Принято считать, что регулирование мировых процессов осуществляют, в основном, США, а Великобритания является их сателлитом или младшим партнером. Об этом часто можно слышать шутки на британском ТВ. Поддерживать устойчивость такого мнения для Великобритании довольно выгодно: она «остается в тени», в то время как США и их президенты несут персональную ответственность за то, что регулярно «надувают щеки».
Чтобы разобраться в этом, нужно всего лишь внимательно последить за некоторыми деталями мироустройства. Британская королева, например, самый влиятельный политик в мире, кто бы что ни говорил и кто бы ни составлял какие бы то ни было рейтинги. Один из самых старых финансовых центров в мире расположен именно в Лондоне, и с ним соперничает, пожалуй, только финансовая система Ватикана. Именно скрытые механизмы влияния помогают Великобритании влиять на другие финансовые центры, более, так сказать, молодые — в Нью-Йорке, в Токио и т.д.
Отметим, что США без своих «G6» не выглядят так внушительно и, конечно, стоит обратить внимание, что Великобританию в «семёрке» представляет сменяемый премьер, а не Её Величество. Это обозначает, что мы имеем дело с элементами политической игры, где внешнее должно прикрывать внутреннее состояние дел.
Настоящая власть та, что скрыта и пользуется скрытыми же механизмами влияния, так что по-настоящему богатые персоны, скорее всего, даже приплачивают, чтобы не оказаться в очередном рейтинге Forbes или, по крайней мере, сами его составляют.
Не зря, следуя своим традициям, Великобритания вошла в состав учредителей Евросоюза, но с самого начала оговорила сохранение национальной валюты и свой особый статус, который со временем становился все более и более «особым», пока недавно Дэвид Камерон вообще не потребовал от Евросоюза максимально возможную суверенность. И незамедлительно её получил, кстати. Что, впрочем, не спасло Великобританию от Brexit и лишний раз подчеркнуло, что «ящик Пандоры» не стоит открывать даже очень осторожно.
Так, что же случилось, вернее — сломалось в отношениях континентальной Европы и Великобритании? На самом деле, скорее всего, речь идет о «несчастном случае на производстве»: британский премьер решил поиграть с ЕС в «кошки мышки», но не удержал ситуацию под своим контролем. Как результат — максимальное осложнение ситуации в Евросоюзе, усугубленное целым рядом печальных обстоятельств в виде наплыва беженцев, финансово-экономических и социальных проблем.
Ситуация признается серьезной и даже опасной: есть вероятность того, что Европа «ляжет» под грузом этих тяжелых проблем, созданных непродуманными действиями своих же собственных политиков.
Есть также вероятность и того, что, в результате такого кризиса, европейские страны мобилизуются и проявится политическая воля вести гораздо более европейски ориентированную политику, а не следовать слепо в фарватере политики американской.
Пока же создается устойчивое ощущение, что ЕС сам конструирует себе проблемы, чтобы затем их решать по мере появления то одной, то другой. В результате все еврочиновники оказываются заняты и — при делах. Так что неэффективность института, в случае ЕС, как оказалось, вполне можно заменить имитацией этой эффективности.
В общем, похоже, что специалистам по евроинтеграции теперь придется становиться еще и специалистами по евродезинтеграции. А причиной этого стала, довольно неожиданно, enfantterrible Евросоюза — Великобритания.
Похоже, что процессы, идущие в ЕС, вообще перестают быть управляемыми, и Великобритания таким образом просто попыталась «сбежать», справившись с сильным диссонансом в общественном сознании с помощью Brexit. Дадут ли ей это сделать на самом деле — большой вопрос.
С уходом из ЕС Великобритания теряет некоторые свои инструменты влияния на европейскую политику, что должно опечалить не только Лондон, но и Вашингтон. США придется теперь делать часть «грязной работы» самим.
Британские политики «станут злее» по отношению к России, памятуя свои вековые традиции противостояния с ней и теперь уже не ограниченные европейскими условностями.
Впрочем, для Германии Brexit, безусловно, выгоден, так как остальные страны теперь будут ориентироваться на неё и Евросоюз станет гораздо сплоченнее, а континентальная Европа — благосклоннее по отношению к своему традиционному российскому партнеру.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
