Чем обернётся для россиян пенсионная реформа? Цикл «Прогнозы про угрозы»

Ведущий конференции: Друзья, добрый день! Мы находимся в пресс-центре «Аргументы и факты». Меня зовут Наталья Кожина. Сегодня в рамках совместного проекта сайта Аиф.ru и Совета по внешней и оборонной политике «Прогнозы про угрозы» свою лекцию прочитает ведущий научный сотрудник Центра анализа доходов и уровня жизни НИУ ВШЭ Оксана Вячеславовна Синявская. Тема нашей сегодняшней беседы звучит так: «Грозит ли России стать нацией бедных стариков. Чем обернётся для нас пенсионная реформа?». Оксана Вячеславовна, пожалуйста, вам слово. Синявская Оксана Вячеславовна: Здравствуйте. Несмотря на то, что тема сформулирована достаточно радикально – сильный негативный посыл в отношении бедных стариков, я начну с ответа на этот резкий вопрос и скажу, что да, грозит, если… И вот здесь мы сталкиваемся с несколькими условиями, из которых становится понятно, что далеко не всё сводится к собственно пенсионной реформе. Именно поэтому ответ на второй вопрос я приберегу для конца своего выступления. Мы должны понимать, что пенсионная система – это важная часть экономики и это то, что касается всех нас. Именно поэтому столь живой интерес к обсуждению любых преобразований в этой области. Поскольку пенсионная система - это большая часть экономики, её ситуация во многом зависит от ситуации в других сферах в нашем обществе и экономики. Поэтому, если не проводить структурные реформы в экономике, если мы по-прежнему будем больше говорить о борьбе с коррупцией, о повышении эффективности, чем что-то делать, то, к сожалению, хорошей, нормально работающей пенсионной системы мы не получим. Здесь важно понимать, что те страны Запада, на которые принято ориентироваться, говоря о благополучной старости, получили эту благополучную старость, начиная с конца 70-80-х годов прошлого столетия, когда у них прошёл период «славного 30-тилетия»: был экономический бум, была достаточно стабильная экономическая ситуация, за годы которой люди, во-первых, сумели заработать много денег, а, во-вторых, сумели их сберечь. Поэтому без стабильной макроэкономической ситуации ничего хорошего в пенсионной системе не будет. Тогда мы будем не нацией бедных стариков, а нацией бедных людей в целом. Вторая вещь, может быть, менее очевидна. Сейчас много говорят о старении населения. Тем не менее, если старение понимать как то, что мы будем расходовать всё больше и больше денег на пожилое поколение, то мы опять-таки останемся у разбитого корыта. Невозможно заработать хорошую пенсию, если вначале ты был лишён возможности получить качественное образование, а потом – работать на хорошем рабочем месте. Если государство заинтересовано в появлении более-менее стабильной пенсионной системы и обеспеченной старости у будущих поколений, оно должно обращать большое внимание на инвестиции в образование, здравоохранение, то есть человеческий капитал будущих поколений. Без этого, забывая о детях и молодёжи, мы ничего хорошего не получим. Кроме того, часто принято говорить о пенсионной реформе, как о чём-то таком, что покрывает все интересы пожилого поколения. На самом деле, если думать об улучшении качества жизни пожилых людей в России, говоря только о реформе пенсионной системы, мы будем топтаться на месте, потому что качество жизни пожилого населения не исчерпывается только теми пенсиями, которые оно получает. Последние годы, когда правительство проводило интенсивную политику повышения пенсий, но не получила заметного позитивного отклика от старшего поколения, только подтверждают это, потому что мы по-прежнему имеем очень серьёзные проблемы в здравоохранении, у нас по-прежнему не развито социальное обслуживание пожилого населения, отсутствуют какие-то способы для нормального проведения досуга. Поэтому люди, выходя на пенсию, начинают испытывать сильное чувство депривированности от того, что оказались один на один сами с собой, с государством в виде собеса, органов пенсионного фонда, который им назначает пенсию, и всё это приводит к негативному восприятию жизни. Безусловно, важно не идти на поводу каких-то сиюминутных интересов и не думать о том, что сейчас легче сделать. Да, мы поменяли пенсионную формулу, но если мы будем откладывать на потом те решения, которые выглядят политически болезненными или трудными, как например, давно ведущаяся дискуссия о повышении пенсионного возраста, реформа досрочных пенсий, которая, в общем, сейчас уже проводится, но тоже без большого обсуждения и не вполне эффективно, мы получим нарастание проблем в пенсионной системе и в конце концов это может привести к принятию более острых и менее удачных решений, когда не делать уже будет нельзя. Если мы не выполним эти 4 условия, у нас, к сожалению, есть риск стать нацией бедных стариков или даже бедной нацией. То, что я сказала, иллюстрирует те вызовы, которые стоят перед российской пенсионной системой. Мы не уникальны в этом смысле. У нас есть некоторые особые черты, но тем не менее, главный вызов, который стоит перед российскими пенсиями, - демографический. В рамках лекций уже говорилось о старении населения, о демографическом будущем России, поэтому подробно об этом я не буду говорить. Но старение населения – это, пожалуй, самый важный вызов российской пенсионной системе, с которым надо научиться работать. Это не значит, что пенсионная система в условиях стареющего общества не может существовать. Должны меняться инструменты, которые применяются в этой системе. Второй вызов или группа вызовов относится к экономическому блоку, и здесь мы опять-таки не уникальны, потому что деиндустриализация экономики либо переход к постиндустриальному обществу, если это описывать в более позитивном ключе, характерен для большинства развитых стран мира. Здесь мы идём в общей тенденции. У нас сокращается доля промышленного производства. Это производство предполагает стабильную занятость, достаточно предсказуемую карьеру, в ходе которой очень легко планировать пенсионные выплаты. Все наши пенсионные системы были разработаны для индустриальных обществ, что в странах Западной Европы, что в России. Поэтому именно сейчас, когда сокращается видимая, формальная часть занятости, перестраивается и экономика, и трудовая карьера человека на протяжении от юности до старости, пенсионная система становится не вполне адекватной новой модели. Есть и определённые особенности, которые характерны для нашей страны: так называемая российская модель рынка труда, при которой мы адаптировались к трансформационным шокам, потому что переходили от советской экономики к рыночной не через резкий рост безработицы, как многие страны Центральной и Восточной Европы (Польша, страны Балтии), а через подстройку заработной платы. В результате у нас была достаточно стабильная численность занятых, но заработная плата упала настолько сильно, что говорить о значительных платежах в пенсионную систему, возможности накопить или заработать себе на пенсию для многих людей сейчас не представляется возможным. Кроме того, резко вырос уровень неравенства заработков. Для той пенсионной модели, которую мы сейчас имеем, это тоже болезненно. И, наконец, нельзя не упомянуть макроэкономический фон, когда мы живём в условиях достаточно высоких уровней инфляции, ограниченных возможностей для сбережения. Это сильно сужает добровольные возможности сформировать себе достойную старость. Третья группа вызовов, достаточно узкая, относится к российской пенсионной системе, что там можно сделать. Экспертная диагностика состоит в том, что российская пенсионная система – не очень эффективна в данный момент, есть инструменты повышения её эффективности, обеспечения большей сбалансированности только за счёт того, что мы что-то меняем в пенсионном законодательстве. Об этом мы ещё поговорим. Нельзя сбрасывать со счётов то, что мы живём в стране, в которой была традиция достаточно сильного государственного патернализма и низкой дифференциации доходов, которая порождает сохранение ожиданий того, что государство должно что-то для нас сделать, даже если мы в это не верим. Эта двойственность сознания видна в вопросах, которые задавали читатели на сайте, но на самом деле она характерна для всех сфер, не только для пенсионной системы. Мы понимаем, что на государство надеяться нельзя, но ожидаем, что, когда придёт время выполнять обязательства, государство это сделает. Отсюда берётся и достаточно легкомысленное отношение к тому законодательству, которое принимается. Речь не только о пенсиях. Мы все этим страдаем. Я говорю «мы», потому что тоже зачастую не слежу за изменениями, которые касаются каких-то сфер жизни, например, в жилищно-коммунальном хозяйстве или ещё где-то. Мы привыкли полагаться, что как-нибудь более-менее разберёмся. А в странах с более длительной историей капитализма, рыночных отношений люди более ответственно относятся к тому, что касается важных сфер их экономической жизни. Они лучше отслеживают те изменения, которые происходят. Благодаря этому удаётся лучше подготовиться, потому что есть сюжеты, которые мы можем решить, просто зная законодательство. Теперь немного подробнее об этих вызовах. Старение населения. Здесь я бы хотела коротко остановиться только на двух сюжетах. Первый – мы должны понять, что уже вступили в совершенно новую фазу демографического развития. У нас было очень благополучное последнее десятилетие, когда на рынок труда приходили люди, родившиеся в 80-е годы. В пенсионную систему попадало поколение 40-х – начала 50-х годов рождения, которых было не так много. Сейчас этот период закончился, и мы перешли к новой и непривычной для российской экономики и социальной системы волне, когда численность работоспособного населения начинает быстро сокращаться. Это видно по всем демографическим прогнозам. Численность лиц пенсионного возраста, наоборот, очень быстро нарастает. Это будет главной тенденцией ближайшего десятилетия. Для пенсионной системы это очень важно, потому что нынешние пенсии выплачиваются из тех взносов, которые поступили от работающего населения. При этом, что ещё важнее, особенность российской модели старения в том, что она происходит за счёт низкой рождаемости, а не за счёт повышения продолжительности жизни. В последние годы продолжительность жизни начала немного расти, но пока это очень низкий уровень по сравнению с большинством стран мира. Я даже не говорю о развитых, даже в странах с сопоставимым с нашим уровнем развития люди живут намного дольше. Для пенсионной системы это означает, что мы не можем рассчитывать на быстрый дивиденд роста рождаемости, даже если те темпы роста рождаемости, которые наметились последние годы, сохранятся. Всё равно люди, родившиеся сейчас, придут на рынок труда лет через 20. Недавний бум рождаемости в ближайшие 20 лет нас не касается. Второй сюжет. Если нам всё-таки удастся улучшить ситуацию с продолжительностью жизни, нас ожидают ещё более высокие темпы старения, и нагрузка на пенсионную систему ещё больше возрастёт. А если нам не удастся решить эту проблему, тогда мы остаёмся в нынешней ситуации, когда инструментов для реагирования внутри пенсионной системы мало, и мы не можем всерьёз говорить, например, о повышении пенсионного возраста мужчинам. В этом смысле ситуация с российским старением такова, что, если мы будем жить дольше, для пенсионной системы это будет хуже, тогда придётся принимать более жёсткие решения внутри пенсионной системы. Если мы будем жить по-прежнему мало, с точки зрения пенсионных финансов, как ни кощунственно это звучит, это хорошо, но тогда многие инструменты, которыми пользуются западные страны, нам недоступны. Достаточно серьёзный вызов российской пенсионной системе, наряду со старением, лежит в сфере экономики рынка труда. (Показывает график) Я показала, как будет меняться соотношение между численностью трудоспособного населения и численностью населения пенсионных возрастов, но на самом деле численность занятых меньше, чем численность трудоспособного населения. У нас есть люди, которые не работают (неактивное население), люди, которые ищут работу (безработные). И сама структура занятых очень неоднородна. Когда мы говорим о 70 млн занятых, мы должны понимать, что внутри этих 70 млн полностью видны налоговым органам, пенсионному фонду только примерно 40-50 %, потому что за последние десятилетия у нас сильно сократилась численность занятых на крупных и средних предприятиях, там, где формальная занятость и платежи по внебюджетные фонды наиболее прозрачные. У нас выросла численность занятых в неформальном секторе экономики, большинство из которых взносы вообще не платят, либо, если мы говорим об индивидуальных предпринимателях, то платят по специальному тарифу. Поэтому доля тех, кто участвует в формировании бюджета пенсионного фонда, из года в год сокращается. Это с одной стороны, может быть, болезнь российской экономики и свидетельство её низкой эффективности, но с другой стороны, это достаточно неизбежный мировой тренд, связанный с постепенным сокращением занятости в секторе промышленности. Не только потому, что какие-то производства выводятся в развивающиеся страны, но и потому, что растёт производительность труда и развитие технологий, что вытесняет потребность в массовых неквалифицированных работах. Это означает, что реальная ситуация в пенсионной системе между плательщиками и пенсионерами на самом деле ещё хуже. Одновременно это означает, что у нас очень ограниченный резерв по повышению текущих пенсий. Если мы посмотрим на то, как изменялись доходы, валовый внутренний продукт, денежные доходы населения, заработная плата, пенсии, то увидим, что в разные периоды развития страны пенсионеры то выигрывали по сравнению с работающим населением страны, как это было в середине 2000-х, то проигрывали, когда пенсии индексировались меньше, чем росла заработная плата. (Показывает графики) Сейчас мы пришли к ситуации, когда пенсии и видимые доходы, видимая заработная плата находятся примерно на одном уровне по отношению к дореформенной позиции. Они слегка превысили уровень 1991 года. Тот более высокий рост заработной платы, который мы все видим, во многом связан с ростом доходов скрытой от статистики, от пенсионного фонда части оплаты труда, то есть так называемой «серой» зоне. Отсюда, к сожалению, сильный барьер и потолок для возможности индексирования пенсии. Соглашаясь вынужденно или добровольно на работу полуформально или неформально, мы тем самым лишаем не только себя, но и других людей возможности повысить пенсию. Я не говорю, что этот выбор всегда совершается добровольно. Зачастую человек не может повлиять на условия труда, но реальность такова, что до тех пор, пока у нас будет серьёзный по масштабам сектор неформальной экономики, мы будем постоянно испытывать проблемы с возможностью индексировать пенсии. Другая проблема рынка труда, которая отражается в пенсионной системе, связана с резко выросшим неравенством в заработках. У нас в стране вообще очень высокое неравенство в доходах, неравенство по заработной плате ещё выше (показывает таблицу), и несмотря на некоторое снижение в последние годы, всё равно сохраняется на высоком уровне по сравнению со многими европейскими странами. Пенсионная же система выполняет функцию перераспределения, потому что те люди, которые получают зарплату или в неформальном секторе, или на уровне минимальной, всё равно должны получать пенсию. Если за человека вообще не платилось взносов в пенсионную систему, по российскому законодательству он имеет право на социальную пенсию. Если за него взносы платились, но с очень низкой зарплаты, то его пенсия будет маленькой, но опять же по действующему законодательству, если пенсия не дотягивает до регионального прожиточного минимума, и при этом человек не работает, то имеет право на доплату до величины прожиточного минимума. Пенсия сильно сглаживает те различия, которые существуют на рынке труда. Она делает это, обрубая дифференциацию сверху. То есть, если человек зарабатывал очень много, он не может рассчитывать на то, что его пенсия будет адекватным образом отражать его заработок. Раньше это делалось через прямые ограничения на размер пенсии. До 2002 года у нас был трёхкратный лимит. Потом это стало делаться косвенно через ограничение на потолок заработной платы, которая учитывается при уплате взносов. Если мы посмотрим, какую долю составляет средняя пенсия по отношению к разным заработным платам, то увидим, что среди наименее оплачиваемых работников даже социальная пенсия достигает порядка 80 % к их бывшей заработной плате. То есть для тех, кто трудится в наименее оплачиваемых работах, уровень жизни опускается совсем незначительно при выходе на пенсию, если вообще опускается. Иногда люди получают пенсию, не ниже того заработка, который они имели. Для наиболее высокооплачиваемых работников пенсия составляет ничтожную величину от того, что они получали. В результате недовольны и те, и другие. С одной стороны мы имеем ситуацию длительно накопленной бедности, когда человек десятилетиями трудился на работе с низким уровнем оплаты труда, не имел возможности обновлять товары длительного пользования, не всегда хорошо питался, одевался. И вот он переходит на пенсию и остаётся с теми же или даже более низкими доходами. Сюда добавляются усилившиеся проблемы со здоровьем, отсюда растущее недовольство тем, что пенсия такая маленькая, как на неё прожить. С другой стороны те люди, которые хорошо зарабатывали. Для них переход на пенсию – это снижение уровня жизни в разы. Поэтому им без какой-то дополнительной работы не прожить, не поддержать прежний привычный уровень потребления, если мы вспомним, что речь идёт о людях, которым в начале экономических реформ было от 35 до 50 лет, к тому же они не имели возможности сформировать нормальные сбережения на старость, потому что существенную часть этого периода возможности для сбережений не было в силу высокой инфляции или отсутствия инструментов, во что можно было накапливать. Поэтому у нас и получается, что пенсией недовольны все. Но при этом кое-что можно сделать и внутри пенсионной системы, потому что сейчас мы имеем дело с ситуацией, когда относительно небольшая пенсионная копилка - бюджет пенсионного фонда (порядка 8 % ВВП) расходуется на большое количество пенсионеров. У нас их число значительно превышает численность лиц пенсионного возраста. Безусловно, сюда входят и социальные пенсионеры, и пенсионеры по инвалидности и потере кормильца, но во многом перевес пенсионеров над числом лиц пенсионного возраста связан с тем, что у нас до сих пор сохранилась уникальная в мире ситуация большой численности лиц, выходящих на пенсию по старости досрочно без снижения размера пенсии. На Западе, если ты говоришь о досрочном выходе на пенсию, люди понимают так, что человек вышел на пенсию раньше, поэтому получает более низкую пенсию, чем мог бы. У нас это пенсии за работу в особых условиях труда. Есть работы, где понятно, что снижение производительности вполне объяснимо: шахтёры, лётчики. Они действительно не могут продолжать работать на тех же работах. Но у нас практика назначения досрочных пенсий имеет очень длительную историю, начиная с ранних советских лет. И очень часто рабочее место не имеет тех условий вредности, за которые назначается пенсия, либо человек продолжает работать на том же рабочем месте, выходя на пенсию. Некоторые досрочные пенсии, как например, школьным учителям или сельским медикам, были вообще введены не как инструмент пенсионного обеспечения, а как попытка повысить уровень жизни той категории людей, которым государство не доплачивало на протяжении 90-х годов. Когда вводились эти пенсии, это была попытка государства закрыть проблему силами пенсионной системы. Это не имеет отношения к пенсионному обеспечению в принципе. Все эти люди выходят на пенсию на 5-10 лет раньше и увеличивают число пенсионеров. Надо повышать пенсионный возраст, потому что сейчас мы имеем дело с ситуацией, когда в среднем, по данным исследований, мужчины выходят на пенсию в 54 года, женщины – в 53 года, то есть раньше, чем фактические границы пенсионного возраста. Мы понимаем, что у этого вопроса есть социальная цена. Именно поэтому эксперты редко говорят о том, что надо повышать пенсионный возраст: а) радикально, б) и мужчинам, и женщинам. Наиболее приемлемый вариант, который обсуждается среди экспертом и который можно было бы провести достаточно мягко и безболезненно с точки зрения последствий для рынка труда, для здоровья населения – это выравнивание пенсионных возрастов мужчин и женщин и очень медленными темпами. Скажем, предложить поколению, которому сейчас 40-45 лет, к тому моменту, когда они будут выходить на пенсию, делать это в 60 лет и мужчинам, и женщинам. Потому что этот 5-тилетний разрыв в пенсионном возрасте женщин и мужчин на самом деле сейчас ни социально, ни экономически не обоснован. У нас и условия ведения домашнего хозяйства сильно изменились в лёгкую сторону, и условия труда. Женщины, в основном, трудятся не в промышленности, а на рабочих местах, которые не требуют тяжёлых физических усилий, там, где производительность труда не снижается с возрастом. Это в какой-то мере, наряду с реформой досрочных пенсий, могло бы повысить эффективность расходования средств пенсионной системы и привело к определённому росту размеров пенсий для всех пенсионеров. Правительство боится обсуждать эту тему, потому что считается, что проблема пенсионного возраста – политически болезненная. Хотя, на мой взгляд, как бы неприятно это не звучало для многих, женщины в России прекращают работать в 60 лет, то есть по факту мы уже пришли к ситуации достаточно равного выхода на пенсию. И фактически нигде, кроме Франции, Греции и Италии, повышение пенсионного возраста не привело к демонстрациям. И нигде, кроме Франции, это не привело к пересмотру решения о пенсионном возрасте. Можно договариваться о каких-то решениях, объясняя их значение, а не просто говоря: «Давайте закроем дыру средствами повышения пенсионного возраста». Безусловно, это не панацея, и правительство должно предлагать какие-то другие решения наряду с этим. Но в какой-то мере ситуацию в пенсионной системе повышение пенсионного возраста могло бы облегчить. Учитывая всё то, что я уже сказала, что государство крайне ограничено в возможности повышения пенсий в ближайшее десятилетие, что нас ждёт и что мы имеем уже сейчас? Надо сказать, что распространённый в обществе стереотип состоит в том, что имеем нищих стариков уже сейчас. Несмотря на то, что это представление очень живуче, я хотела бы с ним поспорить. Бедность и уровень бедности, масштабы бедности в обществе сильно зависят от того, о какой бедности мы говорим. Правительство измеряет бедность, сравнивая доходы с величиной прожиточного минимума, который устанавливает. Если мы будем следовать правительственному подходу, то поймём, что несмотря на то, что уровень пенсий у нас действительно не очень высок, есть гораздо более острые очаги бедности – семьи с детьми. В России даже появление первого ребёнка ведёт к снижению уровня жизни семьи, не говоря уже о втором и последующих. У нас практически домохозяйство, состоящее из родителей и двух детей до 18 лет, имеет мало шансов достичь приличного уровня жизни. Там риски бедности очень высоки. Мы говорим о семье всего лишь с двумя детьми, а не о многодетной. Реальные трансферты, обмен деньгами между разными поколениями подтверждает эти данные статистики, потому что, если мы посмотрим на то, кто кому помогает, то, в основном, вопреки тому, что у нас в обществе считается, что помогать должны взрослые дети родителям, а не наоборот, большинство ресурсов идёт от пенсионеров к их детям и внукам, потому что пенсионеры пока имеют возможность работать, получая одновременно пенсию и заработную плату, и их уровень жизни, особенно в сельской местности, малых городах зачастую оказывается выше, чем у трудоспособного населения. Очень похожие результаты после повышения пенсий в 2008-2010 годах показывают и картинки так называемой субъективной бедности, измеряемой, как правило, по данным опросов: насколько вам легко сводить концы с концами. Здесь тоже видно, что пенсионерам тяжело жить, но среди них проявление крайней бедности менее выражено, чем среди семей с детьми. То, почему мы так считаем, и почему так устойчиво держится образ нищего пожилого человека, во многом связано с двумя моментами. Первое – это ситуация накопленной бедности, когда на пенсию выходят люди, которые были бедны многие годы. Для них выйти в старости на какие-то новые рубежи своего уровня доходов нереально. Второе – в этот момент появляются новые потребности, например, в дополнительном медицинском обслуживании, которое наше государство компенсировать не в состоянии. Именно поэтому, несмотря на то, что пенсионеры были достаточно бедны в Советском Союзе, возможность получения бесплатных благ в системе социального и медицинского обслуживания оставляет впечатление, что в советское время мы жили неплохо. Далее, с кем, собственно, себя сравнивать? У нас по-прежнему, и это активно навязывается разными медийными ресурсами, в обществе идёт сравнение с западным миром. Мы забываем, что за пределами западного мира, крайне обеспеченного и заработавшего себе эту старость предыдущими десятилетиями процветания, есть ещё огромный мир, в котором пожилые люди не путешествуют по разным странам, не ведут роскошный образ жизни, а тоже достаточно скромно существуют в зависимости от уровня развития страны и того, насколько в ней развита социальная система. На мой взгляд, решить проблему бедности пенсионеров внутри пенсионной системы в данный момент не представляется возможным, то есть ресурсов для резкого повышения пенсий внутри пенсионной системы уже нет. Но то, что государство могло бы сделать, - это уделить внимание другим сферам жизни человека: это улучшение ситуации в медицинском и социальном обслуживании, повышение общего качества жизни людей, и пожилых в том числе. Это могло бы гораздо больше сказаться на самочувствии пожилого населения, нежели только усилия в пенсионной системе. Ну, и безусловно, неконтролируемый рост расходов на ЖКХ и транспорт тоже добавляет негатива и съедает пенсии. Чем обернётся для нас новая пенсионная реформа? К сожалению, бывают реформы, которые хороши в задумке, но не очень – в реализации. Яркий пример тому реформа 2002 года. А бывают реформы, которые можно было бы и не проводить. На мой взгляд, это то, что можно сказать о реформе 2015 года. Да, вроде бы предлагается большое количество новаций, но если посмотрим, то главным образом изменяется только пенсионная формула. Речь идёт о том, что она вроде бы позволяет лучше учитывать стаж и заработок. Но на самом деле её наиболее существенное отличие от действующей системы расчёта пенсии состоит в том, что мы переходим с учёта пенсионных прав в рублях, который был более понятен работающему населению и пенсионерам, к учёту пенсионных прав в условных единицах – баллах. Стоимость балла каждый из нас будет узнавать в момент выхода на пенсию. Таким образом, непрозрачность и сложность восприятия новой формулы расчёта пенсии для людей только повышается. Из здравых вещей - растут требования к минимальному стажу для назначения пенсии. Многими людьми сейчас воспринимается негативно, что стаж будет повышаться с 5 до 15 лет, но, во-первых, изменения происходят достаточно постепенно, а во-вторых, мы забыли, что до 2002 года требования к стажу были: 20 лет – для женщин, 25 лет – для мужчин. Даже когда в 2024 году мы выйдем на рубеж 15 лет, это всё равно будут более низкие требования к минимальному стажу для назначения пенсий, чем они были в советское время и до 2002 года. Да, предлагается стимулировать более поздний выход на пенсию, и вроде бы разработчики достаточно сильно подавали именно этот элемент пенсионной формулы, что при откладывании выхода на 5-10 лет пенсия вырастет существенным образом. Я отношусь к этой идее достаточно скептично, потому что в любом случае никто не отменял рисков высокой экономической нестабильности и достаточно высокой смертности в старших возрастах. На мой взгляд, большинство людей предпочтёт иметь синицу в руках, нежели журавля в небе. Доля желающих отложить выход на пенсию даже на 5 лет, не говоря о 10, будет крайне низкой. В этом смысле для всех остальных практически ничего не меняется. При этом понять, как тебе будут рассчитывать пенсию, становится сложнее. Для будущих поколений пенсионеров не очень понятно, что будет с их накопительной частью пенсии. Сейчас нам предложили в течение двух лет для тех, кто рождён в 1967 году и позднее, определиться, хочет ли человек участвовать в формировании обязательных пенсионных накоплений и платить туда взносы по ставке 6 % или же отказаться и не платить ничего, но при этом происходит акционирование негосударственных пенсионных фондов, и это существенно осложняет возможность выбора. Опять-таки на ближайший год все наши взносы по решению правительства направляются в страховую часть. Поэтому перспектива накопительной части для будущих поколений не вполне понятна. Что касается достаточно разрекламированного повышения потолка заработков, с которого будут начисляться пенсионные взносы и которые, соответственно, будут учитываться при расчёте пенсий, то здесь есть два момента. С одной стороны, да, для высокооплачиваемых пенсионеров это хорошо, но непонятно, найдёт ли правительство деньги на по-прежнему сильный элемент перераспределения, который просто неизбежен в условиях такого высокого неравенства заработков. Одновременно все высокооплачиваемые специалисты, которые работают в нескольких местах, потеряли возможность учёта пенсионных отчислений со всех своих мест работы. Отныне, если достигаешь потолка по одному месту работы, то все отчисления, которые за тебя делает работодатель по другому месту работы для совместителей, в расчёте будущих пенсий учитываться не будут. Поэтому здесь тоже нельзя сказать, что все высокооплачиваемые работники от новой пенсионной формулы обязательно выиграют. При этом стоимость пенсионного балла в каждый конкретный год будет зависеть не только от того, что удалось собрать пенсионному фонду с работающего населения, но и от того, сколько денег есть в федеральном бюджете на трансферт пенсионному фонду. Поэтому даже специалисты не могут заранее сказать, как будет меняться цена этого балла. Фиксированная выплата, бывшая базовая часть пенсии, которая вообще никак с нашими заработками не связана, сейчас влита в общий размер пенсии, что тоже затрудняет определение того, какой будет моя будущая пенсия. Учитывая все риски для пенсионной системы, о которых я говорила, думаю, что через несколько лет нам предстоит новый виток обсуждений изменений в пенсионном законодательстве. Назовут ли его пенсионной реформой или нет – это другой вопрос, но тем людям, которым до пенсии лет 10-15-20, ещё раз предстоит столкнуться с одной или несколькими пенсионными реформами. В этих условиях планировать собственное пенсионное будущее крайне сложно. Я бы не заканчивала на совсем уж пессимистической ноте. Да, больших пенсий нам государство гарантировать не может. И здесь надо быть реалистами, исходя из демографии, экономики, тех факторов, о которых я уже говорила. Надо понимать, что государственная пенсия никогда не будет большой, если не случится чуда, и мы не станем суперэффективной экономикой. «Подушки безопасности» можно сделать уже самому. Надо пытаться, по возможности, устроиться на формальное место работы, для того чтобы работодатель платил отчисления в пенсионный фонд, и формировались пенсионные права. Работать молодым поколениям придётся достаточно долго. И мечты, что выйду на пенсию лет в 50 и работать не буду, особенно для наших поколений и моложе - это иллюзии. Надо пытаться искать возможности формировать сбережения на старость. Если нет возможности делать какие-то финансовые инвестиции, играть на финансовых рынках, есть депозиты и какие-то более скромные возможности для обеспечения доходов в старших возрастах. И, наконец, то, что меня поразило в тех вопросах читателей, которые я видела. В основном, они задавались пенсионерами, то есть молодое поколение, к сожалению, до сих пор достаточно равнодушно или не заинтересовано в формировании знания о собственном пенсионном будущем. Часть этих вопросов можно снять, посмотрев доступные источники информации. Те люди, которые могут смотреть онлайн-конференции, вполне могут зайти на сайт Пенсионного фонда РФ или на сайт «Госуслуги» и понять хотя бы в общих чертах, как организовано пенсионное законодательство, а также задать вопросы. На сайте Пенсионного фонда есть возможность онлайн-приёмных. Даже если ваше местное отделение пенсионного фонда не в состоянии ответить на ваши вопросы, можете попытаться найти информацию где-то ещё. Здесь я бы призывала всех быть активнее, отбросить нашу всегдашнюю лень, попытаться самому разобраться с тем, что можно получить от государства в рамках действующего законодательства. Ведущий конференции: Спасибо вам большое за столь исчерпывающую информацию. Тем не менее, у нас есть ещё обязанность ответить на вопросы наших читателей.

Насколько я знаю, таких коварных планов правительство не строит, но другое дело, как я уже сказала, мы все – заложники достаточно неблагополучной макроэкономической, демографической ситуации в нашей стране. До тех пор, пока правительство не возьмётся всерьёз за экономику, много сделать даже внутри пенсионной системы оно не сможет, даже если бы очень хотело. Люди моего поколения и моложе должны понимать, что, если ситуация в экономике не станет лучше, то нам тоже придётся довольствоваться низкими пенсиями и надо думать о том, как обеспечить себя в старости.

Спасибо вам огромное. Друзья, спасибо, что задавали свои вопросы и были с нами. У нас в гостях сегодня была Оксана Синявская. Всего доброго.

Сейчас однозначно выгодно. Пенсия пересчитывается ежегодно, причём автоматически. Поэтому, чем больше у вас «белая» зарплата, тем больше именно у работающих пенсионеров будет прирост пенсии. С 2015 года сначала планировалось отменить перерасчёт пенсий полностью, сейчас его сохранили для людей, у которых заработок ниже 18 тысяч рублей. Этим людям пересчёт пенсии будет осуществляться. Если вы – работающий пенсионер и ваша заработная плата выше, вы должны понимать, что ваши пенсионные права будут учитываться только в этой сумме. Всё, что выше, учитываться не будет. В этом смысле после 2015 года у работодателей, да и у некоторых работников-пенсионеров появляются стимулы частично уходить в тень.

Пенсия однозначно будет, если вы заработали пенсионные права хотя бы по законодательству одной из стран. У нас действует соглашение, как правило, оно двухстороннее, между Россией и другими странами о начислении пенсий. Казахстан входит в договор, подписанный в 1991-1992 году со странами СНГ. Если человек переезжает в Россию, проработав в Казахстане, то пенсия ему будет начисляться по нормам российского законодательства в рублях, а его заработная плата в Казахстане будет учитываться по курсу на момент назначения пенсии. Более подробно можно посмотреть на сайте Пенсионного фонда РФ. Там эти соглашения выложены.

Всё зависит от того, на что вы ориентируетесь. Если вы ориентируетесь на консервативную стратегию инвестирования и категорически не доверяете частным финансовым институтам, конечно, вам имеет смысл оставаться во Внешэкономбанке, как государственной управляющей компании. Но при этом надо понимать, что любой консервативный портфель (а консервативный портфель Внешэкономбанка направлен только на инвестирование средств в госбумаги) даёт самую низкую доходность. Если вы готовы пожертвовать доходностью в пользу гарантии, что это государственное и надёжное, то тогда вам во Внешэкономбанк. Если вы молодой человек с достаточно хорошими заработками, имеет смысл попробовать выбрать негосударственный пенсионный фонд.

Эти накопления призваны нас как-то поддерживать в старости, когда предполагается, что у нас нет других источников доходов. Поэтому при прочих равных во многих странах выбирают ограничение на возможность использования этих денег на какие-то другие цели, типа лечения. В основном, оставляют внутри пенсионной системы. А также предпочитают регулярные платежи, чтобы поддержать текущее потребление человека. Судя по всему, речь идёт об участии в программе софинансирования пенсий, потому что для этой программы законом предусмотрен срочный период выплаты пенсии регулярно ежемесячными суммами не меньше 10 лет. Для обязательных пенсионных накоплений в рамках общей системы есть два выбора. Если вы накопили меньше, чем 5 % вашей совокупной пенсии, то вам могут выплатить разово всю сумму, когда вы выходите на пенсию. В основном, это касается поколений 1953-1966 годов рождения. 2-3 года работодатель за них платил, а потом они были исключены из системы накоплений. Если же вы накопили больше, чем эти 5 % от вашей текущей пенсии, то, к сожалению, какие бы у вас ни были потребности, вам будут выплачивать пенсию ежемесячно в виде накопительной части.

Сколько баллов, вам никто сейчас не скажет, но по закону о страховых пенсиях, все пенсионные права, заработанные до 31 декабря 2014 года, будут пересчитываться по нормам действующего законодательства, то есть закона о трудовых пенсиях. Как в этом законе учитываются права до 2002 года, так они и будут учитываться при перерасчёте пенсионных прав. Дальше вам по состоянию на 31 декабря 2014 года рассчитают размер пенсии, как будто бы вы решили сейчас выйти на пенсию, и потом этот размер пенсии будет конвертирован в ваш новый страховой капитал путём деления на стоимость страхового года, которую мы пока не знаем. Её утвердит правительство. Поэтому сказать, сколько будет в баллах, никто не может. В принципе, надо смотреть действующие нормы закона о трудовых пенсиях.

Мы обращаемся к ним, потому что других данных у нас нет. Действительно, в России используется не вполне корректный расчёт так называемого коэффициента замещения. Его считают, как отношение средней пенсии к средней заработной плате, хотя правильнее с точки зрения смысла было бы смотреть на последнюю заработную плату человека, который выходит на пенсию, и сравнивать с той пенсией, которая ему назначается. Это бы действительно показывало, насколько его пенсия компенсирует утрачиваемый заработок. Во многих странах, где есть так называемые регистры и собираются данные о заработках и пенсиях всего населения, такой подход реализовать проще. У нас, к сожалению, до сих пор аналитическая разработка данных персонифицированного учёта не ведётся. Поэтому пока оперируем такими средними показателями. Они позволяют уловить общий тренд на будущее, но не показывают того, кто проигрывает или выигрывает в пенсионной реформе, как я показала на примере таблицы соотношения пенсии с заработками разного уровня.

Прежде всего, надо руководствоваться уровнем своей заработной платы. Людям, у которых заработная плата низкая, в рамках того, что предложено в нынешней реформе, оставаться в накопительной системе смысла нет. Если у вас заработки достаточно высокие, либо вы рассчитываете, что ваша карьера будет складываться удачно, то молодым людям я бы рекомендовала выбирать накопительную пенсию, потому что это некоторая страховка на случай, если у государственного бюджета денег не будет, и страховая часть будет индексироваться плохо. Но людям с низкими зарплатами, или которым до пенсии осталось немного времени, смысла играть в эти игры уже нет, потому что они не получат приличной доходности и, соответственно, нормальной накопительной пенсии, а одновременно у них сократятся права по страховой части, как это видно из новой пенсионной формулы.