В кинобагаже питерского артиста Бычкова — порядка сотни ролей. Однако для многих зрителей его имя вот уже 20 с лишним лет ассоциируется с чудаковатым егерем Кузьмичом.
Его снимали Игорь Масленников, Виталий Мельников, Алексей Балабанов, Владимир Хотиненко... Но многие режиссеры, кажется, и сегодня слушать не хотят о том, чтобы после комедий о национальных особенностях охоты и рыбалки пригласить Бычкова на серьезную роль. Автору этих фильмов Александру Рогожкину удалось обхитрить всех своей «Кукушкой», сняв в ней и Виктора Бычкова, и его партнера по «Особенностям» финна Вилле Хаапсало. Стало понятно, что Бычков может в кадре не только «водку пьянствовать». Фильм собрал множество призов, Виктора удостоили Госпремии России. Но сказать, что после «Кукушки» жизнь его заиграла новыми яркими красками, было бы преувеличением. Выдающихся ролей не последовало.
«Ты смешной — разрушишь даже жесткую порнуху»
Татьяна Уланова, АиФ.ru: Выходит, с Кузьмичом — все? Или есть еще у русского мужика увлечения, о которых не сняли кино?
Виктор Бычков: Вряд ли Рогожкин захочет вернуться к Кузьмичу. Мне кажется, на эту тему он уже все сказал. Я — тем более. У меня ведь была еще картина о национальных особенностях бани, ее делал режиссер Карев, который рекламу снимает. Эх, кабы заранее знать, что получится...
— Совсем неприлично вышло?
— Ничто беды не предвещало. Я сидел без дела, когда мне позвонили и предложили за один день заработать приличные деньги. Как будет называться картина, не сказали, но роль была знакомая — Кузьмич. Я настоял на варианте Митрич, честно отработал 18 часов и, получив гонорар, уехал домой. Спустя какое-то время мне позвонили и вызвали еще на два дня. А потом вышел фильм... Этакая русская эротика. Есть, конечно, люди, которым подобное кино нравится — военным, милиционерам, бандитам. Но, повторюсь, если б знал наверняка, что получится, отказался бы. Или запросил бы других денег. Знакомый (он в свое время работал экспертом — определял, порно «Эммануэль» или нет), правда, успокоил: «Вить, все нормально. Не было бы тебя — получилась бы клубничка. Но ты — смешной. Разрушишь даже жесткую порнуху».
— Из-за Кузьмича многие роли прошли мимо вас?
— Конечно, его образ мешал. Сам слышал, как один уважаемый мной режиссер сказал про меня: «Ну, он же Кузьмич!» Я уверен, не только он так думал. Как правило, это были малознакомые люди. А Рогожкин знал нас с Вилле много лет (именно в его картине когда-то состоялся мой кинодебют), потому и решился на «Кукушку». Хотя наверняка и в сознании продюсера фильма Сергея Сельянова я был Кузьмичом, и Вилле — вечно пьяным финном. Но Сельянов поверил Рогожкину.
-...хотя сильно сомневался в успехе?
— Тут другое. У них были расхождения во взглядах, какие-то прошлые обиды. К счастью, оба смогли переступить через них, за 20 минут все решили, и спустя месяц мы уже начали съемки в Карелии.
Для Саши Рогожкина эта работа стала спасением. Он ведь хотел снимать картину «Дом», написал для меня драматическую роль — инвалида. Но потом ему срочно понадобились деньги, продать можно было только сценарий. Леша Учитель его купил. Саша страшно переживал. Ему был очень больно. И в этот момент мы с Вилле рассказали историю, которую вынашивали лет шесть. Рогожкин ухватился за нее, написал сценарий «Кукушки». Тут же посыпались предложения о солидных гонорарах взамен на других актеров на роли русского и финна, Саше говорили: «Подумай, ты получишь хорошие бабки». Но Рогожкин сказал: «Нет». Потеряв в деньгах, он поступил как мужчина.
— Может, отчасти поэтому и картина получилась? Вероятно, ему хотелось доказать, что Бычков и Хаапсало умеют не только водку кушать?
— Саша очень хотел, чтобы мы с Вилле были другими. Даже заставил нас сильно поправиться. И все равно одна прокоммунистическая газета написала обидное: «Русский капитан Картузов в исполнении Виктора Бычкова — анекдотичный егерь Кузьмич». Я было напрягся, но дочитав статью до конца, долго смеялся. Там были такие пассажи: «Запомните, сволочи, когда мы придем к власти, вы за все ответите». Или: «Если Михалков прогибается перед Америкой, то Рогожкин — перед Финляндией»... Хотя и коллеги всякое говорили. Одни — что вообще не понимают творчество Рогожкина, другие: «Ты еще и играть умеешь!» А два моих друга, военные из Белоруссии, признались, что увидели в русском капитане своих дедов, и потом полдня взахлеб рассказывали о впечатлениях от картины. Это была лучшая оценка моей работы.
«В следующую же минуту меня пинком снова втолкнули в грязь»
— Признаюсь, не люблю фильмы о Кузьмиче и компании. Поэтому, узнав, что Рогожкин снял вас в серьезной картине, тоже немало удивилась.
— Я понимаю тех, кому не нравятся «Охота» и «Рыбалка», меня это не обижает. Но я встречал и людей, которые смотрели эти фильмы 52 (!) раза. Больнее Рогожкину. Он хотел снять совсем другое кино. Хорошее. Не для всех. А получилось — народное. «Кукушке» не суждено было собрать такое количество зрителей.
— Обидно, что картина пролетела мимо «Оскара»?
— Обиднее было бы, если б она в Америку поехала, а «Оскара» не получила. А так меня даже радость переполняет...
— ???
— Единственным человеком, который проголосовал за «Кукушку», был талантливый, умнейший режиссер Климов. Много лет назад (он тогда был председателем Союза кинематографистов) я написал ему письмо: «Уважаемый Элем Германович! Я такой-то, работаю в Театре Ленсовета, вы можете увидеть меня там-то... Не разрешите ли вы мне попробоваться на роль Коровьева?». Через неделю пришла правительственная телеграмма, подписанная вторым секретарем союза: «К сожалению, в ближайшее время Элем Германович не будет работать над фильмом». Я до сих пор храню этот листок.
А потом, на что обижаться? Была в свое время такая телепередача — «Министр отвечает». Задают вопрос министру мясной и молочной продукции: «Почему в магазинах колбаса плохая?» Он поднимает глаза и искренне говорит: «Нет, товарищи, колбаса очень хорошая!» Конечно, для него она была хорошая, ведь ему возили продукты из спецмагазинов.
— Виктор, эзоповым языком решили со мной изъясняться?
— Да что вы! Самым обычным... Когда стало ясно, что мы пролетели, я решил посмотреть «Дом дураков» Кончаловского. Выдержал десять минут. «Дураки» там ругались матом и показывали свои телеса. И такая во всем этом была неправда! Тяжелее всего играть с животными и детьми, а сумасшедшие — это животные и дети в одном лице. Два месяца, проведенные в сумасшедшем доме, Юле ничего не дали. Больные оставались в психушке, а она вечером шла домой и переодевалась в халат. То, что Высоцкая делает в фильме, делают студенты первого курса театральных училищ. Видно, что придуривается. Чтобы выглядело естественно, в кадре должны быть только актеры. Как в фильме «Пролетая над гнездом кукушки». Там нет ни одного сумасшедшего.
Андрон рассказывал про картину «Похитители велосипедов», где все — не актеры, но это такая эстетика. Мы ее проходили. Каждый день я вижу по телевизору, как кого-то убивают, взрывают, при этом ем, пью, меня эти трагедии не сильно трогают. Потрясает смерть близкого человека, когда ты закрываешь глаза своей маме... На мой взгляд, в «Доме дураков» изначально был сделан неправильный посыл. И добрых чеченцев мы уже видели. (Хотя лично я встречал ребят, которые не торгуют патронами, покупая на вырученные деньги анашу, а воюют). И горящий, весь в лампочках, поезд... Кажется, вот-вот появится надпись «Кока-кола», выйдет Дед Мороз. Потом, кадры, снятые на видео дрожащей камерой, этот Брайан Адамс.
Да и в реальной жизни самого Кончаловского есть момент интриги. Одним он представляется Андреем, другим — Андроном. Жену свою зовет Джулией. Минскую-то девочку. А мне все время хочется спросить: где же правда? Коллеги шутили: «Теперь все страшно ненавидят лекарство, которое рекламирует Кончаловский. Оно продлило ему жизнь...»
— И после этого монолога вы еще будете убеждать меня, что в вас не говорит обида?
— Ну, есть, есть, конечно, обида. Мы же все время с собой боремся, все время по капле выдавливаем из себя раба. Представьте, я стою на коленях, вокруг — грязь, патроны, кого-то убивают. Приподнимаюсь с колен, вижу глаза американских режиссеров... Я всего лишь попытался помечтать, а меня в следующую же минуту пинком снова втолкнули в грязь. Вот это обидно.
Я ведь из-за «Кукушки» от многого отказался. Больше полугода не соглашался на другие предложения, не ездил на творческие встречи. А это опасно. Если актера хоть раз в месяц не показывают по телевизору, зритель его забывает. Несколько лет назад, когда не было работы, многие ушли с «Ленфильма». Остались человек 15, и все знали: на них можно положиться, они всегда под рукой. Я в тот период постоянно что-то делал, несколько десятков эпизодов сыграл. Но что с того? Выступаю в каком-то городе после показа «Кукушки», рассказываю о съемках, о Вилле, об Анни. И вдруг с кресла поднимается здоровенный мужик: «А почему ты, ...твою мать, не народный?..»
— Хотя бы заслуженный?
— Не-а. А разве Высоцкий был народный или заслуженный? А Даль? А Дастин Хоффман?.. Однажды мы с Вилле набрели в интернете на американский сайт о кино и нашли себя. У нас там по 13 или 14 голосов. А у Тома Круза — 43 тысячи. Вилле сказал: «Если каждый день кто-нибудь из наших родственников будет голосовать за нас, через несколько лет мы сможем догнать Круза».
«Ты что говоришь-то? Они же сейчас вешаться начнут»
— Ваша мама уже не застала «Кукушку»?
— Нет, она видела только фотографии... Помню, однажды пришла ко мне в театр, переволновалась и сказала: «Больше не пойду». С тех пор смотрела только по телевизору. Ей импонировало, что соседи уважают ее, спрашивают обо мне. А сын нравится матери в любом виде.
Несколько лет назад меня пригласили в тюрьму — судить КВН заключенных. Когда выступление закончилось, и высокое начальство уехало, начальники отрядов пригласили в свои каморки, набитые ящиками водки и колбасой. Я был выпимши (трезвому там совсем нельзя находиться), рассказывал анекдоты, смешил. И вдруг ляпнул: «Простите, ребята, я сейчас пойду домой, а вы останетесь здесь...». На меня зашикали: «Ты что говоришь-то?! Они же сейчас вешаться начнут». Потом я попросил отвести меня к убийце-рецидивисту. Мне дали ключи, я сам открыл камеру, что-то говорил, давя на совесть. А у мужика был всего один зуб, он никогда не выходил на улицу. Там краска на стенах — толщиной в несколько сантиметров. И в каждом слое — безысходность и отчаяние... Как меня увозили оттуда, не помню. Когда мама открыла военным дверь, они спросили: «Виктор Николаевич здесь живет? Сейчас сгружать будем...». Я после этого недели две никуда не выходил, горькую пил. Страшное место тюрьма. И энергетика там страшная. А люди играют в КВН, веселятся. И весь ужас в том, что, посади туда на пожизненное заключение честного, безвинного человека, через год он скажет, за что сидит.
У меня был случай — заступился за женщину, не зная, что она просто повздорила с мужем. Выбил из рук нож, взял его и... Мне показалось, я довольно долго размышлял, ударить обидчика или нет. Но прошла всего лишь секунда, и ее оказалось достаточно, чтобы друзья поссорившихся супругов принялись меня пинать. Один даже прыгнул с ножом, чуть не зарезал. А мне вот сложно было ударить. Не каждый может это сделать. Хотя по молодости многие совершают подобные ошибки. У меня почти все друзья-одногодки либо погибли, либо спились. И я пил, дрался, прыгал с моста... И милиционеры меня задерживали, однажды полчаса в машине ногами отделывали. Все было... В основном все по глупости. Слава Богу, есть люди, которые приходят на помощь именно в тот момент, когда ты уже готов оступиться. «Что ж ты, дурак, делаешь?» — говорят они. — Твоя задача в этом мире совершенно иная«.
— Вы про свою задачу в этом мире уже все поняли?
— Пожалуй. Но не сам, благодаря людям. Была мама жива — я о ней не заботился, а когда умерла, понял, как ее сердце обливалось кровью, сколько шрамов на нем из-за меня осталось. Когда в армии служил после школы, стоя на тумбочке... спал. Лет через десять задумался: ну, а вошел бы шпион или бандит и перерезал всех, тогда как? Нам многое кажется игрой до тех пор, пока не наступает ответственность. За родных, любимых, детей...
«Жена и теща хотели меня посадить»
— О детях обмолвились. У вас их четверо...
— Старший Григорий уже совсем взрослый, его, к сожалению, не вижу. Там с самого начала была сложная ситуация. Я помогал девушке поступать в институт, три дня мы весело прожили с ней, а через четыре месяца она пришла ко мне с заявлением: «Это твой ребенок». Я обрадовался, хотя до сих пор точно не знаю, мой или нет. Мы расписались, а через полгода жена решила развестись. Я переживал страшно, даже попросил друга и сокурсницу пойти со мной в суд. Но супругов, у которых ребенку меньше года, не разводили. Да я и судье сказал, что не хочу этого. Тем не менее, как только сыну исполнился год, наш брак без всяких препятствий расторгли.
До сих пор не понимаю, почему бывшие жена и теща так вели себя? У них было маниакальное желание меня посадить. Теща ходила по квартирам, собирая подписи жильцов. Недоумевая, зачем приличного человека сажать, соседи выставляли ее за дверь. Общаться со мной после развода жена не хотела, но я считал своим долгом помогать ей и сыну и, заработав как-то большую сумму, решил отдать всю. Жена заявила, что не собирается унижаться...
Восемь лет мы не виделись. Актрисой она не стала, работала в разных магазинах. И вот однажды я встретил ее на «Ленфильме». Думал, может, подойдет, попросит прощения... Чуда не произошло. А на следующий день в одной желтой газете появилось интервью, где она обливает меня грязью.
— С матерями Федора и Арсении отношения сложились иначе?
— Они — от одной матери, моей второй жены. Расставшись с первой, я неожиданно для себя безумно влюбился, а через две недели девочка уехала в Англию. Я же вскоре встретил Лену, тоже актрису. Но и этот брак оказался недолгим. Причина была банальная. Лена просто не знала, что и кого хочет. Похоже, она действовала по принципу: все подруги замужем, давай-ка и я выйду; в театре работы нет — ну, рожу пока ребенка. Мне вообще кажется, в отношениях с противоположным полом мужчина ведет себя честнее. Ему нравится человек — с этими ногами, с этим лицом, и он с ним живет. Женщина же часто обманывает сама себя. Она любит высоких, красивых, голубоглазых, с вьющимися волосами и, встречая маленького, лысенького, говорит себе: «Ничего, через полгода он у меня станет высоким, красивым...» Да не станет! И волосы виться не начнут. Словом, мне казалось, Лене снится какой-то мужчина и она хочет видеть его наяву. А наяву был я.
— Да вы вроде совсем не маленький и не лысый...
— А она все равно видела во сне другого... Потом, два актера в семье — перебор. Тяжело. К счастью, моя любимая Полина — режиссер (супруги растят сына Добрыню. — Авт.) Общие интересы должны быть обязательно, но желательно, чтобы специальности были разными. Глупо, когда в семье оба — хирурги. Все-таки лучше, если один — патологоанатом.
— Чувствую, дальше начнется черный юмор...
— Чего-чего, а черных полос в моей жизни было предостаточно. И без всякого юмора. У меня уже был первый или второй ребенок. В театре ничего не получалось. Лег поздно, утром рано — на репетицию, встал невыспавшийся. Захожу в ванную, а там гора пахнущих пеленок. (Памперсов не было, из марли делали подгузники, которые постоянно приходилось стирать). И так мне плохо стало! Так обидно! Никому не нужен, все заняты ребенком. Ну, не могу так больше жить! Нашел веревку, взял кусок мыла, сел на ванну и... задумался: «Вить, ну это же не до конца жизни. Через год сын перестанет писаться и какаться...». Когда это понимание ко мне пришло, стало легче. Я сам начал стирать пеленки, да еще пел при этом. Ну, а как же? Мужчина взрослеет не с годами, как женщина, а этапами, какими-то событиями в своей жизни.
— Судя по всему, частенько вы задавали себе вопрос «Быть или не быть?»
— Конечно. И с актерством пытался завязать. Наша ведь профессия проститутская. Золотухин уважал и любил Высоцкого, но когда Владимира Семеновича снимали с роли, лучший друг Валерий играл за него. И со мной был случай. Мне показывают на экране польского актера, которого всегда дублировал дядя Саша Демьяненко, и просят поработать вместо него. Режиссер с ним поссорился, а я этого не знаю. Поневоле задумаешься: быть или не быть?.. Я все время жду белого танца. Жду, когда меня выберут.
— А если долго не выбирают?
— Когда совсем есть было нечего, продавал книги. Несколько раз менял библиотеку. Нашел одного мужика, таскал ему сотнями. Единственное, на что не поднималась рука — фэнтези. Но потом пришло спасение. Одна женщина продала мне за копейки старенькую «трешку»-жигули, и я стал подрабатывать водителем. «Охот» и «рыбалок» еще не было, но иногда меня все же узнавали. Везешь ночью девушку, тратишь бензин, время, а она вдруг выдает: «Ой, вы артист?» Ну, как после этого деньги с нее брать? Другую везешь через весь город, она спрашивает: «С сотни сдачу найдете?.. Ладно, в следующий раз отдам». Но самую крупную коммерческую сделку я совершил, вернувшись однажды с гастролей по Эстонии. Давно мечтал о рюкзаке, но только купив его, понял, что тот рассчитан на подростка, потому что лямочки маленькие и смешные, и вообще он ядовито-салатового цвета. Цена рюкзака была 21 рубль 50 копеек, а продал я его в Питере за 21.
В начале 1990-х все ездили в Польшу, жена говорит: «Съезди!» Все везли туда большие телевизоры, а у меня денег не было, я купил пять маленьких. На границе таможенник спрашивает: «Пан везет телевизоры?» — «Да». Заглянув в открытую сумку, поляк посмотрел на меня, как на дурака. Когда я встал со своими телевизорами на рынке, подошел местный эфэсбэшник. Пойдем, кивнул он мне, и повел. Ну, думаю, попался, в штанах зашито сто долларов, сейчас будет составлять протокол... Мужик долго водил меня по коридорам, тыркался в запертые двери, с кем-то переговаривался, пока наконец не нашел открытый кабинет... Оказалось, он искал розетку, чтобы проверить телевизор. Получив деньги, на рынок я уже не вернулся.
— Так хорошо заплатили?
— Куда там! Просто не мое это дело — торговля. Купил турецких шмоток, косметики и целую сумку книг — букварь, Библию, Евангелие, у нас такой литературы еще не было. Один комплект на всякий случай засунул в штаны. А наши таможенники на въезде сразу про книги и спросили. Я открыл сумку с букварем, арифметикой — на меня опять посмотрели, как на идиота. Даже пожалели, разрешив провезти шикарный букет цветов. «Шанель № 5» турецкого производства пролились у меня в сумке, и от меня еще долго пахло женскими духами. Словом, бизнесмен из меня не вышел. Но, значит, так и должно быть.
