«У нашей оппозиции, что бы ни делал Путин, это плохо. Плохо всё и всегда, и не может быть хорошо по определению. Это уже не критика, это уже нечто другое» — уверен известный телеведущий.
«АиФ» расспросил Владимира Познера об отношениях власти и граждан, борьбе с кризисом и о том, почему с приходом коронавируса в медиапространстве активизировались НЛО и Кашпировский.
Для кого люди — мусор?
Виталий Цепляев, «АиФ»: Владимир Владимирович, на днях уволили саратовскую чиновницу, которая позволила себе пренебрежительно отозваться о помощи семьям с детьми. «Раньше никогда денег за рождение детей не давали, и жили как-то, не скулили», — заявила она. Ранее «прославилась» ее землячка, экс-министр труда и занятости Саратовской области, которая посоветовала пенсионерам питаться «макарошками». Как вам кажется, откуда берется такой снобизм?
Владимир Познер: Ещё в царские времена в России простые люди, «простолюдины» для власть имущих были мусором. Почитайте Некрасова, Радищева, Лескова — найдете у них массу примеров на эту тему. В советское время происходило то же самое, хотя на словах и превозносили простого человека. Причем самое интересное, что люди, которые тогда приходили к власти, сами были из народа. Они не были потомственными аристократами, представителями интеллигенции. Они были детьми рабочих и крестьян. Но оказавшись во власти, они вели себя точно так же, а то и хуже, чем их предшественники из «барских сословий». Они позволяли себе тыкать тем, кто стоял ниже их на социальной лестнице — никакого уважения, никакого намека на равенство. При этом с трибун произносились правильные слова про народ, про его благо. Но одно дело — народ в целом, и другое — отдельный человек, который воспринимался как ноль, как вообще никто и ничто.
Многие сегодняшние чиновники росли ещё в том, советском обществе. Ходили в советскую школу, были пионерами, комсомольцами... И пренебрежение к простому человеку, которое они порой демонстрируют с высоты своего положения — это отголоски того самого традиционного для России отношения людей, находящихся у власти, ко всем остальным. Разумеется, такое отношение мы наблюдаем не у всех. Но все-таки это довольно характерная штука.
Когда оппозиция указывает, где в стране возник непорядок, в чем власть ошибается — это нормально. Но наша же оппозиция ведет себя не так. У нее, что бы ни делал Путин, это плохо.
— В Госдуму на прошлой неделе внесли проект закона, наказывающий чиновников за унижение граждан. Как думаете, это их вразумит?
— Я не знаю, как это будет работать. Гражданин, которому нанесли, как он считает, обиду или оскорбление — он что должен сделать? В суд пойти? Защитят ли его там? Трудно сказать. Но как знак, как сигнал, принятие такого закона, наверное, будет полезным. Если бы каких-то начальников стали увольнять за такое поведение, и другие представители власти понимали бы, что они не останутся безнаказанными — они бы стали вести себя по-другому... Почему хамили в советских магазинах? Да потому, что продавцам было плевать на покупателей. Им было все равно, купят у них товар или нет. А почему сегодня продавцы не хамят? Потому, что от этого зависит их зарплата! Туда, где хамят, никто не пойдет — пойдут в магазин по соседству, где тебе улыбаются, предлагают чашечку кофе и т.д. В том числе и по этой причине позволяют себе обижать граждан наши чиновники — они не чувствуют, что зависят от этих граждан.
Обливание негативом
— Вам изрядно досталось от либералов за слова о том, что «сейчас не время хаять власть». Вы считаете, что оппозиция должна отойти в сторонку, не мешать государству бороться с кризисом и коронавирусом. Но не получится ли так, что некому будет указать и на ошибки, и на проблемы, которые требуют срочного решения?
— Что я имел в виду, призывая не нападать на власть? В принципе, критика власти — это вещь здоровая, правильная и необходимая. Когда оппозиция указывает, где в стране возник непорядок, в чем власть ошибается — это нормально. Но наша же оппозиция ведет себя не так. У нее, что бы ни делал Путин, это плохо. Плохо всё и всегда, и не может быть хорошо, по определению. Это уже не критика, это уже нечто другое. Да, эти люди имеют право на такую позицию. Но мне кажется, когда в стране такое напряжение как сейчас, когда она попала в очень сложную ситуацию, можно было бы воздержаться от такого бесконечного — как бы это лучше сказать? — обливания власти негативом. Видно же, что власть дико старается решить эту проблему. Прилагаются совершенно гигантские усилия. Проще всего стоять в стороне и говорить — это вы делаете не так, надо эдак. Мне бы хотелось, чтобы эти люди сами хоть на три дня оказались у власти, и мы бы посмотрели, как они справятся.
Вы знаете, я давно не в фаворе ни у консерваторов, ни у либералов. И меня это очень устраивает.
Поэтому, повторюсь, хотя бы на это время — а оно не очень долгое — можно было бы воздержаться от этого обливания. Другое дело, если вы видите предмет для реальной критики — скажем, в какой-то больнице чего-то не хватает, где-то не доплачивают врачам — обратите внимание власти на эту проблему. Это полезно и нужно.
А что касается того, как на мои слова отреагировали те, кого вы называете либералами... Вы знаете, я давно не в фаворе ни у консерваторов, ни у либералов. И меня это очень устраивает.
— Вы сказали про гигантские усилия власти по разрешению ситуации. Но при этом многие в России не понимают, что ей мешает поступить так же, как правительствам западных стран и начать жестом сеятеля раздавать населению деньги, в виде прямой помощи?
— Нам сложно сравнивать себя с такими странами как Германия или США, которые пошли таким путем. По той простой причине, что мы несравненно беднее их. По доле ВВП на душу населения (около 30 тыс. долларов) мы на 50-м месте в мире. И американцы, и западные европейцы намного богаче нас. США в этом списке на 9-м месте, у них 67 тыс. долларов на душу населения. А мы в этом списке — середнячки. Почему мы середнячки, с такими-то ресурсами — это другой вопрос.
Да, у нас есть заначка в Фонде национального благополучия. И наверное, если провести очень кропотливую работу и определить действительно самых нуждающихся, от новорожденных до стариков, можно было бы часть этого запаса использовать. Но люди, принимающие решения, должны думать не только о сегодняшнем дне, но и о том, что будет завтра и послезавтра. И тратить резервы так, чтобы потом не остаться вообще ни с чем.
Все понимают, что статистика у нас лукавая, что чиновники даже если и не врут, то по крайней мере не сообщают всей правды.
«В США пропали макароны. У нас есть»
— В некоторых СМИ и соцсетях гуляет самая разная информация, касающейся распространения коронавируса, статистики заболеваемости и т.п. Отличить правду от фейков порой непросто. Почему люди так падки на то, что им говорят, и готовы поверить в любые небылицы?
— Я думаю, это происходит потому, что люди привыкли не доверять официальным сообщениям. Поскольку в нашей стране много чего в разное время скрывали. Как это было, например, после Чернобыля. Все понимают, что статистика у нас лукавая, что чиновники даже если и не врут, то по крайней мере не сообщают всей правды. Выработался своего рода условный рефлекс недоверия к тому, что говорит власть. И наоборот, многие склонны безусловно верить всему, что говорят противники власти. Это результат многолетнего обмана народа.
— В интернете можно найти публикации о том, что вместе с появлением коронавируса активизировались НЛО. Кто-то пишет, что пандемия связана с вышками связи 5G, что это часть плана «мирового правительства» по сокращению населения. А тут ещё со своими «оздоровительными сеансами» снова появился Кашпировский... Отчего в обществе так вырос интерес к теориям заговора, к знахарям и потусторонним силам?
— Это было всегда в моменты всеобщей растерянности. Когда непонятно, что происходит, что и как делать. Человек с давних времен в подобной ситуации начинал обращаться к каким-то оккультным вещам, к мистике. И Кашпировский впервые появился в тяжелое для страны время, когда всё распадалось, в магазинах было пусто, когда было непонятно, что будет завтра... Люди не понимали, где им искать спасения, кто им поможет.
— Но не значит ли это, что мы снова возвращаемся в 90-е?
— Нет, я не думаю, что мы снова идем к пустым полкам и т.п. Пандемия — это совсем другое. Хотя... Вчера я читал в «Нью-Йорк таймс», что в Соединенных Штатах пропали макароны. Люди приходят в магазин — макарон нет, хотят заказать по интернету — нет. Вот такие удивительные вещи происходят в самой богатой стране мира. Но у нас-то, к счастью, таких проблем пока нет.
— Как вы сами прожили эти два месяца? Чего вам особенно не хватает в самоизоляции, а в чем она, может быть, оказалась даже полезной?
— Самоизоляция позволила мне справиться с некоторыми вещами, до которых руки не доходили — разобраться с документами, бумагами. Я выбросил 5 мешков мусора, и совершенно от этого счастлив. Разобрался с книгами в своей библиотеке, а книг у меня очень много... Так что это было полезное время. Единственно, что огорчает — то, что мы с женой не видимся с нашими друзьями. Это, пожалуй, самое трудное испытание. Думаю, когда карантин закончится, мы соберемся, устроим шикарный обед — посидим, выпьем. Мы все, конечно, очень этого ждём.
