Человек и монумент. Через 20 лет сибиряк узнал, что он – прототип «Воина»

«В студии «Голубого огонька» маршал Василий Чуйков вручает орден Отечественной войны завхозу детского сада Николаю Масалову», – объявил телеведущий. Популяр­ная новогодняя передача вышла в 1966-м. Вся страна узнала, что старший сержант Николай Масалов, бравший в 1945-м Берлин, – прототип знаменитого «Воина-освободителя» в Трептов-парке.

«Муттер, муттер…»

Маршал Чуйков в своих мемуарах рассказал, как 22-летний Николай Масалов под шквальным огнём противника спас немецкую девочку. Отрывки воспоминаний «Красная звезда» опубликовала в 1964-м. Следом журналисты разыскали Николая Ивановича в посёлке Тяжинский Кемеровской области, где он работал завхозом в детском саду. В 1966-м ветерана пригласили в Москву на Центральное телевидение, где вспомнили тот день, 30 апреля 1945-го, когда 220-й полк 79-й гвардейской стрелковой дивизии наступал в Берлине по правому берегу реки Шпрее.

В районе Тиргартена были главные учреждения Третьего рейха, тут же, в бункере рейхс­канцелярии, укрывался сам фюрер. До логова фашистов оставалось не больше 400 метров. Николай с однополчанами залегли у моста в развалинах домов. Маршал Чуйков вспоминал: «До атаки осталось минут пятьдесят. Наступила тишина, как перед бурей… И вдруг послышался детский плач: «Муттер, муттер…» («мама» в переводе с немецкого языка)». А вскоре полководец увидел, как с нашей стороны кто-то пробирается к мосту. Это был Николай – он понял, что малыш находится на той стороне канала. Обратился к командиру: «Разрешите спасти ребёнка?» Приближаться к мосту, который был виден как на ладони и простреливался огнём вражеских пулемётов, без прикрытия артиллерии было смерти подобно. Повисла пауза. Все мигом поняли, отчего задумался командир. За спиной сержанта было пекло Сталинграда, бои на Северском Донце, форсирование Днепра, освобождение Одессы. На днестровском плацдарме Масалов был ранен, через 4 месяца, при форсировании Вислы, снова получил ранение, но остался в строю и весь путь до Берлина шёл с забинтованной головой. И вот в шаге от Победы он добровольно готов отправиться в пасть к врагу… «Разрешаю. Только вернись живым», – по­просил командир.

Воин-освободитель. История человека, чей подвиг стал легендой Подробнее

Живая мишень

Сержант полз по мосту, прижавшись к асфальту, прячась в неглубоких воронках от снарядов и мин, ощупывал каждый бугорок и трещину, чтобы не нарваться на мину. Немцы поздно заметили бесстрашного русского. Николай укрылся за выступом стенки канала и увидел труп женщины со следом пули на спине: пыталась бежать из рейхсканцелярии и стала мишенью для своих же. Раненая, привязав к себе ребёнка поясом от платья, она доползла дитя в охапку и крикнул: «Я с ребёнком! Прикройте – пулемёт справа, на балконе дома с колоннами». Полк открыл яростный огонь из всех стволов. Выпрямившись в полный рост, сержант кинулся на мост, став мишенью, как в тире. Но в эти секунды из-за здания поднялся диск солнца, ослепивший вражеских стрелков. Даже годы спустя, когда Николай Иванович вспоминал те спасительные лучи, его голос дрожал. «Перебрался я через нейтральную зону. Заглядываю в один, в другой подъезд домов, чтобы сдать ребёнка немцам гражданским. А там ни души. Тогда я в свой штаб. Товарищи окружили: кто галеты, кто сахар девочке протягивает, – рассказывал Масалов. – Сдал ребёнка капитану в накинутой плащ-палатке. Девочка светленькая была, в цветастом сарафанчике на лямках, в ботиночках. Было ей годика 2–3».

После Победы воинская часть Николая осталась в городе Йена, где его и разыскал скульптор Вучетич, до которого дошла молва о поступке Масалова. Сделал несколько набросков героя. Эти эскизы пригодились, когда он размышлял над идеей монумента советскому Воину-освободителю в Берлине.

Изображение памятника, где солдат левой рукой прижимает к груди спасённого немецкого ребёнка, а правой попирает мечом лежащую под ногами фашистскую свастику, Масалов впервые увидел на коробке спичек. Но и представить не мог, что именно он – прототип. Когда в конце 1960-х в ГДР решили найти то самое дитя, что Николай вырвал из лап смерти, откликнулось более 100 девушек. У каждой был свой спаситель. Открылся подвиг старшего сержанта Трифона Лукьяновича, чью семью фашисты уничтожили в Минске, а он 29 апреля в районе Трептов-парка бросился на помощь малышке, оказавшейся на линии огня. Ребёнка спас, а сам погиб от пули эсэсовца.

Не только малые дети, но и подростки, которых обезумевший фюрер, наспех вооружив, бросал в топку бессмысленных боёв, вызывали у наших солдат сочувствие. Ветеран вспоминал: «Три сотни сопляков в чёрных ученических куртках колонной в рост пошли на соседний батальон. Два пулемётчика положили бы всю эту компанию между делом. Жалко стало. Начали стрелять вверх. Они же подошли по­ближе и устроили тарарам. Танки пожгли. Сколько ребят побили, пока их удалось угомонить».

Мечтал о тракторе

Домой в родную деревню в Кемеровской области Николай вернулся в 1947-м. В маленькой Вознесенке считали чудом, что все четыре сына кузнеца Масалова пришли с фронта живыми. Три брата разлетелись по стране: старший Андрей – на Дальний Восток, Василий – в Туркмению, младший Михаил – в Тихорецк. Николай же попытался, как и прежде, сесть за трактор, но раны и контузии не дали отработать и полсмены. Побывал весовщиком, мотористом на элеваторе, конюхом. В 1954-м, переехав в посёлок Тяжинский, устроился завхозом в детсад: дрова в лесу заготавливал, сажал цветы в палисаднике, латал старенькое здание. Появилась на свет единственная дочь Валентина. А вот любимая жена стала сильно хворать… О том, что семья выживает на зарплату завхоза в 35 рублей, маршал Чуйков узнал случайно и выбил ветерану персональную пенсию местного значения. Чуть полегчало.

В конце 1960-х Николай Иванович побывал в Трептов-парке в Берлине. Мемориал площадью в 280 тысяч квадратных метров, где захоронено 7 тысяч советских воинов, построили за три года. Когда на первом этапе столкнулись с дефицитом материалов, к советским архитекторам подошёл немец, бывший узник гестапо. Рассказал, что в 100 километрах есть тайный склад гранита, предназначавшегося для строительства памятника победы… над СССР. Купол грандиозного здания должен был венчать орёл, впившийся когтями в земной шар. Там фюрер планировал огласить свою главную речь. Вместо этого он наложил на себя руки в бункере – в тот самый день, 30 апреля, когда в сотне метров от него сержант Масалов спасал ребёнка. И даже солнце тогда было на стороне русского солдата.