Выдержит ли Россия демографический удар? Лекция цикла «Прогнозы про угрозы»

Ведущий конференции: Друзья, добрый день! Мы находимся в пресс-центре «Аргументы и факты». Меня зовут Наталья Кожина. Сегодня в рамках совместного проекта сайта Аиф.ru и Совета по внешней и оборонной политике «Прогнозы про угрозы» свою лекцию прочитает заместитель директора Института демографии Высшей школы экономики Михаил Борисович Денисенко. Здравствуйте. Денисенко Михаил Борисович: Добрый день. Ведущий конференции: Тема нашей беседы: «Выдержит ли Россия демографический удар и каким будет население страны к 2030 году?». Прошу, Михаил Борисович, вам слово. Денисенко Михаил Борисович: Дорогие друзья, мы обсуждаем действительно очень важную и интересную тему. Важную прежде всего потому, что демографические процессы и структуры являются базовыми, фундаментальными, которые во многом определяют и среднесрочные, и долгосрочные тенденции развития нашей страны. Тема лекции «Выдержит ли Россия демографический удар?» - немного неожиданная для меня, потому что демографы не пользуются выражением «демографический удар», чаще мы используем сочетание «демографический кризис», но давайте отталкиваться от этого названия. Демографическая история нашей страны – это чередование таких ударов. Они отделены друг от друга относительно спокойными периодами, во время которых определяются общие демографические тенденции, которые свойственны большинству стран мира. Хотя Россия – страна специфическая. Последний удар, как вы знаете, пришёлся в нашей стране на 90-е годы. Это был период демографического кризиса, который для нас в первую очередь ассоциируется со снижением рождаемости и ростом смертности. Этот кризис был предсказан советскими демографами ещё в 70-е годы. Значительная часть тогда ещё советской общественности об этом могла только догадываться. Эти прогнозы были сделаны на том основании, что рождаемость в 60-е годы в Советском Союзе, в частности в Российской Федерации, не обеспечивала простого воспроизведения населения в будущем, то есть поколения детские не заместили бы поколения родительские как раз в 90-е годы. Общий социально-экономический кризис усилил этот демографический спад. В оставшиеся годы второго и третьего десятилетий XXI века мы будем пожинать плоды демографического кризиса 90-х годов. В первую очередь это будет выражаться в негативных изменениях возрастной структуры населения. На возрастной структуре я остановлюсь позже, а сейчас перечислю основные проблемы, которые нас ожидают в связи с демографическими изменениями в ближайшие 17 лет. Начну с самого общего. Это стагнация численности населения страны. Я не случайно выбрал слово «стагнация», потому что те демографические прогнозы, которые имеются по Российской Федерации, не дают однозначного ответа на вопрос: будет возрастать население России или будет сокращаться. По всей видимости, оно будет сокращаться. Сейчас численность населения России составляет 143 млн человек. Если оно сократится, то на не очень большую величину. По прогнозу нашего института, численность населения немного вырастет к 2025 году, а потом опять вернётся к исходной позиции. Прогнозы ООН для России дают нисходящие тренды. Один из прогнозов Росстата (так называемый «оптимистический вариант») даёт рост населения. Но, как правило, все эти оценки колеблются вокруг современной численности – 143 млн человек. За этим стоит другая проблема. Мы все знаем, что численность населения России неравномерно распределяется по территории. В последние годы это неравномерное распределение привело к тому, что численность населения отдельных обширных территорий (Дальний Восток, Восточная Сибирь, Север европейской России) значительно сократилась. Вместе с тем, у нас есть полюса роста. Это, прежде всего, Московский регион, Краснодарский край, в последнее время Санкт-Петербургский регион. Особо впечатляют цифры, относящиеся к Московскому региону. Если численность населения России за последние 20 лет сократилась со 148 млн до 143 млн человек, то численность населения Москвы возросла с 9 млн до 12 млн человек. Рост составил 3 млн человек. В стране, где длительное время наблюдался процесс депопуляции, это неблагоприятная тенденция. В ближайшие годы, по нашим оценкам и оценкам многих специалистов - демографов, географов, экономистов, эти негативные изменения в территориальном распределении продолжатся. В первую очередь в пользу столичного региона. Этому будет способствовать и присоединение новой территории к Москве, сюда будут приезжать новые люди. Эта неравномерность распределения будет создавать массу экономических, геополитических проблем как раз в тех богатых ресурсами и не обладающих достаточным количеством людей регионах, которые действительно интересуют многие страны мира. Хочется ещё раз подчеркнуть, что, даже если численность населения чуть-чуть увеличится, Россия, как демографическая единица, продолжает устойчиво терять свои позиции в мире. Если в 1950 году в Российской Федерации проживало примерно 4 % населения земного шара, то к 2030 году доля России в населении мира сократится практически до 2,2-2,4 %. Та же тенденция характерна для удельного веса России в странах Европы. Он будет сокращаться. При этом численность населения соседей России будет неуклонно возрастать. Самые близкие к нам соседи – Центральная Азия. Там численность населения возрастёт до 60 млн человек. Разрыв между численностью населения России и Центральной Азии значительно уменьшится. А ещё в 1950 году население многих центрально-азиатских республик составляло чуть больше 1 млн человек. Сейчас это уже совершенно другие страны с достаточно большим населением. Демографическое давление со стороны стран третьего мира на Россию будет возрастать, точно так же, как на страны Европы и Северной Америки. Почему население России не будет увеличиваться? Несмотря на те успехи, которые были достигнуты в демографической сфере, я имею в виду увеличение продолжительности жизни и рождаемости, этого роста оказывается явно недостаточно для того, чтобы население России начало в перспективе увеличиваться быстрыми темпами за счёт демографических факторов. Тот рост, о котором иногда говорят прогнозы, в первую очередь обеспечивается миграцией. Уровень рождаемости у нас остаётся низким с точки зрения обеспечения расширенного воспроизводства населения, хотя в последние годы он вырос благодаря мерам, которые предпринимает правительство. Но это не тот уровень рождаемости, который обеспечивает замещение поколений. В семьях рождается всё равно меньше двух детей. Соответственно, родительские поколения детскими не замещаются. Более того, из-за того, что возрастная структура, количество матерей, количество потенциальных родителей в этой возрастной структуре уменьшится, в будущем уменьшится и число родившихся. Поэтому естественный прирост в нашей стране как был отрицательным, так и останется. Только эта отрицательная убыль усилится. Про смертность мне хочется сказать одно. Продолжительность жизни в нашей стране чрезвычайно низкая. Мы занимаем среди 200 стран мира низкие места: мужчины – 140 место, женщины – 105 место. Эти места не соответствуют той роли, которую Россия играет в мире. Если говорить о смертности, как о демографическом вызове для экономики, для общества, то, по мнению и демографов, и многих экономистов, если мы говорим о модернизации, то она в первую очередь должна касаться факторов, которые определяют именно продолжительность жизни. Точнее говоря, изменения в продолжительности жизни в определённой мере отражают, насколько модернизировано поведение нашего населения. Короткая продолжительность жизни, к сожалению, это признают многие экономисты и демографы, означает, что у населения с такой продолжительностью жизни не может быть современного экономического поведения. Все долгосрочные экономические программы будут лишены поддержки со стороны большей части населения. Люди живут слишком мало, поэтому не заинтересованы накапливать деньги, участвовать в инвестициях, им безразличны накопительные программы в пенсионных системах и т. д. Вызов со стороны смертности – действительно один из самых серьёзных вызовов, который демография бросает нашей экономике. Что нас ждёт с точки зрения возрастной структуры? Россию, как и многие страны развитого мира, ожидает сокращение численности населения в так называемых рабочих возрастах. Мы можем определять эти возраста так, как это делают в России или как это делают в мире при международных сравнениях – 60-65 лет. Но в любом случае нас ждёт сокращение численности населения трудоспособного возраста. Оно будет достаточно значительным. По разным оценкам оно сократится на 10-13 млн человек до 2030 года. Это колоссальные цифры. Это сокращение будет происходить на фоне старения населения. У нас стареет население. Это объективный процесс. Он связан со снижением рождаемости. Доля лиц в старших возрастах заметно увеличится. Скажем, доля лиц старше 60 лет сейчас составляет порядка 19 %, а к 2030 году будет составлять 25 %. Соответственно, численность лиц в возрасте старше 60 лет увеличится с 27 до 35 млн человек. И рабочее население тоже в свою очередь будет стареть. Многие современные оценки показывают, что уже стареют и будут стареть люди тех специальностей, на которые сейчас предъявляется огромный спрос со стороны экономики. Это инженерные, многие медицинские специальности, сфера образования. Что делать в этой ситуации? Это серьёзный вызов и он учитывается при разработке многих экономических и демографических программ. Естественно, речь идёт о том, что надо увеличивать производительность труда, чтобы предупредить эти потери, надо снижать смертность, надо увеличивать инвестиции в человеческий капитал, в частности в образование, надо повышать уровень экономической активности молодёжи и лиц старшего возраста. Уровень экономической активности молодёжи у нас один из самых низких среди развитых стран. Экономическая активность людей старшего возраста тоже не самая высокая в мире, во многом благодаря раннему возрасту выхода на пенсию. И проводить активную миграционную политику. Миграция – это тоже своеобразный демографический вызов, с которым столкнулось наше общество. Отношение к ней крайне неоднозначно, несмотря на то, что миграция сыграла достаточно позитивную роль в последние 20 лет в демографической истории нашей страны. Если бы у нас не было значительного миграционного прироста, то численность нашего населения сейчас была бы не 143 млн, а 135 млн человек. Если бы не было значительного притока трудовых мигрантов, а разрешение на работу в нашей стране за последнее десятилетие получило порядка 11 млн человек, то отдельные отрасли нашей экономики могли бы испытать определённые сложности, особенно в тот период, когда у нас наблюдался экономический рост. Это позитивные черты. О них обязательно надо говорить, а это делается недостаточно. Нас всех пугает, что значительная часть мигрантов не имеет легального статуса (по разным оценкам, от 3 до 5 млн человек); что у нас нет отбора мигрантов, соответственно, качество трудовых мигрантов, которые приезжают в нашу страну, постепенно ухудшается; что у нас до сих пор нет программы адаптации и интеграции мигрантов. А это всё способствует тому, что возникает напряжённость в отношениях между постоянным коренным населением России и теми людьми, которые приезжают в нашу страну работать и жить. Мы часто встречаемся с оценками, которые показывают, что Россия является одним из лидеров в привлечении мигрантов. Но эти оценки нуждаются в серьёзном переосмыслении и комментариях. Скажем, оценка ООН, где говорится, что мы – лидер, после Соединённых Штатов, не совсем точная. В то количество мигрантов, которое они называют (11 млн), входит много тех, кто вернулся и переселился в Россию ещё в период Советского Союза, поскольку ооновский критерий определения мигрантов – это место рождения. А это была внутренняя миграция. Если обратиться к современной статистике, то мы увидим, что по интенсивности миграционных процессов, по количеству иностранцев Россия не относится к тем странам, которые занимают лидирующее положение в мире. Это в первую очередь касается стран Западной Европы. Подведу некий итог, что нас ждёт в ближайшие годы, какие демографические удары ожидают страну. Это возможная неизменность численности населения. И она будет развиваться в тех условиях, когда численность населения по территории страны будет перераспределяться крайне неравномерно. Как раз стратегически важные регионы, судя по всему, по-прежнему будут терять своё население. К сожалению, у нас произойдут крайне негативные изменения в возрастном составе населения. Значительно сократится численность населения в рабочих возрастах (на 11-13 млн человек). Сокращение численности рабочего населения будет проходить в условиях старения населения. Это объективный процесс. Не хочу называть его негативным. Это происходит везде. Но старение населения будет затрагивать и то население, которое активно участвует в экономических процесса. Вместе с тем, эти изменения в структуре и численности населения будут проходить и поддерживаться демографическими процессами. Миграция – один из серьёзнейших вызовов. Этот процесс будет во многом влиять на будущее нашей экономики, на динамику численности населения, особенно в тех условиях, когда рождаемость по-прежнему не будет обеспечивать расширенного воспроизводства. По всем прогнозам, даже если рождаемость будет расти, она не дойдёт до отметки двух рождений у одной женщины. Продолжительность жизни. Мы на это возлагаем очень большие надежды. Это огромный резерв для нашего демографического развития. Но даже с учётом успехов, для того чтобы наша демография улучшалась, эти успехи должны быть ещё более значительными. По нашим оценкам, если смертность будет снижаться очень быстро, а продолжительность жизни будет стремиться к среднему уровню стран Западной Европы, мы получим дополнительно 4 млн населения. Если мы говорим о политике в области демографии, то мы должны чётко выделить две составляющих. Есть демографические изменения, на которые мы можем влиять, хотя за исключением миграции демографическими процессами трудно управлять. Это инерционные процессы. Там, где у нас есть возможность для управления, конечно, мы должны их поддерживать. Мы должны бороться за увеличение продолжительности жизни, должны поддерживать семьи, в которых рождаются дети. И есть изменения, которые предупредить сложно. Старение население происходит и будет происходить. Мы не можем его остановить. Население в рабочих возрастах определяется нашей историей, во многом оно связано с теми ударами, которые страна вынесла в прошлом. Но к этим изменениям в структуре населения мы должны адаптироваться. Мы должны развивать деятельность институтов, разрабатывать меры социально-экономической политики, направленные на то, чтобы эти изменения в возрастном составе населения учесть и предупредить. Если говорить о миграции, то она как раз может в определённой степени предупредить эти негативные последствия в изменении численности населения в рабочих возрастах, потому что миграция – достаточно оперативный способ решения этих проблем. Но главный момент – успех использования миграции, как одного из средств решения проблемы недостатка рабочей силы, возможен только при достаточно сбалансированной миграционной политике.

Ответ на этот вопрос зависит не от людских ресурсов, а от тех технологий, которыми мы располагаем. Если это военная угроза, то, соответственно, военные технологии. Если какие-то другие угрозы - то другие технологии. Если мы этими технологиями обладаем, то людских ресурсов нам вполне хватит. Одно время считалось, что демографический фактор (численность населения) на оборонную мощь, на экономическое развитие в постиндустриальном обществе никакого влияния не оказывает. Но сейчас к этому фактору опять обращаются и экономисты, и демографы. На примере Индии, Китая мы убеждаемся, что в долгосрочной перспективе численность населения и возрастной состав имеют большое значение. Это рынок, рабочая сила, в каком-то смысле военная мощь. Оказывается, это важно. Демографы-то никогда от этого не отказывались, но сейчас с этим тезисом соглашаются и многие экономисты, особенно те, которые занимаются долгосрочными проблемами развития экономики.

Проблема перенаселённости столиц существует, но в первую очередь в странах третьего мира. Москва в старых границах по плотности населения соперничает с этими странами. Я говорю о городах Бразилии или Юго-Восточной Азии. А плотность населения в столицах европейских стран в два раза ниже, чем в Москве. Разница колоссальная. Присоединение новых территорий приблизило Москву по плотности населения к тем странам, где в столицах относительно свободно. Но эти новые территории ещё не освоены. А планы по их освоению настораживают, потому что количество жилья, которое планируется ввести в строй на этих территориях, насколько мне известно, - порядка 40 млн кв.м. Это дополнительно почти 2 млн человек. Думаю, что значительную их часть составят как раз те, кто выезжает из регионов или других стран. Самое трагедийное, что исход населения из ряда очень важных территорий плох ещё тем, что та инфраструктура, которая там была создана (школы, больницы, дороги), постепенно приходит в негодность, разрушается. А восстанавливать эти объекты потом будет достаточно сложно. Я говорил о Сибири, Дальнем Востоке, Севере, а ведь есть регионы, которые находятся практически рядом с Москвой. К примеру, Костромская область. Самые высокие темпы по сокращению населения дала сельская местность этой области. Каждое третье село стоит пустым. А эта область являлась одним из ядер формирования российского государства.

Если говорить о концентрации в Москве, я назову некоторые цифры. Сейчас на территории Московского региона проживает примерно 13 % населения страны. По различным оценкам, эта цифра может увеличиться до 17-18 %. Для такой большой страны это невероятная цифра. Что делать? Я – не экономист, я - демограф. Если обращаться к тем рекомендациям, которые даются, к тому анализу, который и мы проводим, - надо инвестировать деньги в регионы. В первую очередь в те регионы, которые теряют население. Ещё раз подчеркну, что эти регионы как раз обладают ресурсами. Соответственно, им надо предоставлять различные льготы. Сегодня президент в своём выступлении эту тему поднимал. Может быть, имеет смысл обратиться к опыту освоения того же Дальнего Востока в дореволюционные годы. Ведь тогда переселенцам и предпринимателям предоставлялись очень широкие льготы, вплоть до освобождения от налогов на длительное время. Наша история показывает, что на Север и на Восток люди едут тогда, когда туда идут инвестиции, будь это конец XIX века, или 70-80 годы ХХ века. Если инвестиций нет, люди туда никогда не поедут. Основные финансовые и экономические ресурсы страны собираются у нас в отдельных полюсах роста, которые расположены в европейской части России, в Западной Сибири, в нефтяных центрах. Основная часть нашего населения и трудовые мигранты будут направляться именно в эти регионы. Москва не случайно аккумулирует как минимум 30 % всех трудовых мигрантов, которые направляются в Россию. Естественно, трудовые мигранты едут туда, где есть работа. А в Москве она есть. Уровень безработицы в столице крайне низкий – порядка 1 %. А на Дальнем Востоке в разных региона - от 5 до 8 %.

В начале 60-х годов Россия входила в десятку стран с самой высокой продолжительностью жизни. Разрыв в показателях продолжительности жизни между российскими и японскими мужчинами в те годы был ничтожным. Сегодня японские мужчины обладают самой высокой продолжительностью жизни в мире (80 лет), а наши мужчины живут 64 года. Этот разрыв наметился ещё в 60-х годах. В других странах продолжительность жизни стала быстро увеличиваться, а у нас практически перестала меняться. Повлияло на это много факторов. В 60-70-е годы в развитых странах быстро вводились в применение новые технологии, менялось жизнеохранительное поведение населения. Это привело к тому, что учёные назвали кардиоваскулярной революцией. Болезни сердца в этих странах стали лечить на ранней стадии. Это дало сильную добавку к продолжительности жизни. А у нас эта революция не произошла. Одновременно происходили мини-революции в диагностике раковых заболеваний, заболеваний дыхательных путей. Многие формы рака уже начали лечить в массовом порядке, а у нас подобных процессов в 70-80-х годах не наблюдалось. Я не случайно сказал об этих модернизационных изменениях в здравоохранении и подчеркнул, что менялось жизнеохранительное поведение людей. Здесь, кстати, надо добавить и охрану окружающей среды. Это было тесно связано с жизнеохранительным поведением. Люди поверили в то, что они могут жить долго, прекрасно поняли, что от того, как они живут в молодости, будет зависеть и то, как они будут жить в старости, будут ли они болеть или будут здоровы. В это время начинает уделяться внимание физическому развитию, постепенно происходит отказ от курения, от чрезмерного потребления алкогольных напитков, меняется диета. Люди начинают более рационально и правильно питаться. Эти изменения происходили практически одновременно. Хочется привести пример из японской жизни. Когда развивались новые технологии, с ними была связана необходимость проведения общей диспансеризации. Население достаточно вяло реагировало на эти меры. Осмотры ведь бывают разные. Для того чтобы как-то вовлечь население в процесс диспансеризации, в первую очередь в обязательном порядке на осмотры направляли чиновников. Когда население увидело, что есть толк, вслед за чиновниками отправилась в больницы и остальная часть населения. Пример государства очень важен, в данном случае это пример на уровне персон.

Поколение молодёжи, которой сейчас 30 и выше, начинает следить за собой: спорт, здоровый образ жизни. Это принесёт свои плоды в будущем?

Конечно. Более того, есть демографические оценки, которые показывают, что уровень смертности в тех поколениях, которые сейчас находятся в подростковом возрасте, ниже, чем у тех поколений, которые родились в начале 80-х. То есть сдвиг намечается. Кроме того, мы видим, что и те, кому около 50 лет, бросают курить, меньше пьют. И многие жалеют, что не сделали этого раньше. Надо обратить внимание на ещё один момент. Российское общество всегда считалось стрессогенным, ещё с 60-70-х годов. Есть даже разного рода показатели, которые измеряют эту стрессогенность. Она связана с нашей жизненной неустроенностью. Не всё, конечно, от нас зависит, но опыт западных стран показывает, что отношение к близким, к окружающим тебя людям надо менять независимо от того, в какой обстановке ты находишься, чтобы стрессов, конфликтов, которые провоцируют впоследствии девиантные формы поведения, было меньше.

Михаил Борисович, спасибо вам огромное. Друзья, спасибо, что задавали свои вопросы. К сожалению, не все мы успели охватить, но наше время ограничено. Михаил Борисович, я надеюсь, что вы придёте ещё к нам в гости. Спасибо вам, друзья, и всего доброго.

Есть общепринятый критерий, когда речь идёт об эффективной миграционной политике. Миграционная политика должна давать ответ на такие вопросы: сколько мигрантов должно быть в стране, какие это должны быть мигранты, как их интегрировать в эту страну. К сожалению, наша миграционная политика пока таких чётких ответов на эти вопросы не даёт. Проблема интеграции мигрантов. Мы прекрасно видим, что у нас нет политики интеграции. В современном понимании адаптация и интеграция должны начинаться не на территории той страны, куда приезжает мигрант, а ещё на территории тех стран, откуда они выезжают. Если мы хотим, чтобы мигранты знали русский язык и были знакомы с русской культурой, российским законодательством, они должны с этим знакомиться ещё у себя на родине. Проблема селективности или отбора мигрантов. Если мы знаем, какие мигранты нам нужны, то в первую очередь должны привлекать их. Причём отбор должен быть дифференцированным. Скажем, образованные люди и люди с невысоким уровнем образования обладают разными интеграционными возможностями, у них разные способности к культурной адаптации. То есть эта политика должна быть дифференцирована, в том числе и по срокам приёма, по способам приезда в РФ и т.д. Сколько и кого. Есть мигранты постоянные, есть временные. На вопрос «сколько» мы никогда не ответим, но представление у нас должно быть. Я считаю, что в нашу страну на постоянное место жительства должно приезжать 300-400 тысяч человек. Если мы будем принимать такое количество, то в какой-то степени в будущем сможем предупредить негативные последствия от изменений возрастной структуры населения. Эти 300-400 тысяч в процентном отношении намного меньше, чем в Канаде, в Австралии. Это не так много. Если говорить о трудовых мигрантах, мне кажется, что эта цифра в ближайшие годы должна быть порядка 3 млн человек ежегодно. Эти оценки мы делали на основе экономического и демографического анализа тех экономических тенденций, которые нас ждут в ближайшие 15 лет.

А сколько сейчас реально приезжает трудовых мигрантов в Россию?

На самом деле не намного больше. По этому поводу существует много легенд. Мы забываем о том, что мигранты приезжают в Россию на разный срок. Согласно нашему законодательству, трудовые договора не могут заключаться больше, чем на год. Их можно продлевать до полутора лет. Многие приезжают ненадолго, потом возвращаются обратно, но исследования показывают, что обычно трудовые мигранты приезжают на 6-7 месяцев. Разрешение на работу у нас получает порядка 1,5 млн человек. Через нашу страну легально с трудовыми целями ежегодно проходит 2-2,5 млн человек. Есть ещё нелегальный срез – порядка 3 млн человек. Эти процессы пока ещё не упорядочены, хотя определённая работа ведётся со стороны миграционной службы. Как выясняется, мы плохо знаем свой рынок труда. Для того, чтобы здесь принимать какие-то решения, нужно иметь чёткое представление о рынке труда.