370 лет назад, 18 января 1654 года, в городе Переяславле-Русском раздались крики: «Волим под царя Восточного, православного! Боже! Утверди! Боже! Укрепи! Чтоб есми во веки все едино были!»
Так люди, собравшиеся на Переяславской раде, реагировали на грамоту царя Алексея Михайловича, подтвердившую, что русский государь «велел принять их под свою высокую руку».
Примите к себе!
Принято считать, что Переяславская рада ознаменовала собой воссоединение Украины с Россией. Однако в реальности никакой структуры под названием «Украина», которая могла бы воссоединиться с Россией, в природе тогда не существовало. Не было ни такой страны, ни такого государства, ни народа с таким названием. О чём неоднократно говорил инициатор созыва Переяславской рады гетман Запорожского войска Богдан Хмельницкий: «Выбью из лядской (польской) неволи весь руський народ!»
Тот январский день был всего лишь этапом в борьбе разделённого русского народа за право самоопределения и воссоединения в рамках единого национального государства. Но желание объединить разделённый народ в одном государстве исходило вовсе не от России. Первое письмо Хмельницкого с просьбой о подданстве, адресованное русскому царю, датировано июнем 1648 года: «Хотим себе самодержца такого, хозяина в своей земле, как ваша царская милость православный христианский царь. К милостивым ногам вашего царского величества покорно отдаёмся». А ещё раньше, в 1624 году, к отцу Алексея Михайловича царю Михаилу Фёдоровичу было отправлено посольство Киевского митрополита Иова. Тема переговоров была обозначена так: «О принятии Малороссии и запорожских казаков в покровительство». Аналогичные прошения подавали перманентно восстающие против польского владычества казаки и крестьяне. Потому что польский гнёт — и социальный, и религиозный — был выше всех мыслимых пределов.
Польское иго
Знакомство с экономическими реалиями тех лет может озадачить любителей порассуждать о «нищете и бесправии крестьян в России». В Русском царстве «десятая деньга», то есть подать в 10%, проходила по разряду чрезвычайных. А в польской Малороссии была обычным ежегодным налогом. Помимо него «хлоп» был обязан платить своему господину «дудок» — налог за рождение ребёнка, «поемщизну» — за заключение брака, «ставщину» — за ловлю рыбы, «сухомельщину» — за помол зерна, и даже «жолудное» — за сбор желудей. Да плюс ещё барщина, которую там называли панщиной и которая достигала 5–6 дней работы на пана в неделю. По сравнению с этим 1–2 дня барщины в Русском царстве были прямо-таки раем земным.
Неудивительно, что каждое восстание малороссийских «хлопов» сопровождалось просьбой о русском подданстве. 1625 год — восстание Марко Жмайло, 1630-й — восстание Тараса Федоровича, 1635-й — восстание Ивана Сулимы, 1637-й — восстание Павлюка, 1638-й — восстание Якова Острянина и Дмитрия Гуни. Подавлялись они с изощрённой жестокостью. Так, после восстания Павлюка дорога от Днепра до Нежина, а это примерно 100 вёрст, была уставлена кольями с посаженными на них малороссийскими крестьянами и казаками.
Первое решение о геноциде
Единственной претензией к России в такой ситуации можно считать не то, что она, дескать, «хапнула» Малороссию, а то, что к Русскому царству в итоге отошло только левобережье Днепра, да и с этим делом медлили долгие годы.
Медлили, во-первых, потому, что не было сил. Между Деулинским перемирием 1618 года, которое закончило Смуту, поставившую Русское царство на грань катастрофы, и первой просьбой Малороссии о подданстве прошло всего 6 лет. Рискни русский царь тогда удовлетворить эту просьбу, не миновать войны с Речью Посполитой, войска которой грабили и жгли Москву чуть ли не вчера.
Поэтому царь Алексей Михайлович, получив от Хмельницкого в 1648 году то письмо, не спешил. И если уж честно, не спешил бы и дальше. Но тут произошло событие, после которого стало ясно — сейчас или никогда. В марте 1653 года в Бресте состоялся экстраординарный сейм Речи Посполитой, принявший решение, о котором русские дипломаты доносили в Москву так: «А на сейме ж приговорили и в конституции напечатали, что казаков как мочно всех снести». То есть уничтожить мятежное население Малороссии. Поголовно. По большому счёту, это было первое в европейской истории решение о геноциде, принятое на уровне закона. Более того, сейм выделил королю деньги на сбор Посполитого рушения, то есть шляхетского ополчения всего государства. А пока оно собиралось, войско каштеляна киевского Стефана Чарнецкого в 15 тыс. сабель захватило Коростышев, Самгородок, Прилуки и устроило резню, целенаправленно убивая всех русских, включая стариков и грудных детей.
Эхо событий когда своих не бросили
Мог ли русский царь дожидаться, когда соберётся Посполитое рушение и зачистит всю Малороссию до состояния кровавой пустыни? Нет!
Поэтому весть о том, что Малороссия просится в Русское царство, а значит, на пороге война с Польшей, была принята в России как должное. И на Земском соборе 1653 года вынесено решение: за своих русских братьев «биться, не щадя голов своих».
Благодаря этому решению, подтверждённому спустя несколько месяцев Переяславской радой, геноцид населения Малороссии удалось предотвратить. Да и начавшаяся война с Польшей проходила удачно. В ходе войны русский царь поинтересовался у Хмельницкого, где должна пролегать граница между Малороссией в составе Русского царства и Речью Посполитой. На что тот дал ответ: «Как при исконных предках вашего царского величества, святой памяти российских князей, было, так пусть и будет, чтоб рубеж Российский по Вислу-реку был, аж до венгерские границы». По мнению Хмельницкого, то, что сейчас называют Западной Украиной, — русская земля, которую нужно вернуть под «высокую руку» государя: «Епископы Львовский, Перемышльский, Луцкий и Володимерский и весь народ православный, в тех епископиях обретающийся, великое гонение все времена терпели и ныне терпят. Если бы ваше царское величество то православие и людей, в нём состоящих, от своей милости отдалили, то не осталось бы в тех краях никакого православного человека».
Могло ли воссоединение русского народа быть полным? Вероятно. Но преемники Богдана Хмельницкого, умершего в 1657 году, стали на путь предательства. Гетманы Иван Выговский, Юрий Хмельницкий, Иван Брюховецкий и Пётр Дорошенко действовали по-разному. Кто-то, обольщённый польскими посулами, переходил на сторону Речи Посполитой, кто-то наносил русским удары в спину. С Россией тогда воссоединилось лишь левобережье Днепра. А население правого берега и Западной Руси обращалось с просьбами о русском подданстве ещё без малого 140 лет, пока Екатерина II не вернула в 1793 году Киевщину, Волынь и Подолье.
