За рентгеном – в магазин
По данным опроса, проведённого транснациональной корпорацией PwC в разных странах мира, каждый четвёртый покупатель готов делать УЗИ, МРТ или рентген в аптеке или даже в магазине, а 44% при лёгких недомоганиях хотели бы проходить в розничных торговых пунктах диагностику. «Для потребителей, которые устали от больших очередей и высоких расходов, ретейлеры превратились в своеобразный спасательный круг», – отмечают в корпорации.
«Потребитель», «ретейлер», «услуга»… Не исчезнут ли не то что из делового, но и из врачебного лексикона привычные и более человечные «пациент», «аптека» и «помощь»? И что страшного в том, что пациента в каждой строке именуют потребителем? Но, став потребителем, заболевший гражданин попадает в совершенно другую юридическую категорию, где решающее значение имеет уже не лечение, а свобода договора и автономия воли. 
Пациент действительно устал от очередей, а в медицину российские граждане и вовсе вкладывают три триллиона рублей ежегодно. По размерам «инвестиций» в лечение наши соотечественники догнали госбюджет ещё в 2015 году.
Однако ключевые проблемы здравоохранения решать почему-то не пытаются, а те термины, к которым прибегает корпорация PwC, конструируют в сознании читателя реальность, в которой между медициной и коммерцией стоит знак равенства.
Потребитель из детской горбольницы
Вот ещё одна картина – уже из отечественной регуляторной практики. Опять же в первых числах июня в столице одного из российских регионов Роспотребнадзор выдал предписание… детской городской больнице. В медицинском учреждении обнаружился ряд нарушений закона «О защите прав потребителей».
«До сведения» потребителей, то есть пациентов, не была «доведена» информация о порядке оплаты платных медицинских услуг, режиме работы медицинской организации, «графике работы медицинских работников, участвующих в оказании платных медицинских услуг»…
Приносим извинения читателю за эти многочисленные канцеляризмы. Цель практически дословной передачи текста предписания, выданного больнице территориальным органом Роспотребнадзора, – обратить внимание на новый угол зрения, под которым мы незаметно начали смотреть на лечение. Даже если речь идёт о лечении ребёнка.
Те недочёты, которые заметила Федеральная служба, действительно затрудняют получение медицинской помощи, какими бы второстепенными они ни казались. Однако способ их выявления и устранения, применяемый на территории всей страны, говорит сам за себя: де-юре медицина медленно, но верно и почти уже неотвратимо становится рынком. Но к чему в реальности может привести смешение понятий «пациент» и «клиент»?
Когда пациент зовётся «клиент»?
Больной часто оказывается в положении, когда у него нет ни прав, ни шансов. Клиент же, как кажется многим, всегда прав. Но… вначале стоит понять, в каких ситуациях заболевший человек может считаться клиентом.
Такие понятия, «как товар, работа и услуга», могут применяться, например, в стоматологии, обращает внимание ведущий научный сотрудник Национального НИИ общественного здоровья имени Н. А. Семашко Ирина Петрова. Однако здоровье и болезнь – это уже физические состояния, а никак не правовое положение. Пациент имеет этико-правовой статус, причём особенный.
Конечно, болеющего гражданина можно условно считать клиентом, когда он стоит перед кассой и оплачивает приём врача или диагностическую процедуру. Не только для кассира, но и для руководства частной клиники больной на этот момент станет потребителем, отдающим деньги за услуги.
«Однако кассир в медицинском учреждении – не просто частное лицо, это лицо организации, – предупреждает президент Лиги защитников пациентов Александр Саверский. – Даже если больного человека в этих правоотношениях считать потребителем, то он потребитель с особым статусом. Решение, какие услуги ему оказывать, точнее, как его лечить, принимает не он».
Речь идёт не только о больном, который получил тяжёлую черепно-мозговую травму и находится без сознания. Даже если пациенту подбирают очки, он всё равно не учился офтальмологии и не стал в ней специалистом, а потому теряют смысл положения закона «О защите прав потребителей», обязывающие дать клиенту исчерпывающую информацию в понятной для него форме.
Если больной не врач, полноценно информирован он быть не может. Как же тогда быть со свободой договора и автономией воли, о которых говорит Гражданский кодекс? Напомним, что, согласно статье 178 Гражданского кодекса, ни одна сделка, совершённая под влиянием заблуждения или угрозы, не имеет юридической силы.
По законам рынка
Мнение пациента, не имеющего медицинского образования, – не более чем заблуждение, когда речь идёт о лечении и лекарствах. А любую рекомендацию врача можно расценить как угрозу: «Если не будете принимать этот препарат, станете чувствовать себя намного хуже». Именно поэтому больные часто поддаются на уговоры недобросовестных специалистов и, запуганные, соглашаются на медицинские манипуляции, в которых нет необходимости.
Так вступает в действие один из основных законов рынка – предложение жёстко определяет спрос, исполнитель убеждает клиента в необходимости своей услуги. «Пять выскабливаний матки за один месяц. Операция на сердце без показаний – причём не на деньги пациента, а на бюджетные средства по высокотехнологичной медицинской помощи. А потом человек или его родные обращались к нам в надежде хоть что-то исправить или привлечь к ответственности докторов, в погоне за прибылью лишивших больного жизни», – с горечью вспоминает Александр Саверский.
Не стоит считать, что проблема «пациента-потребителя» – удел стоматологии, а также акушерства и гинекологии. Законодательство о защите прав потребителей позволяет перенести его положения в любую область медицины – даже если труд доктора оплачивается исключительно из средств фонда ОМС, предупреждают защитники пациентов.
Ведь по закону «О защите прав потребителей» исполнителем признают «организацию независимо от её организационно-правовой формы, а также индивидуального предпринимателя, выполняющих работы или оказывающих услуги потребителям по возмездному договору».
При этом клиент не обязан платить из собственного кармана. «Потребителем медицинской услуги» может быть сам больной, а плательщиками – его родные, территориальный фонд ОМС, страховая медицинская компания, государственный бюджет, работодатель. В любом случае врач «осуществляет услуги» возмездно – т. е. попадает в сферу действия закона «О защите прав потребителей». Таким образом, даже государственная медицина начинает регулироваться по законам рынка. И вынужденные добиваться максимальной прибыли медучреждения в лучшем случае занимаются приписками. В худшем – пополнять бюджет больницы будет операция на сердце без показаний.
Лечение – кабальная сделка?
«Гарантий в медицине нет, – продолжает Александр Саверский. – Даже в платных медицинских услугах исполнитель может гарантировать не всё, за что заплачено. И речь не только об онкологии или инсульте. Стоматолог в определённых случаях тоже может сделать не всё». В каждой области медицины своя теория вероятности. Здоровье – не товар, его нельзя получить в полном комплекте, перевязанном бантиком, если вложил в это лишь определённую сумму денег.
Следовательно, нарушается основополагающий принцип потребительского законодательства – исполнитель, действуя надлежащим образом, надлежащий результат не гарантирует. Он может гарантировать только процесс. Только соответствие своих действий правилам, нормам, этике… Но гарантия, которая распространяется исключительно на качество процесса, – это уже никакие не потребительские отношения.
Кстати, если относиться к лечению в полном соответствии с законом «О защите прав потребителей», то за недостижение желаемого результата, например, если больной восстановился после травмы не полностью, исполнитель, то есть врач или медучреждение, обязан вернуть деньги или постараться исправить недочёты. А ещё возместить моральный ущерб – это обязательно, если нарушены права потребителя. Но приравнять пациента, ставшего инвалидом после аварии, к его разбитому автомобилю – значит не только поставить медицину на грань банкротства, но и обессмыслить все её усилия по спасению человеческих жизней.
Ещё одно следствие подхода к медицине с точки зрения рынка – огромное количество кабальных сделок, предупреждает глава Лиги защитников пациентов. Кабальная сделка – та, которая совершается из-за стечения трудных обстоятельств и на условиях, крайне невыгодных для одной из сторон. Например, когда опасное для жизни заболевание заставило больного согласиться на лечение и подписать договор с медицинским учреждением. В качестве «стороны сделки» пациент рискует своей жизнью.
