А скоро главный редактор телеканала Russia Today даст ещё один повод для обсуждений: в прокат выходит снятая по её сценарию режиссёром Тиграном Кеосаяном романтическая комедия «Крымский мост. Сделано с любовью!». АиФ.ru поговорил с Маргаритой Симоньян о героях фильма и телеэкрана, «фейковых новостях» и нападках на телеканал.
«Сейчас я бы задала Петрову и Боширову те же самые вопросы»
Виталий Цепляев, «АиФ.ru»: Маргарита, ваше интервью с Петровым и Бошировым изучили чуть ли не по кадрам. Кто-то даже решил, что это вообще был монтаж: якобы вы сидели в разных местах...
Маргарита Симоньян: Мы сразу выложили сырой материал без единой склейки.
— Насколько искренними вам показались ответы собеседников? Все ли вопросы удалось задать?
— Сейчас я бы задала те же самые вопросы. А оснований верить или не верить этим людям у меня нет. Ещё меньше оснований верить британским спецслужбам, которые их обвиняют. Как журналист я скептически отношусь к тому, чего не видела своими глазами.
Я не думаю, что Крымский мост стал барьером для двух народов. Не надо путать временную власть и народ.
— Общались ли вы с Петровым и Бошировым уже после этого разговора?
— Нет, после интервью мы не общались.
— «Дело Скрипалей» ещё больше рассорило нас с Западом. А почему, как вам кажется, у России так мало друзей, которые бы её поддерживали?
— Если вы считаете, что полтора миллиарда китайцев, большая часть индусов, большая часть арабского и латиноамериканского мира, приличная часть Европы и постсоветского пространства, в общем, все те люди, которые восхищаются Россией, аплодируют её независимой позиции или видят в ней защитника, — это «мало друзей», то я не знаю, что тогда «много».
Кто пропагандирует ненависть?
— Готовя сценарий к фильму про Крымский мост, вы наверняка не раз побывали на этой стройке. Что вас там особенно поразило?
— Чёткость, слаженность, удивительные для любой стройки. Чистота и условия жизни рабочих: аккуратные закрытые посёлки со спортивными площадками, вкусными столовыми и зонами для общения. Но отдельно поразила скорость. Мы приезжали много раз и каждый раз не могли поверить, что так много сделано с предыдущего раза.
Пока с нами борется весь свободолюбивый мир, наша аудитория за 2 года выросла на треть. По данным компании Ipsos, cейчас RT смотрят 100 млн человек каждую неделю в 47 странах.
— Судя по трейлеру фильма, он про мост, который соединяет не только берега, но и людские судьбы. Но в реальности получилось так, что для двух народов — русского и украинского — мост стал скорее лишним барьером. Сколько должно пройти времени, чтобы они перестали глядеть друг на друга исподлобья?
— Я не думаю, что мост стал барьером для двух народов. Не надо путать временную власть и народ. И народ — украинский в данном случае — тоже неоднороден. Не забывайте, сколько украинцев живёт в самом Крыму, в Донбассе. Да и среди тех, кто живёт в Киеве, далеко не все разделяют ненависть к России, которую пропагандирует власть.
— Ваш канал оказался на передовой информационной войны. Все помнят, как RT пытались осложнить работу в Штатах. Сегодня это давление ощущается с прежней силой?
— Наш канал ни на какой войне не воюет. Мы рассказываем зрителям про то, что им интересно, но об этом не говорят другие СМИ. И вот за это — за другую точку зрения — нас объявляют иноагентами, лишают аккредитации в конгрессах, грозят закрыть и чинят препятствия нашей работе. Это происходит не только в Штатах, а во всём так называемом западном мире, который долго учил нас либеральным ценностям. В Британии парламентарии призывают отозвать лицензию RT только потому, что мы канал из России. Во Франции с подачи Макрона продвигают закон якобы против «фейковых новостей», который (и это признают даже их СМИ) на самом деле направлен против нас. При этом никаких фейков у RT никогда не было. Будете смеяться, но даже в Австралии нас могут признать иноагентом.
И при этом, пока с нами борется весь свободолюбивый мир, наша аудитория за 2 года выросла на треть. По данным компании Ipsos, cейчас RT смотрят 100 млн человек каждую неделю в 47 странах. Сайт RT на арабском обошёл по посещаемости все арабоязычные каналы, включая знаменитые Al Jazeera и Al Arabiya. Наш испанский сайт обходит BBC и CNN на испанском. На YouTube у RT почти 7 млрд просмотров на всех языках. Уже много лет мы опережаем все международные новостные каналы.
Когда коалиция во главе с США начала бомбить иракский Мосул, гуманитарной катастрофы и страданий людей мейнстрим почти не замечал. А наши ребята ездили, снимали, показывали, как есть на самом деле.
Легендарный Роджер Уотерс сказал, что смотрит RT именно потому, что мы освещаем истории, о которых не рассказывает американское телевидение. Еще раньше культовый Эмир Кустурица отметил, что RT — «лучший образец того, каким должно быть телевидение». Мейнстримовые СМИ посвящают целые развороты феномену популярности RT. Американская газета Washington Post недавно написала, что блогеры стали влиятельнее привычных BBC и CNN, но единственным исключением остается RT, который по-прежнему влиятелен. Нашу влиятельность они теперь собираются расследовать.
Люди по всему миру всё меньше верят CNN и BBC, потому что слишком часто то, что они рассказывали, расходилось с действительностью. И вот эта аудитория, привыкшая годами слышать только одну точку зрения, постепенно открывает для себя другой взгляд, другую сторону событий, зачастую гораздо более правдивую и объективную.
— Можете привести примеры предвзятости западных СМИ, которые даже вас удивили?
— Вспомните историю мальчика Омрана, который пострадал во время освобождения сирийского Алеппо. Весь западный мейнстрим показывал его исключительно как жертву «зверств» президента Башара Асада, его сделали символом противостояния сирийскому правительству. Несколько месяцев спустя мы нашли этого мальчика. Тогда отец Омрана, который, кстати, поддерживает Асада, рассказал нам, что «Белые каски» просто использовали его сына ради съёмки очередного ролика, даже не дав возможности оказать ему медицинскую помощь. В то же время, когда коалиция во главе с США начала бомбить иракский Мосул, гуманитарную катастрофу и страдания людей мейнстрим почти не замечал. А наши ребята ездили, снимали, показывали, как есть на самом деле.
— Чем, на ваш взгляд, информационная война времён противостояния США и СССР отличается от нынешней? Только ли техническими возможностями, которые шагнули далеко вперёд?
— Я человек мирный и очень не люблю термин «информационная война». Но, судя по росту нашей аудитории и по нападкам западного истеблишмента, сейчас мы гораздо эффективнее доносим нашу точку зрения.
Маккейн сам решил, что он наш враг, сам желал нам разрухи и страданий. Ну тяжело мне было в такой ситуации сожалеть о его смерти.
В Беслане было страшнее
— Когда психологически было тяжелее работать: когда вы вели репортажи из воюющей Абхазии, из Беслана под прикрытием бронежилета, или теперь, на менеджерском посту, когда приходится отбиваться от обвинений по всему миру?
— Конечно, страшнее, чем Беслан, в моей жизни ничего не было. Разве можно сравнивать увлекательную и местами весёлую борьбу с идиотами, некоторые из которых почему-то заседают в парламентах, спецслужбах и правительствах или даже руководят государствами, и чудовищное человеческое горе, когда целый город — каждая семья — потерял своих детей в крови и огне.
— Когда умер сенатор Маккейн, на своей странице в соцсети вы написали: «Я, конечно, хреновая христианка. Не могу любить врагов. Даже сочувствовать не могу». А кто ещё входит в список ваших врагов?
— У меня нет врагов. Враги есть у моей Родины. Причём, как правило, самоназванные, как тот же Маккейн. Он сам решил, что он наш враг, сам желал нам разрухи и страданий. Ну тяжело мне было в такой ситуации сожалеть о его смерти. Хотя как христианка я не должна хранить в душе злость на врагов.
