На прошлой неделе были обнародованы результаты судебно-психиатрической экспертизы «школьного стрелка», взявшего в феврале в заложники собственных одноклассников. Врачи обнаружили у него параноидную шизофрению. Где же были школьные психологи, почему не заметили такие отклонения? Почему подростки вообще совершают преступления? И что нужно делать, чтобы помочь им до того, как они решились нарушить закон?
Когда детям нечего хотеть
По сообщениям московской прокуратуры, в прошлом году в столице резко вырос уровень детской преступности. По отношению к показателям 2012 г. он подскочил на 24%. И общепринятые нормы, которые подросткам предлагает общество, пробуют «на прочность» не только ребят из неблагополучных семей, но и отпрысков вполне респектабельных родителей. По сообщениям СМИ, к примеру, отец «школьного стрелка» (парня, расстрелявшего в школе № 263 своего учителя и приехавшего на вызов полицейского) является сотрудником престижного НИИ, а дед и вовсе бывший сотрудник ФСБ.
«Есть «условно благополучные» семьи, где родители обеспечены материально, имеют высшее образование, не пьют, но ребёнок не получает достаточного внимания, - анализирует Елена Дозорцева, руководитель лаборатории психологии детского и подросткового возраста Института социальной и судебной психиатрии им. В. П. Сербского. - В этом случае папы и мамы, чтобы «откупиться» от чада, пытаются компенсировать своё постоянное отсутствие дорогими подарками и игрушками. В какой-то момент таким детям... нечего хотеть, и, чтобы получить удовольствие, почувствовать «драйв», они решаются перейти черту».
«Часто причина заключается в отсутствии любви! И тогда, совершая любое преступление, ребёнок таким образом пытается привлечь к себе внимание взрослых», - говорит Олег Зыков, член комиссии Общественной палаты РФ по контролю за деятельностью правоохранительных органов.
Кто придёт на помощь
Уполномоченный по правам ребёнка в Москве Евгений Бунимович убеждён, что роста преступлений можно избежать, наладив профилактическую работу: «Государство должно оказывать школьникам помощь не только в тот момент, когда они уже совершили преступление, но и до того. То есть необходимо заниматься выявлением ребят, находящихся в зоне риска, и проводить с ними соответствующую работу».
После трагического случая в школе № 263 прокуратурой Москвы были организованы проверки, после которых стало понятно, что во многих средних учебных заведениях не ведут внутреннего учёта учеников из группы риска, хотя обязаны делать это в соответствии с Федеральным законом № 120 «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних».
Почему же не делают? Потому что на рейтинги, которые формируются на основании побед в олимпиадах и получении высоких баллов по ЕГЭ, наличие психологических проблем учеников не влияет?
«Не существует единого банка данных, куда специалисты, работающие с детьми, имели бы доступ. То, что знает о подростке школьный психолог, не знает «опека», что известно полиции - остаётся секретом для школы, - продолжает Е. Бунимович. - Впрочем, я понимаю, почему школьные учителя и психологи не хотят обращаться к государству за помощью. Они боятся, что в этом случае на ребёнка обрушатся репрессии, равно как родители не спешат звонить специалистам, поскольку у них есть ощущение, что в ответ на обращение к ним придут не с помощью, а с проверками».
За ученика ответит директор
Для того чтобы объединить педагогов и психологов, работающих с трудными детьми, в ближайшее время при столичных центрах социального обслуживания населения появятся специалисты по сопровождению трудных подростков. Обратиться к ним сможет как сам ребёнок, так и школьный педагог, сотрудник полиции или опеки. И специалист будет обязан разработать персональную программу помощи: провести психологическую диагностику, дать направление в подходящий социально-реабилитационный центр, связаться с другими городскими службами.
Обучать и координировать деятельность соцработников на местах будут сотрудники городского центра «Детство». В прошлом они участвовали в других программах профилактики подростковой преступности и реабилитации нарушителей. «Около 70% наших подопечных в итоге вернулись в общество, а количество повторных нарушений нам удалось сократить в 2,5 раза, - рассказывает Марина Рыбакова, сотрудница центра. - Теперь мы будем делиться опытом и оказывать методическую поддержку». Кстати, в ближайшее время прокуратура города собирается обязать московские школы передавать ей списки учеников, находящихся в группе риска. А директора, в учебных заведениях которых не будет таких списков и произойдёт инцидент по вине учащегося, понесут личную ответственность.
