На этом фоне пирожковая на Рождественке напротив архитектурного института была верхом совершенства. Всегда горячие, вкусные жареные и печеные пирожки с разными начинками лепились и готовились на глазах посетителей. Огромные титаны с чаем и кофе. Один недостаток – стоячие места, не мог испортить общего впечатления.
Накатила перестройка. Исчезли столовые и пельменные. Появились всевозможные заграничные штучки в виде точек быстрого питания - чистенькие, холеные. Ностальгия же осталась.
Несколько лет мои пути не пересекались с любимой пирожковой. В конце концов, любопытство привело к знакомой вывеске. И о, чудо! Пирожковая сохранилась в том советском облике. Не стану гадать, как она умудрилась выжить при сумасшедшей конкуренции, сохранив демократические цены.
Если бы мы всегда имели возможность окунуться в вожделенный предмет ностальгии, следов от нее, быть может, не осталось. Стали бросаться в глаза вещи, которые раньше просто не замечались «замыленным» советским взором.
Пирожки, по-прежнему, вкусные. Но лепят их не очень опрятные тетушки в грязноватых халатах. Дама неопределенного возраста уныло бродит между столиками и вытирает их замасленной тряпкой, созданной из старых заношенных вещей, пущенных на ветошь, чтобы добро зря не пропадало. Посетители, вынужденные спасать свои пирожки от нечаянного посягательства грязной тряпки не известного происхождения, благоразумно воздерживаются от замечаний. Тетка явно не любит их всех, вечно голодных и жующих. Ее лицо недвусмысленно выражает готовность и желание немедленно вступить в бой и получить удовольствие в стиле: «Сам – дурак. За такую зарплату сам работай».
Странновато выглядят и алюминиевые ложки и вилки, граненые стаканы, стоящие в рядок на подносе. Отличие от тех времен только в том, что в стаканы вложены чайные пакетики, а в титане не чай, а кипяток. Закрадывается сомнение в качестве мытья посуды и приборов. Как-то брезговато пить из стакана, многократно облизанного посетителями со всем разнообразием возможных болезней. Тут я готова присоединиться к тетке во вселенской ненависти к людям. Вот и не знаю, стоит ли еще раз повторять опыты по погружению в прошлое.
Бронская Елена Александровна, Фрязино, Московская область
О Лаосе и фалангах 
Татьяна Толстая: С народом 
Третье сословие 
История страны - в письмах в газету 
Александр Фишман: «Вот и кончилась заначка...» 
