Первое издание- тиражом 10 тыс. экземпляров - разошлось моментально. Тогда, два года назад, мы отправили увесистые тома в детские библиотеки Москвы и России, в ветеранские организации, вручили всем гостям торжественного приёма в Кремле в честь 70-летия Победы. Книга отмечена 5 российскими и международными премиями, в том числе премией Правительства РФ в области СМИ.
В 2016-м вышло издание на английском языке, и теперь книгу можно увидеть в библиотеке Конгресса США и в музее «Яд ва-Шем» в Иерусалиме. Она стоит на библиотечных полках 100 лучших университетов мира, во всех посольствах РФ за рубежом и всех полпредствах иностранных государств в России.
Время не лечит
В этом году «Детская книга войны» напечатана тиражом 18 тыс. экземпляров. И в ней уже не 35, а 37 дневников. Полных боли и страданий. Большая часть публикуется впервые, почти половина - блокадные. К Дню Победы издание получили все участники и инвалиды войны, живущие в столице. Нескольким ветеранам книгу вручили сотрудники ИД «Аргументы и факты» вместе с работниками Департамента труда и соцзащиты населения Москвы, которые тоже пришли с подарками.
Растрогавшись, ветераны благодарили «АиФ» за внимание, за остроту и принципиальность газеты, говорили, как важно сохранять память о самой страшной войне прошлого столетия. И рассказывали, рассказывали... Они делают это уже 72 года. А боль всё не притупляется, время не лечит. Сильные духом и ещё бодрые в своём преклонном возрасте, мужчины с трудом сдерживали слёзы.
- В марте мне исполнилось 18, а в июне я уже ушёл на фронт, - делится воспоминаниями 94-летний Юрий Александрович Бахшинов. - Помню, привезли нас, заставили окопы рыть. Я тут же вспомнил ленинградское детство. Военное дело в 8-м классе. Учитель, кадровый военный, вывозил нас за город, выдавал сапёрные лопатки и нажимал кнопку секундомера. «Хорошо вырытый окоп спасает на 95 процентов», - наставлял он. Ох, как пригодились мне его уроки на фронте! Сам-то я быстро вырыл окоп, а 12-летний мальчишка, доброволец, помню, смотрит на лопатку и не знает, что делать. «Давай помогу!» - предложил я. Вырыли вместе - он жив остался. А другие юнцы покопали чуток - и бросили. Вдруг команда: «Воздух!» Налетели мессершмитты. Началась такая бомбёжка - света белого не видно!.. Когда всё закончилось, я вылез из окопа, а вокруг - всё в крови. Неопытные добровольцы растерзаны. Только руки-ноги валяются повсюду.
Комочек в струпьях
Добровольцем был и Василий Григорьевич Рыбников. От Воронежа до Праги прошёл артиллеристом. Но, прежде чем уйти на фронт защищать Родину, спас 10-летнюю сестру Нину. Мама у них рано умерла, и он заботился о девочке. 17-летний Василий работал на заводе. Когда началась война, отправил Нину в подмосковный дом отдыха.
- Никто не думал, что Гитлер так быстро к Москве подойдёт, - говорит он. - Детей эвакуировали в Рязанскую область. Я даже не знал, где там сестру искать. Поехал наудачу. А местные посоветовали: «Пошукай у железной дороги. Эшелон проходил - четверых больных выбросили из вагонов, думали, заразные». А через два километра эшелон разбомбили немцы - 800 детей сгорели.
- Прихожу туда, а вместо сестры - серый комочек в струпьях. Живого месте на коже нет. Дала хозяйка простынку, завернул я сестрёнку - и на спину. Принёс в другое село к дальним родственникам, сам уехал воевать. А Ниночку начали лечить отваром череды, протирали кожу. Поправилась она, похорошела. Через год прислала мне фото на фронт - такая красавица!
После войны Нина вышла замуж, родила троих детей. Стала в Москве известной закройщицей.
- А на фронте я однажды две недели в окружении был, - продолжает ветеран Рыбников. - Немцы неподалёку разбомбили сахарный завод, набрал я мешок сахарного песка - думаю, дай, отнесу в деревню, где фашистов нет. Увидел подростков... Вдруг в небе - вражеский самолёт. «А ну, бегом за мной!» - скомандовал я. Несёмся что есть силы. А немец снизился и давай стрелять по ребятам. Целился именно в них, гад! Я-то посерёдке бежал - цел остался. А пацанам - одному пуля в кисть попала, другому - в грудь. Схватил второго на руки, бегу. А у него из горла кровь так и хлещет. «Дяденька, застрелите меня», - стонет. Такая, видно, боль была. Нестерпимая. Кое-как добрались до подвала. А там уж женщины перевязали его.
Спасибо, что живой
Два года восемь месяцев провёл на передовой Георгий Георгиевич Стрижов. Десантник, диверсант. Сегодня ему 93, он инвалид войны по ранению, но ещё вполне крепкий мужчина. 28 лет назад овдовел. Сам готовит, стирает. И не жалуется на жизнь. На войне Стрижов потерял отца и старшего брата. Двое младших спаслись с мамой в рязанской деревне. Выжили благодаря огороду и домашней скотине. А он так голодал - до сих пор удивляется, как выстоял и до сих пор живой.
- То, что я видел в Ленинграде, никогда никому не рассказывал, - скуп на слова Георгий Георгиевич. - Как в судорогах уходили в другой мир взрослые. Как засыпали последним сном дети. Нас с фронта снимали - мы приезжали в город, вскрывали квартиры, а там все мёртвые... А сколько самоубийств было в Ленинграде! В домах ещё печки стояли - так люди травились угарным газом, лишь бы не погибнуть от голода. Могильщики собирали по городу умерших и складывали в грузовик, как дрова. Вы можете себе представить машину, полную трупов? Вот я с вами разговариваю, а мне плакать хочется. Так что не спрашивайте про детей. Нет сил это вспоминать.
Редакция «АиФ» благодарит за помощь Департамент труда и социальной защиты населения города Москвы.
Послушать аудиоверсию «Детской книги войны»»
Правда и проза войны. Судьбы писателей-фронтовиков 
Сбежал на фронт в чужом самолёте. История ветерана Анатолия Артёменко 
«Иногда они мне снятся». Узник концлагеря - о фашистах и метках войны 
«Даже вспоминать больно...» Три судьбы, искореженные войной 
Ирэн Булатова: Сила духа против силы оружия 
