаем». Серьёзно — такой «бытовой», не управляемый сверху патриотизм, как в Дагестане, я наблюдал не везде в регионах. Политиков наших могут ругать, страну всегда хвалят. Тут уверены: если республика не была бы частью России, ей бы не выстоять в августе — сентябре 1999 г. против вооружённых банд Басаева и Хаттаба. «Прошло почти 20 лет, но мы не забываем российских солдат, которые погибли за нас, — говорит мне женщина, продающая черешню на “Втором рынке” Махачкалы. — Грустно, когда в других городах России полагают, что Дагестан — это логово террористов. Да мы Россию ничуть не меньше вас любим!»
— Мой отец погиб в 1999 г., участвовал как ополченец в операции в Новолакском районе, — рассказывает тренер студенческой футбольной команды Рамазан Магомадов. — Поэтому, если я слышу: а-а-а, эти дагестанцы от России хотели отделиться — извини, моментально хочется в морду дать. Кто хотел, где, зачем? Мы против боевиков начали воевать ещё в начале 90-х, и людей у нас пачками уже убивали, когда в Москве и Питере ещё не было ничего! Я по праздникам на балконе вешаю российский флаг и на машину прикрепляю тоже. Это в Дагестане нормальная практика, брат!
«Спасибо девушкам за русский»
Стоит вызвать такси, к гостинице приезжает «Лада» с флажком РФ: действительно, и на других автомобилях мини-знамён с триколором тоже хватает. По дороге водитель жалуется на проблемы с нормальной работой в Дагестане (кстати, эти жалобы я слышал очень часто — не сказать, что люди в республике живут богато). «Мой брат совсем недавно уехал в Питер такси водить. У нас тут, чтобы на 30 тыс. рублей устроиться, надо слишком хорошие знакомства иметь. Ну вот, он у питерцев в два раза больше зарабатывает». У шофёра хороший, правильный русский язык, и это ещё один интересный факт. Я бывал в разное время в соседней Чечне. Люди там, как правило, «билингвы» — то есть говорят на двух языках — местном и русском, но для понимания друг друга (особенно в маленьких городах) чаще используют чеченский. В Дагестане все жители общаются исключительно на русском. А как иначе? В республике 32 национальности (аварцы, даргинцы, лезгины, кумыки, лакцы и другие), действуют 14 (!) государственных языков. Есть один аул, где 600 человек населения, — так даже там имеется свой собственный язык. «Я знаю только русский и своё, местное наречие, — объясняет Саид, уроженец Кубачей, знаменитого села мастеров-чеканщиков. — Конечно, и говорю, и думаю на русском — как и почти все дагестанцы, кроме жителей совсем уж отдалённых аулов. Ещё наш поэт Расул Гамзатов сказал: «Дагестан завоевали не солдаты генерала Ермолова, а хрупкие девушки-учительницы, ездившие в горы преподавать русский язык и привившие народу любовь к нему». Не скрою — нечасто, но мне встречались в Дагестане и люди, скажем так, без особого восторга относящиеся к речам столичных политиков о Кавказе. Но даже они с ходу заявляли: если РФ вдруг с Кавказа уйдёт, тут попросту начнётся всеобщая резня. Слишком много национальностей, много старых обид — все они сразу всплывут.
Я не претендую на исключительное знание республики — особенно для человека, приехавшего в Дагестан на три дня. Что сам увидел — о том сейчас честно и пишу. Официальные пресс-туры я не люблю: может, поэтому горный регион на юге России сумел открыться для меня с новой стороны. И главное, о чём могу с уверенностью сказать: нашу общую страну тут любят не меньше, чем в Москве, Питере, Екатеринбурге или Владивостоке. И, по-моему, это попросту отлично.
