Никита Михалков: «Не люблю провокаций!»

В рамках ХV Международного театрального форума «Золотой Витязь» выпускники Академии кинематографического и театрального искусства Н. Михалкова представили спектакль «Метаморфозы-2: жёны артистов», худруком которого выступил сам Никита Сергеевич. «Метаморфозы», выстроенные на основе прозы Чехова и Бунина, стали своеобразной визитной карточ­кой академии. 

«Чтобы Шекспир не обиделся»

Юлия Шигарева, «АиФ»:  Никита Сергеевич, театральные фестивали сегодня, как правило, в свою программу включают спектакли провокативные. А вам самому что ближе - провокация или те ценности русского классического искусства, которые отстаивает «Золотой Витязь»?

Никита Михалков: Я вообще не люблю провокаций. Провокация - это вещь, которая несёт зло. Вспомните судьбу Гапона - его же повесили, в конце концов.

Да, художник имеет право защищать своё эстетическое кредо. Но и зритель имеет право на своё понимание искусства. И если ты, художник, выражаешь своё кредо за деньги того большинства, которому эти эстетические прин­ципы неблизки, - это неправильно. Ты можешь это делать за свой счёт или за счёт спонсоров. Но не бери деньги у налогоплательщиков. Это не значит, что надо вновь вспомнить про лапти, портянки, онучи - и вперёд, в прош­лое! Нет... Просто существуют определённые границы, и они очень понятны. Чехов хорошо в своё время сказал: «Ставьте Гамлета, как хотите. Только делайте это так, чтобы не обиделся Шекспир». Этот принцип, на мой взгляд, самый главный. А то некоторые режиссёры ставят спектакли по произведениям великих писателей и драматургов так, что вряд ли бы классики после этих постановок захотели встретиться с их авторами.  

- Спектакль ваш называется «Метаморфозы». А метаморфозы, которые происходят сегодня в нашем обществе, вас удивляют, расстраивают?

- Это зависит от ситуации. Есть метаморфозы очень опасные, которые шокируют. (Задумывается.)

- Например?

- Например, когда в Ельцин-центре на полном серьёзе пытаются оправдать власовское движение. Или когда мальчик выступает в бундестаге с оглушительной речью, возможно, и не понимая до конца её смысла. Но ведь кто-то это ему писал! Кто-то внедрял эти мысли в его голову!

А это очень серьёзная и очень опасная проблема. Потому что это ведёт к постепенному приучению и наших людей, и всего мирового сообщества к мысли о том, что никакой разницы между Красной армией и вермахтом нет, никакой разницы между фашизмом и сталинизмом нет. А если это так, то режим, который был в СССР в те годы, может быть подвергнут новому Нюрнбергскому процессу и все завоевания, все государст­венные границы могут быть пересмотрены. И в результате можно прийти к варианту Милошевича. Так что не видеть эту опаснейшую тенденцию - это либо идиотизм, либо предательство. 

- А то, что радует, есть?

- Конечно! Меня радуют ребята, которые за год учёбы в моей академии очень меняются. Радует то, что люди начинают понимать, что свобода слова - всё-таки не беззаконие и не наслаждение от того, что ты можешь любому сказать что угодно, а возможность не бояться высказывать свою точку зрения.  

Российский кинорежиссер Никита Михалков. Досье Подробнее

Умей держать удар

- Кстати, о деньгах. Дело Серебренникова обострило вопрос о роли государства. Оно кто - спонсор, который безропотно даёт день­ги? Или оно имеет право потребовать от художника соблюдения определённых правил игры?

- Вообще-то кто платит, тот и музыку заказывает. Но под этот тезис можно любую цензуру подвести. Повторю уже сказанное: если ты хочешь свою эстетическую концепцию донести до зрителя, но она, твоя концепция, интересует только узкий круг людей, то делай это за свой счёт. А если делаешь за госсчёт, то имей в виду и других людей, которые живут кроме тебя на этой земле. Представьте себе, что те спектакли, которые мы имеем в виду, говоря о провокации, показали бы в небольшом шахтёрском городе. Какая была бы реакция? В этом-то и проблема! Всё это творчество не касается большой страны. Но не может искусство существовать полноценно, если оно адресовано только очень небольшому количеству людей. 

И уж если ты идёшь на провокацию, то должен быть готов, что она может вернуться к тебе бумерангом. Поэтому не обижайся, если тебя назовут идиотом, обругают, встретят в подъезде и набьют тебе физиономию за то, что ты оскорбил серьёзное человеческое чувство. 

Замечу: я не призываю бить физиономии! Я говорю лишь о том, что ты должен быть готов к такому развитию событий. Ведь похожая история произошла и с картиной «Матильда». Я её ещё не видел, но обязательно посмотрю...

- А я видела. И после просмотра была сильно удивлена, что такие страсти разгорелись вокруг абсолютно проходного фильма.

- Вот! Это подтверждает мою точку зрения! Если ты берёшь человека, причисленного к лику святых, новомученика, чей образ висит в огромном количестве церквей и которому люди приходят высказать свои беды или радости; если ты этот образ помещаешь в бытовые условия, то должен быть готов к тому, что это может вернуться к тебе неприятностями. Потому что есть вещи абсолютно неприкасаемые.

Где потеряли поколение?

- В спорах, бушевавших вокруг «Матильды», звучали и такие мнения: Церковь не имеет права влезать в светскую культуру, что дело Церкви - окормлять верующих. На ваш взгляд, Церковь имеет право что-то разрешать или запрещать светскому искусству?

- Нет!

- А чем она тогда должна заниматься?

- Воспитывать людей, исповедующих общенравственные ценности. Причём воспитывать с младых ногтей, а не потом вмешиваться со словами: «Что же вы наделали?!» Как сказал мой отец: сегодня дети - зав­тра народ. Церковь должна влиять на формирование нравственного начала маленького человека. Чтобы дети понимали: они должны существовать в той парадигме, которая веками складывалась на этой земле. И совершенно необязательно, чтобы тех, кого это не устраивает, в школах заставляли на горохе стоять на коленях - я не об этом говорю. Но если Церковь вынуждена вмешиваться в происходящее - значит, она очень плохо работала с теми, кого должна воспитывать. Потому что в таких случаях она навлекает на себя нарекания. А Церковь должна вести себя так, чтобы нареканий не возникало в принципе. Она не должна быть подвержена публичному осуждению. А для этого надо воспитать поколения, которые с малых лет будут понимать, что такое хорошо и что такое плохо.

По мотивам Чехова и Бунина. Театральные метаморфозы Никиты Михалкова Подробнее

- Картинка из жизни: в вагоне метро рядом со мной стоят два парня лет 15. Один гордо рассказывает: «Я на уроке истории сижу в наушниках. А когда ко мне подходит учительница и говорит: «Вынь наушники», я её просто посылаю». И я задумалась: этого мальчика на каком этапе потеряли? И главное - как его теперь очеловечить?

- Вот как раз этим должна заниматься Церковь, причём пока мальчик ещё в школу не пошёл. Мама моя говорила замечательно: воспитывать надо, пока поперёк кровати лежит. Лёг вдоль - уже поздно. А у нас в течение по крайней мере двух десятилетий было изъято само понятие «воспитание». Было объявлено: всем цветам цвести! Мы не должны воспитывать - мы должны обучать перспективных и удачливых менеджеров. Как сказал один из бывших минист­ров образования: мы должны воспитать просвещённого потребителя. А кто же будет созидать-то для этого потребителя? Но проблема заключается в том, что родители таких детей уже сами росли в условиях, когда происходило искривление и истребление этого понятия - «воспитание». А оно должно впитываться с молоком матери. Почему сегодня ещё есть какое-то поколение людей, которые того провокативного искусства, которое мы с вами обсуждали, не приемлют. Не потому, что они пуритане. Не потому, что они подвержены аскезе. Не потому, что они ханжи. Нет! Просто ценности, которые им предлагают, не вписываются во внутреннюю структуру национального характера нашего человека.