Это было в санатории для ветеранов. Летним вечером Зина услышала вдруг с балкона мужской палаты перебор струн и узнала мелодию - «Волховскую застольную» сочинил капитан Зининого полка. В этот же вечер она познакомилась с гитаристом. А потом Лёня пришёл с гитарой к ней в гости - и остался уже до утра. Он любит шутить, что познакомился с Зиной ещё тогда, когда её Волховский фронт шёл на соединение с его Ленинградским. «Увидел в окопе и сразу влюбился!» Так почти и было - они чуть-чуть разминулись на той войне… И встретились только сейчас.
Но это лишь одна случившаяся встреча, и им известно об этом лучше других. И 22 июня, спустя 70 лет после начала войны, Леонид Рогаль и Зинаида Иванова вспоминают тех, чей след уже оборвался. От кого остались лишь имена - Оля, Федя, Майя, Василий… Неизвестные солдаты, которые носили у сердца треугольничек с потёкшими от пота чернилами, мучились от ран, шли до Берлина и звали по ночам маму во сне…
«Нельзя детей посылать убивать!»
«Если отправите меня к бабушке, я всё равно снова сбегу!» Ушанка, телогрейка, пионерский галстук, полтора вершка от земли. Зимой 42-го Золушка, как прозвали потом Зину в полку, тайком пробралась за 18 километров от дома, города Чудово Ленинградской обл., прямо на передний край. «Приехала воевать, товарищ командир! Мстить за отца». Отец погиб на второй месяц войны. Мама где-то сражалась. Бабушка сидела дома у старинной печки и держалась за сердце. У Золушки был хороший почерк - и бесстрашие детства. Она стала дочкой полка и штабным писарем: Зиночкиными идеальными буквами были заполнены все похоронки. Параллельно училась снайперскому делу - писаниной за отца не отомстишь.
В свои 80 с хвостиком, на верхнем этаже московского дома, она подводит глаза синей тушью - но на них снова слёзы, когда вспоминает фронтовых друзей:
- Оля была запевалой у нас в женской роте. И Федя, как свободная минутка, бегал к ней целоваться…
Эта история - как из чёрно-белого фильма, или история из советских школьных учебников: как Федина рота отходила от наступающих немцев, он прикрывал. Как его ранили, взяли в плен, пытали.
- Наша рота вошла в деревню. Оля как сердцем почуяла, бросилась в избу на краю - Федя, как Христос, распят на стене.
Фёдору Хромченко дали Героя Советского Союза. А Оля умерла только в прошлом году.
- Но одна пара на передовой всё-таки поженилась… Командир выдал им справку, накрыли столы под открытым небом, и мы, девчонки, уступили молодым нашу землянку, сами легли под кустами. А ночью налёт: прямое попадание. Всего одна ночь у них и была…
Поседевшая Золушка смотрит на своего кавалера. Лёня, Леонид Иванович, Зинин сердечный друг, мечтал стать хирургом. 22-го лёг на рассвете: первая взрослая ночь, выпускной из десятого… Через несколько месяцев, когда Золушка бежала от бабушки, Лёня уходил с отцом в партизаны. Пускал под откос поезда и хранил последний патрон - для себя.
- Прибился к нашему отряду такой Василий, хороший парень. Землянки рядом стояли, мы с отцом с ним общались, он вроде из власовцев был. Потом немец нас погнал, отступаем, а Василий вдруг от отряда отстал... Через 5 дней его расстреляли перед строем. Отец после этого сел на завалинку, свернул козью ножку и говорит: «На, сын, кури». Это мой-то отец: директор школы! 10 лет с тех пор я курил. А Василия до сих пор помню…
Как старинная мозаика, треснувшая, надколотая, смысл которой уже не в целости картины, а в каждом самоценном кусочке панно, так и их война, их судьба, детство - калейдоскоп чужих разрозненных имён, лиц и ран, которые давят изнутри на веки. И опять Зинаида:
- Майя Додонова была снайпером, как и я, в нашей роте…
Майя была старшим Зининым товарищем - ей было 20. Сгорела, как та зелёная ракета, что взлетает сигналом к бою и освещает землю и людей последней вспышкой перед тьмой. Командир поднял роту в атаку - и упал. Строй замешкался…
- Майя подползла к нему, достала его пистолет, поднялась и заорала матом: «В атакуууу!» Солдаты пошли. Деревеньку ту взяли. А Майю принесли в плащ-палатке, без обеих ног, в горячке. Она пела на высокой ноте: «Я прощаюсь с вами, и, быть может, навсегда!» Я так и не нашла её после войны.
В 15 лет Зина убила немца. И расплакалась: «Молодой же, красивый! В оптику-то всё было видно…» Напарница Симочка донесла начальству про эти слёзы, командование получило выговор: «Нельзя детей посылать убивать!» Зина переучилась со снайпера на связистку. Связь прервалась, отправили «на ремонт» двоих солдат, никто не вернулся. Зина поползла вдоль провода. Нашла одного солдатика, поплакала над ним, так же, как и над тем немцем, нашла второго… Доползла до обрыва, срастила провода. Получила ефрейтора и медаль «За отвагу» - вместо школьного аттестата. После войны за присвоение отряду её имени боролись пионеры - кто больше получит пятёрок, соберёт макулатуры, поможет старикам… А её саму в это время…
- Милиционер у ГУМа остановил: «Пройдёмте, гражданочка!» Вся грудь в орденах, а голова даже не седая! Мне и до сих пор не верят, что я фронтовичка… Стою как-то в очереди за пенсией, а впереди меня какой-то мордоворот лезет. «Да если бы не вы, мы бы уже давно баварское пиво пили! Да и вообще ты не воевала, а под майором лежала!» А я отвечаю: «Низко оцениваете мои способности, товарищ! Я не под майором лежала, я - под генералом!»
После войны она вышла замуж, родила детей, работала. В 1993-м, когда по Москве пошли танки, Зина взяла свою фронтовую сумку с красным крестом, «понавешала медалей» и пробралась к Белому дому. Все дни там жила, вытащила раненого офицера, носила бумаги, спрятанные в голенища сапог, от депутатов в газеты. Дома оставила записку: «Моё место только там. Рубашки постирала, обед на столе».
Песня о Зине
Партизан Лёня хирургом не стал. Стал учителем. На юбилей Победы выиграл суперигру на «Поле чудес» и купил дочке дачу. Искал фронтовых друзей через передачу «Жди меня» - и не находил. И тогда сочинял о них песни под гитару. Потом стал сочинять о Зиночке - она к моменту их встречи уже была одна, муж умер.
Она председатель Московской организации ветеранов - детей полка. Он её заместитель. «Ты ела?» - «Нет, без тебя не могу. Приезжай, я борщ сварила». Лёня приедет к ней с дачи, Зина покормит его, они поднимут сто грамм и начнут перебирать в памяти имена…
- В прошлом году мы были с «Поездом памяти» на Прохоровском поле. И один из наших вдруг кинулся к танку, обнял его, заплакал… Узнал, по номеру узнал, он танкистом в нём всю войну прошёл!
22 июня в 4 часа утра Лёня и Зина пойдут к Неизвестному Солдату. Как ходят всегда. В этом возрасте уже легко не спать на рассвете и долго молчать.
- Я горжусь, что моя фамилия, фамилия моего отца - на стенах Рейхстага. Мама-то моя дошла до Берлина. И когда я выходила замуж, не стала её менять - в память о них.
О всех, чей голос нам не услышать - даже в самый тихий в году день.
Золушка так и осталась навсегда Ивановой.
