Примерное время чтения: 12 минут
1553

Александр Михайленко: от нас самих зависит, какие гастарбайтеры приедут

Александр Михайленко, профессор кафедры внешней политической деятельности России факультета национальной безопасности РАНХиГС
Александр Михайленко, профессор кафедры внешней политической деятельности России факультета национальной безопасности РАНХиГС Из личного архива

Об этом нам АиФ.ru рассказал Александр Михайленко, профессор кафедры внешней политической деятельности России факультета национальной безопасности РАНХиГС.

Виктория Никитина, АиФ.ru: Александр Николаевич, евразийская интеграция активно идет. Вот вы бы как объяснили важность этого процесса с экономической точки зрения?

Александр Михайленко: Вы попали в точку, сегодня в евразийской интеграции очень много делается. Можно привести множество данных, которые свидетельствуют о значительном росте в последние годы товарооборота между Россией, Белоруссией и Казахстаном, развитии кооперационных связей, других составляющих интеграционной деятельности. От Таможенного союза, в котором обеспечено свободное передвижение товаров стран-участниц, мы перешли к Единому экономическому пространству. В нем к товарам прибавились еще три свободы – передвижения рабочей силы, капитала и услуг.

Сейчас мы быстрыми темпами продвигаемся к формированию Евразийского экономического союза. В нем к этим четырем свободам добавится макроэкономическая координация.

Таким образом, Таможенный союз, Единое экономическое пространство и Евразийский экономический союз – это своеобразные ступеньки зрелости евразийской интеграции. От них надо отличать привычный уху ЕврАзЭС. Эта структура в ближайшее время фактически завершит свое функционирование. Евразийское экономическое сообщество было создано еще в 2000 году. Сейчас оно постепенно передает свои функции в Евразийскую экономическую комиссию – постоянно действующий наднациональный орган управления Таможенным союзом и Единым экономическим пространством. Это решение одобрено президентами трех стран (России, Белоруссии и Казахстана). Таможенный союз и Единое экономическое пространство к 2015 году должны вырасти в Евразийский экономический союз.

Смысл интеграции состоит в том, чтобы из отдельных частей создать целое, от которого все бывшие отдельные части только выиграют. Например, в Молдавии есть виноградники и растут вкусные яблоки, а на Севере России ничего не растет, вечная мерзлота, но зато есть нефтегазовые месторождения. Но нефтяники и газовики хотят есть яблоки и виноград, а молдаванам нужен газ и нефть. Эти взаимодополняющиеся возможности можно увязать в одно интеграционное целое.

Иногда говорят о том, что евразийская интеграция развивается в противовес европейской, в том числе и военно-политической. Это ошибочная точка зрения. Евразийский экономический союз – не альтернатива НАТО. Североатлантический альянс – это военный блок, а ЕАЭС – экономическое объединение. Более того, Евразийский экономический союз не является альтернативой и Европейскому союзу. Официальная позиция России такая: мы – сторонники того, чтобы Евразийский экономический союз сотрудничал с Европейским союзом, чтобы у нас развивалось общее экономическое пространство от Лиссабона до Владивостока. Россия выступает за то,чтобы наш новый Союз сотрудничал не только с европейскими, но и с азиатско-тихоокеанскими экономическими интеграционными структурами – это АТЭС и АСЕАН. И, таким образом, чтобы весь континент Евразия был охвачен взаимопересекающимися интеграционными союзами. От этого бы выиграли все.

– Кто войдет в Евразийский экономический союз?

– В ЕврАзЭС было шесть стран. В 2008 году из нее вышел (приостановил свое участие) Узбекистан. Из оставшихся пяти стран три – Россия, Белоруссия и Казахстан – образовали Таможенный союз (договор был заключен еще в 2007 году, но реально начал функционировать этот союз в 2010 году), который перерос в 2012 году в Единое экономическое пространство. Таким образом, три самые крупные, самые активные в экономической интеграции страны из пятерки ЕврАзЭСа образовали новую структуру.

Четвертая страна из ЕврАзЭСа – это Киргизия. Она сказала, что хочет вступить в Таможенный союз. Сейчас для нее разрабатывается «дорожная карта», то есть план действий по адаптации страны к требованиям Таможенного союза, а они очень высокие. И получается, что теперь в ЕврАзЭСе остается только один Таджикистан. Он заявил о том, что не ставит пока вопрос о присоединении к Таможенному союзу, поскольку у него нет общей границы с этой интеграционной структурой. Но как только Киргизия вступит в Таможенный союз, Таджикистан начнет рассматривать вопрос о присоединении к ТС.

Наконец, наиболее вероятно, что уже в мае 2014 года членом Таможенного союза станет Армения. В декабре прошлого года была принята «дорожная карта» сближения этой страны с требованиями ТС, и армянский бизнес и государство очень успешно ее реализуют.

Александр Михайленко, профессор кафедры внешней политической деятельности России факультета национальной безопасности РАНХиГС
Александр Михайленко, профессор кафедры внешней политической деятельности России факультета национальной безопасности РАНХиГС. Фото: Из личного архива

А что ожидать нашим гражданам от всех вот этих изменений? Их жизнь как-то улучшится? Понятно, у правительства геополитические интересы, а простым людям как объяснить, что это важно?

– Для простых людей это очень важно. Что такое Евразийский экономический союз? Это свобода движения товаров, капиталов, рабочей силы и услуг. Производятся, например, в Белоруссии молочные продукты, которые и по качеству лучше отечественных, и по цене дешевле. Раньше они облагались таможенной пошлиной, становились дороже и во многом теряли свою привлекательность. Сейчас они идут в Россию без пошлины, то есть создались равные условия конкуренции российских и белорусских производителей молочной продукции. Нашим отечественным предприятиям надо шевелиться, искать пути повышения качества своей продукции, ее удешевления. От этого выигрывает потребитель, а это граждане стран-членов Таможенного союза и Единого экономического пространства.

Или возьмем вопрос трудовой миграции. Сейчас, например, приезжает сюда, в Россию, гражданин Киргизии – это вопрос квот, это вопрос регистрации, это вопрос многих ограничений и т.д. Когда будет экономический союз, это будет то же самое, что в Европейском союзе. В Европе, пожалуйста, нет проблем, немец хочет работать во Франции, он едет туда. Он едет туда, где есть очаг экономической активности и где он лучше всего может применить свои силы.

То есть у нас будет еще больше гастарбайтеров?

– Не обязательно. Они нужны будут здесь, если будет создаваться, допустим, какой-то высокотехнологичный кластер и там будут нужны инженеры, специалисты высокого класса. И тогда инженеры, которые в Казахстане или любой другой стране ТС и ЕЭП работают на каких-то высокотехнологичных производствах, могут решить, что им здесь выгоднее, интереснее, – да, они смогут приехать сюда. Они смогут поучаствовать в конкурсе на замещение этой должности, и если окажутся более квалифицированными, смогут ее получить, точно так же, как россиянин в Белоруссии или в другой стране ТС/ЕЭП. Этот процесс идет во всем мире: сейчас уже страны и интеграционные объединения конкурируют не только за ресурсы, но в еще большей степени за головы, за творческих работников. Нам надо создавать такие условия, чтобы креативные высококвалифицированные специалисты стремились на работу в страны Евразийского экономического союза.

Ну, это такие официальные надежды…

– Понятно, что это зависит, в том числе, от нашей внутренней политики. Одно дело, если у нас на ЖКХ-предприятиях будут стараться взять как можно более дешевую рабочую силу для выполнения примитивных функций. Можно ведь мести асфальт импровизированными метлами из веток деревьев, то есть даже на инструменте экономить – лишь бы подешевле. В моем районе видел: купили переносные устройства, которые сдувают листья. Шум от них стоит жуткий. Вонь. И ею еле управляется киргиз, потому что москвич вряд ли согласится на такую работу. Если мы так будем относиться к себе, к своей экологии, к своим условиям жизни, то тогда приедут самые дешевые какие только можно рабочие руки, и они будут здесь находить себе рабочие места. Это одна ситуация.

Но ведь может быть и другая ситуация. Если, допустим, у нас на предприятии придумают какую-то довольно сложную уборочную высокотехнологичную машину, и для того, чтобы на ней работать, нужны довольно высокое образование, соответствующие навыки. И оплата за работу на ней будет достойная. Вот на это место уже человек без квалификации, будь он из Киргизии, Молдавии или России, не попадет. То есть в большей степени миграционный поток зависит от нас, хотя, конечно, на это влияет и ситуация в наших соседних странах. Если там негде работать, а семьи надо кормить, то люди едут туда, где экономический рост, где развивается производство. Кроме России, трудовых мигрантов в больших масштабах принимает, например, и Казахстан.

Но интеграция – это не только развитие производства в России, Казахстане, Белоруссии и, соответственно, массовое привлечение «гастарбайтеров». Вот сейчас готовятся к вступлению в ЕАЭС Армения и Киргизия. Мы заинтересованы в том, чтобы в ходе реализации тех взаимовыгодных проектов, которые намечены для развития в этих странах, в полной мере использовались местные конкурентные преимущества. Например, идет речь о строительстве электростанций на горных реках в Киргизии, ведь гидроэнергетический потенциал этой страны огромен, а гидроэнергия – самая дешевая из всех видов энергии. Что мы делаем? Мы стараемся в рамках интеграционных процессов развивать производство в наших соседних странах, чтобы люди там находили применение своим рабочим навыкам, чтобы они там работали и учились, а сюда по интеграционным цепочкам шли товары, которые там производятся. Вся эта система задумана хорошо, но проблем в ее осуществлении много. В европейских странах точно так же. В Великобритании, к примеру, не хотят принимать румын, болгар, потому что они низкоквалифицированные, не знают английского языка

Это я к тому говорю, что проблем в интеграционных процессах великое множество. Вот возьмем такой пример. Несколько лет назад 80% газа для Европы из России шло по газотранспортной системе Украины. Украинцы в 2009 году затормозили этот процесс, перекрыли краник в Европу на 2 недели, а сами пользовались нашим газом. Это разве цивилизованные отношения? Что пришлось делать России? Мы построили «Северный поток» по морскому дну. А вы знаете, что стоимость морских трубопроводов в три раза дороже, чем по суше? Сейчас строим «Южный поток». И все это для того, чтобы избежать транзитной зависимости от Украины. Деньги потрачены колоссальные. А что, нам некуда их больше было вкладывать? Конечно, есть. И если мы не будем использовать украинскую трубу для поставок газа в Европу, то она никому не будет нужна, это закопанное в землю ржавеющее железо. То есть убыток и для России, и для Украины. Вот что может быть вместо интеграции. Но интеграция – это очень высокий уровень доверия, в высшей степени цивилизованные отношения.

То есть по мере развития цивилизованности наших отношений будет расти и качество интеграции. Понятно. А в чем смысл развития приграничных связей?

– В том, чтобы барьер между интегрирующимися странами в виде границы становился все более искусственным, ненужным. Ведь граница – это разделение на «своих» и «чужих», строгие разграничительные полосы, разные законы и правила по обе стороны границы, необходимость терять время на таможне и прочее. Бизнес на этом теряет и деньги, и время. У границы две функции – барьерная и контактная. Процесс интеграции сводит до необходимого минимума барьерную функцию, снимает лишние препятствия, административные барьеры, чтобы предприятия с одной и с другой стороны границы знали друг о друге, могли сотрудничать. А вот контактная функция развивается в интересах людей по обе стороны границы.

В Европейском Союзе основной плательщик Германия – самая крупная страна в Европе. Взять греческий кризис или любое другое острое событие – все смотрят на Меркель, что она скажет.

– И Берлин действительно платит за интеграцию. Потому что видит пользу от этого интеграционного процесса, выгоду, если хотите.

То же самое, скажем, в НАФТА – это зона свободной торговли Северной Америки, куда входят США, Канада и Мексика. Там США – самый крупный член организации, они берут на себя значительную часть интеграционных расходов. В АСЕАНе Индонезия самая крупная страна, и она тоже крупнейший плательщик в бюджет АСЕАН. Поэтому, основываясь на этом зарубежном опыте, можно сказать, что Россия совершенно правильно решила: Евразийский экономический союз будет нашим приоритетным геополитическим и геоэкономическим проектом.

А что будет с СНГ?

– Многие говорят – да это отживающая структура, бракоразводная контора. Брак, мол, уже этот разведен, СНГ нужно распускать и прочее. Но вот смотрите: 2006 год, прозападный Ющенко в Украине у власти, и он ставит задачу своим аналитикам просчитать вариант выхода страны из СНГ. Посчитали и решили – нет, не выходим, потому что Содружество – это реально работающая структура, есть еще очень много выгодных для стран-участниц вещей, которые в рамках СНГ функционируют. Или вспомним 2008 год, конфликт вокруг Южной Осетии. Грузия объявляет о выходе из СНГ. Саакашвили громкой хлопнул парадной дверью – «мы выходим из СНГ, потому что они ничего не сделали в этом конфликте, они не помогли сохранить территориальную целостность Грузии». А одновременно, с задней двери он попросил Исполком СНГ оставить Грузию в основополагающих соглашениях Содружества. И они остались примерно в 70 соглашениях СНГ.

Так что Содружество – структура не только не бесполезная, она важная. Все постсоветские страны в ней участвуют, кроме государств Балтии и Грузии.

Оцените материал
Оставить комментарий (2)

Также вам может быть интересно

Топ 5 читаемых



Самое интересное в регионах