Примерное время чтения: 10 минут
14748

Жертва фальсификации. Как царя Фёдора Иоанновича превратили в «блаженного»

Парсуна царя Фёдора.
Парсуна царя Фёдора. Public Domain

20 мая 1557 г. родился третий и последний сын Ивана Грозного от первой жены, Анастасии Романовой. Мальчика назвали Фёдором, и ему было суждено пронести слово «последний» через всю жизнь. Так, он стал последним представителем московской ветви династии Рюриковичей на русском престоле. Но иногда определение «последний» понимают в иносказательном ключе. Дескать, совсем безнадёжный, не предназначенный для дел государственных.

Рюриковичи: начало и конец династии. Колонка историка Петра Романова →

Русским царям, что носили имя Фёдор, категорически не везло: кому-то — в жизни, кому-то — в посмертной судьбе. У нас их было три. И только один, Фёдор II Годунов, поставил своего рода рекорд. Самое краткосрочное правление за всю нашу историю: 2 месяца и 27 дней. Фёдор I Иоаннович и Фёдор III Алексеевич правили всё-таки дольше. Но оба царя-тёзки, разделённые почти целым столетием, в силу загадочных причин получили абсолютно одинаковую характеристику. «Слабый, безвольный, набожный, недалёкий».

Святой durak?

Впрочем, сын Ивана Грозного в этом «забеге» всё равно лидирует. Фёдора Иоанновича называли не просто слабым или «недалёким». В его адрес сыпались определения похлеще. «Прост и слабоумен», — английский торговый агент Джером Горсей. «Слабоумен и прост умом», — тоже англичанин, дипломат Джильс Флетчер. «Государь весьма простоватый», — французский капитан на русской службе Жак Маржерет. «От природы простоватый и тупоумный», — шведский посланник Пётр Петрей де Ерлезунда. «Напрасно говорят, что у этого государя мало рассудка. Я убеждён, что он вовсе лишён его», — польский посланник Лев Сапега. И, наконец, сокрушительное от анонимного шведского источника: «Собственные подданные считают его помешанным и зовут русским словом durak».

К сожалению, в качестве противовеса этому шквалу оскорблений предъявляются откровенно слабые аргументы. Дескать, зато государь этот был благочестивым, великим молитвенником и многое сделал для торжества православия. В частности, при нём учредили наконец Московский патриархат: с 1589 г. Русская православная церковь стала совсем независимой и самостоятельной.

Большая часть этих аргументов восходит к «Повести о честном житии царя и великого князя Фёдора Иоанновича всея Руси». Автор — первый русский патриарх Иов, который балансировал между желанием хоть как-то возвысить покойного царя Фёдора и необходимостью возвеличить здравствующего царя Бориса Годунова. Поскольку свою блестящую карьеру на духовном поприще Иов сделал именно при поддержке Годунова, результат предсказуем. «Житие» рисует нам блаженного царя: великого постника и молитвенника, которого вскоре признают святым. На его фоне действует энергичный, предприимчивый, умный и дальновидный Борис. Более того, значительная часть самых видных военных успехов Фёдора либо замалчивается, либо приписывается опять-таки Годунову.

Патриарх Иов, царь Фёдор Иоаннович и Борис Годунов.
Патриарх Иов, царь Фёдор Иоаннович и Борис Годунов. Рисунок В.П.Верещагина

Крымская гроза

Это произошло и с самым, пожалуй, острым моментом царствования Фёдора. 1591 год. Крымский хан Казы-Гирей предпринимает масштабный поход на Русь, имея целью захватить, разграбить и сжечь Москву. Основания предполагать, что замысел увенчается успехом, у хана были. 20 годами ранее, в 1571 г., ровно то же самое сделал его отец: Девлет-Гирей. И теперь, в июле 1591 г., войско крымцев численностью до 200 тысяч сабель пошло на Москву.

Кто же занимался её обороной? Если верить патриарху Иову, вот кто: «Борис Фёдорович Годунов был премудростью украшен и в делах ратных весьма сведущ. Сей же искусный правитель разумением своим устроил передвижной стан: город с пушками на повозках, очень удобный для отражения неприятеля».

«Царь Фёдор Иоаннович надевает на Бориса Годунова золотую цепь». Художник А. Кившенко.
«Царь Фёдор Иоаннович надевает на Бориса Годунова золотую цепь». Художник А. Кившенко. Источник: Public Domain

А что же делает царь? В общем, ничего: «Предлагает отцу своему, богомольному патриарху Иову, устроить молебствование Пресвятой Богородице».

Однако источники, фиксирующие передвижения и распоряжения царя, рисуют принципиально иную картину.

Реконструированный образ царя Фёдора Иоанновича.
Реконструированный образ царя Фёдора Иоанновича. Фото: wikipedia.org/ Shakko

Первое и главное, что следует отметить — это то, что «безвольный» Фёдор, в отличие от своего отца Ивана Грозного, который при схожих обстоятельствах бежал на север, Москву не покинул.

Второе — царским указом «велел всем воеводам быть без мест». То есть не выяснять, кому в силу более почтенного рода и места следует быть во главе того или иного отряда. Чтобы не было обид, Фёдор берёт кадровый вопрос в свои царские руки и расставляет воевод на должности самостоятельно. Опять-таки лично распоряжается о месте сооружения «гуляй-города», того самого укрепления на повозках: его поставили в районе Свято-Данилова монастыря. Кстати, к Годунову этот шедевр инженерной мысли отношения не имеет: русские его использовали ещё в битве при Молодях в 1572 г.

Более того, 3 июля, когда крымцы были в одном дневном переходе, царь является фактически на передовую: в тот самый гуляй-город. Обходит всех воевод, бояр, дворян и детей боярских и каждого спрашивает о здоровье. Это запомнили и зафиксировали очень многие. Ещё бы: честь великая!

Наконец, царь грамотно организует преследование побежавших крымцев. Однако лавры победы стараниями патриарха достались Годунову.

Шведский упрёк

К слову сказать, спасение Москвы не было воинским дебютом царя Фёдора. За два года до этого ему уже приходилось возглавлять русское воинство. 14 декабря 1589 г. наш «слабый и болезненный» Фёдор, облачённый в золотые одежды, гарцуя на превосходном аргамаке, выехал из ворот Кремля. А за ним — отборные войска, направляющиеся на северо-запад. Исправлять результаты несчастливой для нас Ливонской войны Ивана Грозного, в результате которой Россию отрезали от Балтики.

Именно таким — красавцем-всадником — Фёдор изображён на знаменитой Царь-пушке, отлитой мастером Андреем Чоховым как раз в его царствование. И, надо сказать, не только за красивые глаза. Тот поход против Швеции окончился если и не полным торжеством, то близко к тому. За несколько лет до похода царя шведский король Юхан III в ответ на просьбу о переговорах относительно возврата России захваченных у неё прибалтийских городов прислал Фёдору оскорбительное письмо: «Хочешь у нас земель и городов — так попытайся отнять их воинскою силою, а гордостью и спесивыми грамотами не возьмёшь».

Изображение царя Фёдора Иоанновича на Царь-пушке.
Изображение царя Фёдора Иоанновича на Царь-пушке. Фото: wikipedia.org/ Shakko

Результат для шведов был не очень весёлым. Русские, ведомые в походе самим царём, сумели отыграть назад 4 потерянных города из 5: Ивангород, Ям, Копорье и Корелу с уездом. Хоть Нарва и оставалась за шведами, резонанс от этого похода в Европе был велик. Тому самому Льву Сапеге, который за пару лет до этого чванливо отказывал Фёдору в разуме, шведы выставили резонный упрёк: «Москва теперь не старая и не боится поднять оружие против нас, победителей Грозного. А царь, которого вы считали не способным править, водит сам свои полки».

Оцените материал
Оставить комментарий (1)

Самое интересное в соцсетях

Топ 5 читаемых



Самое интересное в регионах