Правильно говорим по-русски. Онлайн с филологом Еленой Шмелевой

Ведущий конференции: Здравствуйте, друзья! Сегодня на ваши вопросы ответит кандидат филологических наук, старший научный сотрудник Института русского языка РАН Елена Шмелева. Здравствуйте, Елена Яковлевна. Шмелева Елена Яковлевна: Здравствуйте. Ведущий конференции: Елена Яковлевна, вопросов от читателей поступило достаточно много, давайте приступим.

Может быть, и потому, что книги такие пошли такие. Сейчас книги часто издаются без корректора. Почему говорят, что надо больше читать? Потому что глаз привыкает к написанию слова, то есть ты, не задумываясь, пишешь слово так, как привык его видеть. Сейчас бывают издания, в которых есть ошибки, в интернете также люди пишут по-разному, поэтому бывает так, что глаз привыкает к неправильному написанию. Я думаю, что все-таки дело не в этом. Есть специальные учебники, специальные упражнения. Каждый конкретный случай надо рассматривать индивидуально. Если читательнице кажется, что она стала хуже писать, стало больше орфографических ошибок, надо посмотреть каких. Может быть, надо просто вспомнить правила, потому что в школе она их знала. Просто взять учебник и поделать упражнения на эти слова, например, безударные гласные или мягкий знак в инфинитиве. Если ошибки в синтаксисе, в пунктуации, то тогда тоже вспомнить правила. Бывает, конечно, врожденная грамотность, но большинство из нас учится этому в школе, поэтому со временем мы можем забыть какое-то правило. Вот сейчас почти все забыли правило про «не» и «ни».

Это довольно интересная история. Это слово к нам пришло непосредственно из французского языка, но восходит к греческому «звериный круг», потому что на небе как будто бы есть 12 созвездий, которые имеют название зверей: Овен, Телец, Рак, Лев. Наверное, в армянском языке это так и звучит, а у нас получилось иностранное слово. Надо специально смотреть в словарь, чтобы понять, что такое зодиак.

Здесь я согласна с читательницей. Это действительно какое-то наваждение. Почему-то заглавная буква воспринимается как знак какой-то важности. У нас идут постоянные споры по этому вопросу. По правилам русского языка в составном наименовании только первое слово пишется с большой буквы, например, Московский государственный университет. В словосочетании «Государственная Дума» только «Государственная» должно писаться с большой буквы. Наши законодатели постоянно с нами ругаются, потому что они считают, что слово «Дума» надо обязательно писать с большой буквы. Невозможно объяснить людям, что заглавная буква не означает, что ты станешь более важным человеком. Нам присылают бумаги из Совета Федерации, где написано «Третий Помощник Министра…», все слова с большой буквы (смеются). Мы пытаемся объяснять, что это неправильно, но, к сожалению, не очень действует.

Правильно говорить «поскользнулся», без «д».

Раньше была Российская империя, потом был Советский Союз. Русский язык всегда был не только языком общения между русскими, но и языком общения между людьми разных народов и национальностей. Нам рассказали, что канцлер Германии Ангела Меркель хорошо знает русский язык, поскольку раньше жила в Восточной Германии, а они учили русский язык в школе. Когда она встречается с президентом Монголии, они говорят по-русски, потому что это их единственный общий язык. Это как раз очень здорово, хорошо бы нам это не утратить. К сожалению, сфера межнационального использования русского языка сужается. А заимствований в русском языке довольно мало по сравнению с другими языками.

Такие слова были всегда. Дело в том, что когда мы говорим, мы сначала должны придумать, что дальше сказать. Возникает небольшая пауза, когда мы думаем. Кто-то в нее вставляет «Э-э-э», кто-то вставляет слово «так», «вот». Обычно их называют «слова-паразиты», хотя это не совсем паразиты, скорее заполнители пауз. Периодически какое-то слово из этих заполнителей пауз становится модным, как стало со словом «типа», «конкретно», «реально». Когда они становятся модными и слышишь их постоянно, это, безусловно, вызывает раздражение. Как с этим бороться? Меня часто спрашивают, как научиться хорошо говорить. Это трудная наука. Раньше занимались риторикой, учили ораторов выступать. Для того, чтобы хорошо говорить, есть один постоянный рецепт - побольше читать, побольше слушать хорошие речи. Мы подражаем своим родителям, учителям, людям, которые нам нравятся, которые, как мы считаем, хорошо говорят. Надо стараться избавлять свою речь от ненужных словечек, проверять себя. Есть для этого словари. Очень часто люди задают вопрос, как будто у нас нет словарей. У нас в институте есть Служба русского языка, куда можно позвонить и задать вопрос. Часто бывает, что звонит человек, причем видно, что человек умный, интересующийся языком, и спрашивает, как пишется или произносится какое-то слово. Ему, конечно, отвечают. «Как хорошо, что я вам дозвонился! Мне 20 лет захотелось узнать, как это слово произносится». За 20 лет человеку не пришло в голову посмотреть в словарь. Вот что меня поражает. У нас очень низкая культура пользования словарями. Если у вас есть сомнения, сейчас словари есть в интернете, посмотрите в орфографическом словаре, как пишется слово, в орфоэпическом или словаре ударений правильное ударение. Вообще, никто не говорит идеально, всегда есть трудные слова, которые вызывают сомнение. Например, один уважаемый вами человек говорит так, а другой – по-другому. У вас возникли сомнения, проверьте в словаре.

У Вас нет предвзятого отношения к электронным словарям?

Нет, у меня нет предвзятого отношения к электронным словарям. Есть сайты, где размещены те же самые бумажные словари, только в электронном виде. Конечно, надо быть аккуратным, это касается не только электронных, но и бумажных словарей, поскольку сейчас проходит очень мало редакторских проверок, и вы можете купить словарь, в котором будут ошибки, к сожалению. И в интернете можете попасть на какой-то липовый словарь. Есть известные словари, которыми лучше пользоваться. Обычно это словари Академии наук.

Слова меняют значения. Конечно, читательница права, собирательные существительные не имеют множественного числа. Но, например, слово «масло» - «Нет у нас масла», но когда говорят про какие-то технические вопросы, есть слово «масла», это уже много видов масла. Это же самое произошло со словом «валюта», которое имеет значение «иностранные деньги», а когда говорят «разные валюты», это валюты разных стран, как бы виды валют, то есть у абстрактного слова появилось новое значение. Это же произошло и со словом «риск», которое раньше не имело множественного числа, но у него появилось экономическое значение – финансовые риски.

Нет, это не так. Наверное, директор из бывших военных, привык, что они так произносят географические названия.

Это интересный вопрос. Некоторые филологи занимались этим вопросом, проводили опросы, спрашивали известных людей, какое слово раздражает больше всего. Это вещь довольно индивидуальная. Одних раздражает ударение. Мне когда-то сын сказал, что познакомился с девушкой, она ему понравилась, но после того, как она сказала «звОнят», тут же перестала нравиться. Меня раздражают не столько ошибки, сколько неумение различать стиль речи, то есть человек в публичной речи употребляет такие слова, выражения, которые допустимы только на кухне или в пивном баре. Мне кажется, что это главная беда нашей речи сейчас. Человек образованный, хорошо говорящий – это не тот, который никогда в жизни не употребляет разговорных выражений, а тот, кто понимает, когда и что можно употребить, какое выражение, какой стиль речи, и умеет переходить, то есть когда он выступает в парламенте, он говорит одним языком; когда выпивает с друзьями – другим. Это неумение переходить с одного стиля на другой – действительно беда нашей речи.

Так и надо говорить: одержу победу, потому что это так называемая дефектная парадигма. Формально было бы «побежу», но нет у нас такого слова. Лучше говорить: «Я одержу победу», «Я стану чемпионом». Наверное, русский язык считает, что не надо заранее хвастаться, вот когда победишь, скажешь: «Я победил» (смеется).

Правильно «ремОнт» и «рожкИ», рОжки – это у животных. Может быть, в Кирове это какой-то регионализм.

Есть старомосковское произношение, которое считалось нормой. Я думаю, что многие читатели знают, что в начале 20 века образцом произношения было произношение актеров Малого театра, и говорили там только «булошная», «грешневый». У нас большая страна и многие люди не из Москвы, поэтому осталось только слово «конешно». Даже в словарях такое произношение помечается как устаревшее, потому что эта норма действительно уходит.

Есть такая вещь, которая называется «манипуляция», а язык – это очень мощное средство воздействия. Почему мы все поддаемся на рекламы, на пиар? Потому что умные люди знают, что языком можно сказать как будто бы правду, но не совсем правду, то есть не обмануть, а произвести впечатление. Совершенно правильно пишет читатель, что если раньше было 100%, а теперь 105%, то надо сказать, что выросло на 5%. Понятно, что 5% не производят впечатление на человека, а вот если сказать, что производство выросло на 105%, то это некоторая манипуляция. Это не совсем неправда, это как в рекламе. Давать неправду в рекламе нельзя, но сказать как-то так, чтобы вас напугать или заинтересовать, это такой способ манипуляции.

Спасибо Вам огромное, Елена Яковлевна. Друзья, спасибо, что задавали свои вопросы и были с нами. Всего доброго.

Интернет способствует тому, что новые слова быстрее расходятся по стране. Другое дело, что называть новым словом. Появилось какое-то заимствованное или модное словечко и очень быстро пошло по интернету, все начали им пользоваться. Но дальше это слово в языке может не закрепиться, мода пройдет и все. Мы не спешим включать новые слова в словарь. Есть разные системы лексикографии. И нас иногда спрашивают, почему американские словари больше, чем наши, у них настолько больше слов? Традиция российской лексикографии заключается в том, что мы ждем, когда слово действительно войдет в русский язык, некоторое время выжидаем. А они, как только слово появилось, в этот же год его добавляют.

А сколько Вы ждете, чтобы добавить слово?

Это не время, это видно по широте употребления. Обычно выходят отдельные словари новых слов, а в толковый словарь новые слова заносятся лет через десять. Есть словари иностранных слов, в них заимствования идут быстрее. Но это я говорю ориентировочно. Бывает, что довольно быстро становится понятно, что слово всем кажется привычным и широкоупотребительным, но толковые словари переиздаются довольно редко. Сейчас как раз над этим работают. Получается, что в наших толковых словарях мало того, что нет многих слов, так нет и многих новых значений. Например, у слов «позитив» и «негатив» есть только фотографическое значение, с учетом того, что большинство сейчас снимает цифровыми камерами, получается довольно смешно, а значение у этих слов сейчас совсем другое. А в словарях этого нет и это плохо, потому что словари должны все-таки успевать.

По правилам надо говорить «в городе Москве», то есть склоняться должны обе части. Сейчас вообще со склонением географических названий происходит беда. Наверное, все заметили, что часто не склоняются слова с окончанием –о: Солнцево, Тушино. Это пошло от военных, от картографов. Когда давали сводки Совинформбюро, то было важно, чтобы это географическое название можно было восстановить. А если мы скажем «в Пушкине», то не знаем в именительном падеже это Пушкин или Пушкино, поэтому стали специально не склонять, чтобы было понятно, что это за город. Но правила не поменялись. По-прежнему по правилам эти слова склоняются. Сейчас есть тенденция не склонять. «На Украине», правила русского языка не поменялись, но если вы пишите официальную бумагу (межгосударственный договор или еще что-то), лучше напишите «в Украине». Украинцы почему-то обижаются, если говорят «на Украину». По правилам «на Москве-реке», но очень часто Москва-река воспринимается как одно слово. Поэтому, если вы воспринимаете это как одно слово, то «на Москва-реке», а по правилам «на Москве-реке».

Мы все учили в школе, что у нас есть 6 падежей. Но многие лингвисты считают, что у нас 8 падежей. Есть такой падеж, называет партитивный, как бы часть чего-то. Когда мы говорим: «Выпей немного сока» или «Выпей весь сок», «Выпей молоко (все, что здесь есть)» или «Выпей молока», это нормально, это старая форма партитивная, так говорить тоже правильно, там есть некоторый оттенок значения. Про бумагу так отвечать тоже можно. Сама я так не говорю, но это тоже почтенная старая форма.

Это как раз то, о чем мы говорили. Уважаемый Доброхот, можно было посмотреть в словаре (смеются). Доброхот происходит от слова «хотеть», тот, кто хочет добра. Поскольку в слове «хотеть» буква «т», то и «доброхот» оканчивается на букву «т».

Могу сказать только о своих наблюдениях, потому что опросов таких, наверное, не проводится. Молодежь просто стала другой. О чем-то молодые люди знают больше, чем мы. Мой маленький внук гораздо лучше обращается с компьютером, чем я, притом, что я все время работаю на нем, но он гораздо быстрее находит информацию. Сейчас произошла смена парадигмы. Если раньше надо было главным образом получить знания, то сейчас надо уметь находить эти знания. В этом смысле молодые люди лучше умеют это делать, потому что они выросли в этом новом информационном мире. Но зато у многих молодых людей появляется ощущение, что учиться не надо, можно же все посмотреть в интернете. Надо понимать, что знания нужны, нужна основа. Знания-то вы найдете, но надо уметь отличить правильное от неправильного. Мы знаем, что в интернете есть полезная и нужная информация, а есть фальшивая. И образованность сейчас заключается также и в том, что ты можешь отличить правильное от неправильного. Если говорить именно о языке, то я тоже не стала бы говорить однозначно, что раньше все говорили хорошо, а теперь намного хуже. Люди на улицах как говорили, так и говорят. Просто раньше по радио, на телевидении не было такой живой, спонтанной речи. Все было заранее написано, отрепетировано, проверено редакторами. Поэтому складывалось ощущение, что из радио и телевизора доносится только правильная речь. А сейчас там много живой речи. Условно говоря, речь улицы раздается с экранов телевизоров. Это, конечно, многих людей раздражает, потому что те средства массовой информации, которые привыкли воспринимать как норму, теперь говорят так же, как и люди вокруг. Сейчас просто изменились условия функционирования языка.

Я бы не сказала, что это правильное отступление от нормы. Другое дело, что нам хочется по последнему слову связать слова, но правила не поменялись, то есть по правилам «счет-фактура» мужского рода.

Ничего не поменялось. По-прежнему существует большой интерес к русскому языку, люди хотят знать, как правильно говорить. Мы, преподаватели русского языка, даже замечаем рост интереса к русскому языку. Много писем приходит, звонков на эту тему. Поэтому я бы не сказала, что есть какое-то падение интереса.

Как Вы считаете, современная литература воспринимается людьми так же, как когда-то классика?

Мы должны понимать, что классика в свое время воспринималась не так, как потом, становилась классикой не сразу. Очень многим не нравилось то, как писал Пушкин или Карамзин. Это было ново в тот момент. Я не очень хорошо знаю современную литературу. Пока, к сожалению, то, что я читала или мне рекомендовали, не могу сказать, что это великие произведения. Есть лучше, есть хуже, пока мне никто из современных авторов не кажется кандидатом в классики. В то время, когда писали наши классики, читал их очень узкий слой людей, потому что население было в основном крестьянское. Нельзя сказать, что крестьяне были абсолютно неграмотны, но у них был другой вид грамотности: литературу им читать было трудно, а Псалтырь читали все. Все учились в церковно-приходских школах, умели читать по церковно-славянски, знали лучше, чем мы сейчас, Евангелие, Псалтырь, но при этом прочитать текст Тургенева или Пушкина могли только 5% населения России. Потом эти произведения стали учить в школах, и теперь нам кажется, что это и есть настоящая классика. Надо заметить, что сейчас и писателей гораздо больше. Все умеют писать, да и в интернет можно повесить, поэтому даже трудно уследить, что такое современная литература, потому что это такой огромный массив, что выбрать из него очень трудно. Может быть, где-нибудь сейчас пишет такой автор, который потом станет классиком.