Юрий Гагарин — доброволец с очень звучным позывным Ангел. В марте 2022 года он отправился в зону СВО. Вместе со своим отрядом добровольцев Ангел вывозил людей из подвалов Левобережного района Мариуполя, когда там шли ожесточенные бои буквально за каждый дом.
Корреспондент aif.ru встретился с Ангелом на том самом перекрестке Мариуполя, который в народе уже прозвали «пятачок жизни». В интервью «Аргументам и фактам» Юрий Гагарин рассказал о том, как проходила эвакуация детей и как в дальнейшем сложилась судьба некоторых из них.
Дмитрий Григорьев, aif.ru: — Юрий, как для вас началось участие в СВО? Что побудило отправиться сюда?
Юрий Гагарин: — Я не планировал участвовать в СВО, хотя спецоперация уже началась. В марте я приехал в Таганрог по своим личным делам. Там я встретился со своими давними знакомыми, которые уже собирались ехать сюда. Они мне предложили отправиться с ними. Недолго думая, я решил поехать. Уже 12 марта я оказался в Донбассе. Примерно 18 марта я уже начал участвовать в боевых действиях в Мариуполе. Меня зачислили в полк морской пехоты. Я занимался эвакуацией людей и доставкой гуманитарной помощи в районы Мариуполя, где шли активные боевые действия. Мы с вами сейчас как раз находимся в том самом месте, где расположен так называемый «пятачок жизни». В этом месте проходил коридор, через который мы выводили людей. Фактически именно через это место была эвакуирована большая часть населения Левобережного района Мариуполя.
За сутки дома в округе переходили из рук в руки. Эти дома были построены в военное время. В каждом доме были котельные и бомбоубежище. В этом месте аккумулировалась часть людей и эвакуировалась дальше. Работа шла только днем, потому что ночью украинские снайперы простреливали все улицы. Они были хорошо экипированы. Имели тепловизоры и прекрасно видели ночью. Сюда прилетали мины с «Азовстали». ВСУ про это место знали, но мы работали под обстрелами.
— Как происходил процесс эвакуации? Вы с вашей группой добровольцев эвакуировали людей. В это время шли бои. Вам ведь, помимо эвакуации, приходилось участвовать и в боевых действиях?
— Мы вместе с морпехами 810-й бригады во всех этих домах делали зачистку. Перед заходом в дом туда заходила саперная группа, осматривала помещение на предмет наличия взрывных устройств. Приходилось вступать в бой с засевшим в домах противником. После этого спускались в подвалы и вытаскивали людей. Люди были шокированы. Они долгое время находились без еды и воды в эпицентре боевых действий. Кроме того, в этом районе было очень много детей, пришедших, в том числе, и с других районов Мариуполя. Во всех этих домах находились дети.
— Сколько получалось вывезти людей за день?
— Всегда получалось по-разному. Когда прибыл чеченский спецназ, дело пошло быстрее, потому что они шли уже по улице Азовстальской, и противник вынужден был отвлекать все силы на них. Максимально нам удавалось совершить два-три рейса за световой день. Могли и вообще не провести ни одной эвакуации. Все зависело от конкретной боевой обстановки. Весь этот квартал занимали азовцы*. Они переодевались в гражданскую одежду и выходили на боевые позиции. Мирных людей они не жалели. Обстреливали всех. Поэтому иногда эвакуация попросту была невозможной.
— Правда, что вы спасли 367 детей? Записывали каждого?
— Лично я детей не записывал. Учет людей велся в пункте размещения беженцев. На самом деле через нас прошло около трех тысяч человек. Тех, кого успели записать — это было 367 детей. Сколько их было на самом деле — я не знаю. Помимо нас, работали еще группы эвакуации.
— В СМИ писали, что слухи о вашей работе расходились по подвалам Мариуполя и дети уже знали, что за ними придет Ангел и спасет их. Это правда или такая легенда?
— Дети же не могут сидеть на одном месте. Несмотря на бои, они ходили по окрестностям. Общались с солдатами. Выходили за едой и водой. Есть такая история, что дети рисовали всяких животных с крыльями ангела и говорили, что ангел за ними придет. Успокаивали детей и родители, говоря им, что скоро их придет и спасет Ангел Хранитель. Что они имели в виду, никто не знает. То ли наш отряд, то ли еще кого-то. Но многие дети говорили, что видели ангела, и описывали его как «дядю в каске» с крыльями за спиной. «У него большой БТР, и он увозит на нем детей».
На самом деле я не знаю, почему все внимание уделяется мне и нашему отряду. Работу по эвакуации и помощи осуществляло большое количество людей. Наша задача состояла лишь в том, чтобы проникнуть в подвалы и довести людей до точки эвакуации. Дальше забота о них ложилась на плечи врачей и волонтеров. Мы выводили людей, чтобы освободить место для ведения боевых действий. Пока в подвалах находились люди, мы не могли вести полноценные боевые действия. Продвигаться к «Азовстали». Поэтому и стояла такая задача — максимально освободить этот участок от мирного населения, которое фактически оказалось в заложниках. Все осложнялось тем, что «Азов»* не давал людям выйти. ВСУ в этом плане хоть как-то оберегали местное население. «Азов» же расстреливал мирных людей, когда они пытались покинуть подвалы. Люди для них были живым щитом.
— С кем-то из спасенных людей удалось встретиться?
— С теми, кто остался в Мариуполе, видимся регулярно. Я стараюсь им помогать всячески. С другими переписываемся.
— Юрий, а можете вспомнить саму яркую историю спасения?
— От места, где мы сейчас с вами находимся, чуть дальше есть улица Владимирская. Она постоянно простреливалась снайпером, и чтобы ее пересечь, нужно было бежать с ребенком на руках. Это было очень проблематично делать в полном боекомплекте. Одна бабушка нам посоветовала сделать рюкзачки из постельного белья. Кладешь в него ребенка, несешь за спиной, а трое его прикрывают.
Однажды выводили в рюкзачке раненую девочку. Она очень боялась идти. Но в пути снайпер попал прямо в девочку. Когда я уже перебежал улицу, то девочка скончалась. До сих пор у меня осадок остался после этой истории. Думаю, может, было и лучше тогда оставить ее в подвале вместе с бабушкой. Бабушка, к сожалению, тоже скончалась через два месяца.
В другой раз выводили месячного ребенка, который родился 24 февраля. Это была девочка. У ее матери не было молока, и грудью ее кормила другая женщина. Мы тогда привезли детское питание, и это спасло девочку.
— Как вы думаете, как долго будет продолжаться спецоперация и чем она должна завершиться?
— Против нас на Украине воюет весь Запад, который поставляет сюда вооружение, оно затягивает конфликт. То оружие, которое у них сейчас есть, не позволяет нам бежать на укрепления противника с криками «Ура», как это делали наши предки в Великую Отечественную войну. Меня, кстати, часто спрашивают, почему мы не действуем так же, как в 45-м. Сейчас это просто невозможно. Сторона противника обладает достаточно высокими технологиями, и потери будут просто несопоставимы с итоговым результатом.
Я считаю, что СВО может закончиться в марте-апреле месяце. Я сейчас нахожусь в районе передовой под Угледаром и вижу, что противник деморализован. Даже западные танки не изменят ситуации. Чем дольше мы здесь находимся, тем меньше сил остается у противника, а мы приобретаем боевой опыт. На сегодняшний день даже мобилизованные, пришедшие сюда в ноябре, могут заменить кадровые войсковые части армии РФ. Противник это понимает и очень деморализован.
— А эти мобилизованные ребята. Они как смотрят на свое будущее? Может, кто-то из них уже думает о продолжении военной карьеры?
— Мобилизованные делятся на три категории. Первые сами пришли в военкомат, как только получили повестки. Они их ждали. Таких можно назвать добровольцами. Эти люди теперь хотят быстрее все закончить и вернуться домой. Безусловно, многие здесь нашли себя в военном деле, и они останутся служить.
Вторая категория людей — это те, кто не ожидал, что попадут в места боевых действий. Здесь они стали настоящими мужчинами. Естественно, среди них мало тех, кто думает о продолжении карьеры в армии.
Третья же категория — это мобилизованные, которые постоянно хнычут. На что-то жалуются. Таких людей меньшинство, но даже им мы находим полезное применение.
— Как вы думаете, нам нужна еще одна волна мобилизации? Или этих 300 тысяч человек хватит для успешного ведения боевых действий?
— В данной ситуации, если брать площадь территории, то этих 300 тысяч должно хватить. Но я бы еще подготовил 150 тысяч человек, чтобы обезопасить нашу страну от всевозможных казусов. Готовить резерв нужно уже сейчас. Готовить нужно офицерский состав. Не нужно смотреть на образование человека. Я много встречаю здесь людей, которые по сути своей организаторы. Нужно присваивать им офицерское звание. Нужно им дать знания. Для этого у нас есть старшие офицеры, которые на пенсии. Они могут заняться подготовкой младшего офицерского состава. Я не имею военного образования. Я учусь сейчас, поскольку военное дело — это большая наука.
— Что для вас патриотизм? Что в себе содержит это понятие?
— Сложный вопрос. Я приведу вам пример людей, с которыми ежедневно нахожусь на передовой. У нас девяносто процентов военнослужащих — это патриоты. Они безропотно выполняют приказы и идут вперед, несмотря на все риски. Они настоящие герои. Они не какие-то специалисты в военном деле, но, уже находясь в окопе, держа свой сектор, они являются настоящими патриотами.
Истинные патриоты есть и в тылу. Эти люди сейчас собирают гуманитарную помощь. Везут ее сюда. Просто даже те, кто переживает за нас — это уже патриоты. Они тоже будущие герои, и места для подвига здесь хватит для всех. Конечно, хочется, чтобы это все быстро закончилось.
Однажды один простой генерал спросил у нас перед выходом на боевую задачу: «Какой девиз у морпехов? Никто, кроме нас! А какой девиз у вас?» Мы призадумались. Не знаем, что ответить. А он говорит: «Ваш девиз — опять мы!» Нас тогда эти слова так воодушевили. И многие, кто тогда выходил с нами на эту боевую задачу, поняли, что они даже круче, чем морпехи. Это людям дало такую силу воли, что задачу мы выполнили отлично.
У нас в России есть разные люди, но все, кто помогает СВО — это уже патриоты. Российский народ очень патриотичен. Люди, которые сегодня здесь, вернувшись домой, создадут фундамент патриотизма на многие-многие года.
* признан экстремистской организацией, и его деятельность на территории России запрещена.
