Словo– главному специалисту по медицинской реабилитации Минздрава РФ, председателю Президиума Союза реабилитологов России, заведующей кафедрой медицинской реабилитации Российского государственного медицинского университета, заведующей отделом медико-социальной реабилитации НИИ цереброваскулярной патологии и инсульта, доктору медицинских наук, профессору Галине Ивановой.
Назад хода нет
Татьяна Гурьянова, «АиФ. Здоровье»: Галина Евгеньевна, под словом «реабилитация» многие подразумевают отдых в санатории…
– Это заблуждение. На самом деле реабилитация – многокомпонентный процесс, который должен быть чётко структурирован и направлен на максимально возможное сохранение функций заболевшего человека. На каждое принятое врачом решение организм больного человека формирует ответную реакцию. И, если ты что-то пропустил, недооценил, последствия могут быть очень серьёзными. Получив возможность спасать таких тяжёлых больных, которых раньше у нас не спасали, мы всерьёз задумались о том, как же возвращать их к полноценной жизни. Возникло ощущение, что необходимо разделить задачи, которые стоят на этапе возможного формирования инвалидности и уже тогда, когда она стала очевидной.
Так появилась пилотная государственная программа, предусматривающая создание системы медицинских организаций, оказывающих трёхэтапную помощь пациентам с заболеваниями и повреждениями центральной нервной системы, травмами опорно-двигательного аппарата и периферической нервной системы, с заболеваниями внутренних органов.
– Когда же должна начинаться реабилитация?
– В первые 48 часов от начала развития заболевания – начиная с оценки состояния больного, которая должна в себя включать чёткое описание того, какие именно функции у пациента нарушены, заканчивая специальной кроватью, матрасами и даже не раздражающей больного системой освещения в палате реанимации, которые предотвращают развитие у него так называемого постреанимационного синдрома.
Не секрет, что многие проблемы у пациентов, переживших инсульт, черепно-мозговую травму и другие серьёзные заболевания, формируются ещё на больничной койке. Согласно данным американских исследователей, до 90% пациентов через три года после инсульта посещают суицидальные мысли. Думаю, у нас эта цифра не меньше. Предупредить такое развитие событий – наша задача.
– А что должен включать в себя второй этап реабилитации?
– Стационарную реабилитацию для тяжёлых больных, число которых составляет не более 30%. Остальные могут проходить реабилитационное лечение либо в дневном стационаре, либо на базе реабилитационного отделения поликлиники, либо в реабилитационном отделении санатория (третий этап реабилитации).
Ещё одним важным направлением работы должно стать создание школ для пациентов, для родственников и ухаживающих лиц, в которых людей научат жить с их болезнью, обучат родственников основным правилам жизни в новых условиях. Словом, мы должны сделать всё, чтобы инвалидность у человека не наступила, а если и наступила, то не выключала бы его из активной жизни.
Дорогу осилит идущий
– Бюджет такую нагрузку осилит?
– Вполне. При условии рационального использования отведённого на реабилитацию времени, начиная с более ранней выписки больного из стационара, заканчивая максимально чётко выстроенной, индивидуальной программой его дальнейшей реабилитации, составить которую должен новый специалист – врач реабилитационной медицины.
– У нас такие есть?
– В рамках пилотного проекта, который мы запустили в начале сентября этого года в 13 субъектах Российской Федерации, мы начинаем готовить таких специалистов на базе нескольких учебных учреждений, используя в том числе и дистанционное образование, телемедицинские технологии.
Нам есть на что опереться. Ведь у нас в стране большая история развития лечебной физкультуры, спортивной медицины, физиотерапии, курортологии, рефлексо-, мануальной терапии…
Кстати, в этом году сертификаты от профессионального Европейского сообщества реабилитологов у нас получат 33 профессора, которые, надеюсь, и станут ключевыми фигурами в подготовке врачей реабилитационной медицины – каждый в своём регионе.
– Кстати, о регионах. Какие из них согласились принять участие в вашем пилотном проекте?
– Те, кто был к этому готов. Условием вхождения в проект было наличие медицинских организаций различного уровня, способных оказывать помощь на всех трёх этапах реабилитации.
В итоге в проекте принимают участие: Санкт-Петербург, Московская и Ленинградская области, Екатеринбург, Тверь, Самара, Казань, Красноярск, Владивосток, Пермь, Чувашия, Нижний Новгород. Решение принималось на самом высоком уровне – на уровне губернаторов, руководителей местного здравоохранения, представителей профессионального сообщества.
Главное – начать
– Галина Евгеньевна, неужели вы надеетесь, что этот пилотный проект решит все проблемы, накопившиеся в области реабилитации?
– Нет, конечно! Но он поможет понять органам управления здравоохранением, врачам, пациентам реабилитационные возможности и перспективы их региона, станет стимулом грамотно выстроить эту работу.
А дальше… Дальше всё будет зависеть от воли самих субъектов – захотят ли они и дальше решать этот вопрос. Ведь пробуксовка в этой и многих других областях медицины у нас идёт именно на региональном уровне, а не на уровне федерального Минздрава (как это многим кажется), который региональным теперь, увы, не указ.
– А есть ли у нас в стране такие области медицины, в которых процесс реабилитации пациентов выстроен более-менее эффективно?
– Есть. Благодаря Федеральной программе совершенствования помощи больным с сердечно-сосудистыми заболеваниями прошла серьёзная модернизация сосудистых центров, во многих из которых неплохо налажена реабилитация неврологических пациентов (в первую очередь тех, кто пережил инсульт). Неплохо выстроена система реабилитации и в области травматологии и ортопедии.
– А как же остальные?
– С остальными сложнее. Особенно в области онкологии. Профессиональное сообщество врачей-онкологов ещё не до конца осознало возможности, предоставляемые реабилитационной медициной. Недавно Союз реабилитологов России, объединивший врачей разных специальностей, в рамках образовательной программы организовал выезд онкологов из разных регионов нашей страны в Германию. Увидев, как там поставлена работа по восстановлению онкологических больных, они были удивлены. Вернувшись, они стали по-другому смотреть на эту проблему.
Бороться и искать!
– Вы упомянули Германию. Сильно мы отстаём в области реабилитологии от европейских стран?
– Как минимум на 80 лет от Германии, Швеции, Италии, Франции. Хотя в целом в европейских странах, поверьте, не всё гладко в этом вопросе. В полном объёме систему реабилитации пациентов не может себе позволить ни одно, даже самое продвинутое государство. И наши зарубежные коллеги открыто об этом говорят.
– Чего не скажешь о нас… Необходимость пройти реабилитацию для многих наших граждан подчас оборачивается настоящим хождением по мукам. Что вы им посоветуете?
– Не опускать руки. Идти в территориальные органы управления здравоохранения и требовать то, что вам положено по закону! Ведь медицинские реабилитационные услуги уже два года входят в программу госгарантий и должны оплачиваться из местного бюджета. Если у региона нет таких возможностей, пусть оплачивают реабилитацию своего гражданина в том регионе, где такие возможности есть. В Татарстане, в Чувашии, в Санкт-Петербурге, Екатеринбурге и даже за границей, если на территории Российской Федерации необходимой пациенту реабилитации предоставить не могут.
И конечно, многое зависит от самого пациента, его желания вернуться в строй. Знаете, что является противопоказанием к проведению реабилитационных мероприятий? Оно одно – отсутствие мотивации пациента к жизни.
