Небольшой уральский посёлок с красивым цветочным названием Роза стал известен на всю страну в одночасье. В феврале 2012 года сюда приехал тогдашний премьер Владимир Путин и посетил угольный разрез «Коркинский», в который, по заверению жителей Розы, потихоньку съезжали их дома. Путин велел немедленно, «в считанные дни», переселить людей из аварийно опасного жилья. Жители встретили это распоряжение ликованием — наконец-то у них будут новые, безопасные дома. Однако некоторые семьи до сих пор живут рядом с пропастью, так как не согласились на жильё, выделенное местными чиновниками взамен аварийному. В пользу жителей вынесены все решения суда — но других вариантов переезда им по-прежнему никто не предложил.
Официально переселение из домов, расположенных в районе пятисот метров от бортов самого крупного в Европе и второго по величине в мире угольного бассейна, закончилось 1 октября 2013 года. Специально назначенные люди отчитались: 3700 граждан переселены из аварийно опасной зоны.
«Здесь был Путин»
Всего пару лет назад дорога, что ведёт с Троицкого тракта в посёлок Роза, была оживлённой. Сейчас здесь мало машин, да и общественного транспорта почти нет: возить практически некого. Посёлок Роза опустел, но не весь: по странному стечению обстоятельств, зияют разбитыми окнами пустые кирпичные добротные трёхэтажки, но частные дома кое-где ещё не брошены своими хозяевами. По сей день среди пустыря и изрытой экскаваторами земли стоит домишко Кораблёвых — одних из тех, кто не выехал из аварийной зоны. Семья из Розы отказалась переезжать в предложенное администрацией жильё, выиграла все суды, доказав своё право на лучшие жилищные условия, но по-прежнему живёт среди развалин. Ничего, что могло бы устроить Кораблёвых, администрация так и не предложила.
Елена — домохозяйка, потому среди бела дня встречает нас именно она. Говорит, иначе не пробраться, дом не найти, кругом всё снесено и заросло кустарником.
Железнодорожная насыпь. Стоят вагоны, кое-где лежат инструменты — вёдра, лопаты. Кажется, начался обед и рабочие, бросив всё, ушли перекусить. Оказывается, такая картина здесь уже много месяцев. Как будто застряли во времени эти вагоны, перевозившие уголь, так и стоят на рельсах, ни туда, ни сюда.
«Вот здесь стоял Путин, — Елена показывает узкую, но протоптанную сотнями ног тропинку к краю разреза. — Мы всем поселком сбежались посмотреть на него, но полиция всё огородила, так, издалека наблюдали. Премьер постоял немного, тогда снег лежал, увидел, что от края разреза до домов буквально 50 метров, и распорядился переселять Розу».
«Не дворец просим»
Всего из опасной зоны было переселено 3700 человек. Семья Кораблёвых — не единственные, кто не покинул опасную территорию. Причины у людей похожие, но каждая индивидуальна. Кораблёвы, построившие своими руками дом, привыкшие жить на земле, растить урожай и встречать гостей на веранде, отказались уехать за 30 километров отсюда, в Копейск, куда переселили большинство их соседей и откуда с трудом можно выбраться даже на общественном транспорте.
«Из соседних домов, что сейчас уж сравняли с поверхностью земли, народ переселился в Тугайкуль — специально для них построили на окраине Копейска микрорайон, — рассказывает Елена. — У нас тут бабуля жила, 85 лет ей, одинокая, так её переселили на 3-й этаж. Она здесь тем и жива была, что по родному участку гуляла, а сейчас из дома не выходит вовсе: не подняться ей назад».
У самих Кораблёвых ситуация иная. Отказавшись от Тугайкуля, расположенного уж очень далеко, семья была поставлена перед фактом: переедете сюда, в Коркино, но во «вторичку». Елена посмотрела предлагаемую квартиру и отказалась: её семья из пяти человек с четырёхлетним внуком должна была жить в трёшке без ремонта, с текущими трубами туалета, без обоев, с облезлыми стенами.
Отказ от жилья чиновниками услышан не был. Елена достаёт толстую папку документов, с которыми в последнее время не расстаётся. Здесь её переписка с чиновниками всех мастей, от местных до областных, а также обращения к Путину и к омбудсмену по региону. Именно последний, кстати, и помог сдвинуть дело Кораблёвых с мёртвой точки. Кораблёвы выигрывали суд за судом, решение выносилось в их пользу: нельзя принудить семью переехать, всё должно быть по обоюдному согласию муниципалитета и собственников жилья. Но иного варианта на выбор семье не предлагалось. И Елена с соседями, оставшимися в Розе, умоляли омбудсмена, чтобы им помогли.
Вытирая слёзы, Елена показывает отписки чиновников, где убористым шрифтом печатаются абсурдные, смешные, нелепые вещи: «Помещения, удовлетворяющего требованиям семьи, на территории области нет». «Дворец просим, видимо», — говорит Кораблёва...
Но больше всего волнует женщину, ёе мужа, сына и дочь с внуком — а именно такой большой семьёй Кораблёвы живут в доме — вопрос юридического оформления документов. По словам Елены, им предлагают вселиться в жильё, не выдав на руки свидетельства на право собственности. Люди боятся, не останутся ли вовсе без жилья, у разбитого корыта. По словам Елены, немало тех, кто попал в эту ситуацию: человек хотел бы продать квартиру в том же Тугайкуле, чтобы купить себе жильё в другом месте, но не имеет на руках «зелёнки» — а значит, и продать, и обменять жилплощадь не имеет права.
Чиновники судятся с жителями
По время поездки омбудсмена в посёлок Роза вскрылся ещё ряд проблем. Все они касались в основном документов на жильё. Был ли дом в 2012 году? Ведь кто-то из розинцев свои жилища закрыл и снимал квартиры, другой не оформлял должным образом документы на дом, который вырос из приусадебного участка, третий домишко сдавал, четвёртый не был в нём прописан. Севастьянов призвал чиновников разбираться в каждом конкретном случае. По мнению омбудсмена, самым неприятным стало то, что местные чиновники судятся с народом по поводу их жилья вместо того, чтобы решать вопросы мирным путём.
Зато, говорят Кораблёвы и другие местные, «которым давно тут не место», как шутят розинцы, — в посёлке не снесли школу и детсады, находящиеся в опасной зоне. Стоящие совсем рядом с краем разреза детские учреждения не будут убраны: детишкам надо где-то учиться, да и педагоги и воспитатели против — они лишатся рабочих мест. Дети тех, кто не переселился, а остаётся жить в Розе, находясь рядом с крупнейшим разрезом, вынуждены ходить в школу по руинам и грязи по колено от снесённых зданий.
Кораблёвы и ещё 20 жителей посёлка Роза пока держат оборону. Елена говорит, в её доме хоть и снесло газовую трубу, но жить они могут. А вот некоторые соседи из двух- и трёхэтажных домов живут в пустых и полуразрушенных зданиях, причём ступеньки общих коридоров и лестничных пролётов давно разрушены, нет электричества и воды. Кораблёвы уверяют: единственный добротный зелёный дом всего в нескольких метрах от насыпи, бывший ресторан, никто не сносит и не собирается. Это частное владение, якобы живут там сектанты. О своей безопасности они должны волноваться сами.
Кораблёва с сожалением говорит, что им придётся переехать в предлагаемую коркинскую квартиру, даже имея на руках решения суда в свою пользу: они не смогут остаться в снесённой Розе одни, без газа, тепла и света. Хотя по закону, расстраивается Елена, переселение граждан возможно лишь при их согласии. На деле оказывается иначе: и выиграв суд, можно оказаться в проигрыше.
