В четверг 25 марта умер писатель и художник Дмитрий Горчев. Он в последнее время проживал в Невельском районе Псковской области и был найден мертвым на пороге своего деревенского дома.
Последняя запись в его популярном Живом Журнале была сделана в среду 24 марта, за день до смерти - Горчев интересовался приобретением химикатов для самостоятельной проявки черно-белой фотопленки. Милиция исключает криминальные причины смерти писателя.
Широкую известность ему принесли тексты в Живом Журнале, где среди личных записей он публиковал и свою прозу. Благодаря блогу, который он вел с июня 2001 года, с его текстами успели ознакомиться несколько десятков тысяч человек. В 2004 году его награждали премией «РОТОР» в номинации «Сетевой писатель года» (2 место). Последнюю запись в своем блоге Горчев сделал 24 марта 2010 года.
Творчество Горчева попадало и в скандальные хроники. В 2004 году в отношении Горчева возбуждали уголовное дело по факту разжигания религиозной розни. Поводом для его возбуждения стал рассказ «Беседы о православии», который появился в 2003 году в интернете. По результатам исследования Генпрокуратурой было «установлено, что текст содержит высказывания, направленные на возбуждение религиозной вражды, а также элементы пропаганды неполноценности граждан по их отношению к религии».
- Я все время, сколько помню, что-то писал. На листочках. Начинал романы, дальше третей страницы никогда не выходило. Писательство - это болезнь, наверное. Оно пишется просто так. Не бывает так, что я сажусь писать, например, в «Живой Журнал» с мыслью, вот она, литература. У меня нет договоров и обязательств перед кем-либо. Сам написал, сам опубликовал. Текст появляется в голове и сразу. Но когда пишешь, он, конечно, трансформируется, потому что нельзя его перенести напрямую, поэтому получается вовсе не то, что я хотел написать. Сложнее приходится, когда нужно удержать большой текст, в несколько страниц, - говорил о своем творчестве Горчев.
Горчев был одним из самых известных «дауншифтеров» Рунета: только, в отличие от многих, он уехал из шумного многонаселенного города не в Индию или Таиланд, а в российскую глубинку. Он рассказывал о жизни в деревне, о ее невысокой, в сравнении с городом, стоимости и неизбывной прелести, публиковал фотографии. Дмитрий Горчев признавался, что в деревне очень плодотворно пишется.
Близкие писателя просили не публиковать сообщение о его смерти. Несмотря на это, информация была опубликована OpenSpace.RU со ссылкой на собственные источники и страницу писателя в «Википедии».
Рассказ «Скрепки», 1992 год
В одной далекой стране жил один человек. Этот человек сильно любил одну женщину. Только он очень редко её видел. Один раз в четырнадцать лет. И всего один раз. Однажды этому человеку что-то такое сильно понадобилось. Скрепки, что ли. Или, может быть, вермишель, кто его знает.
А в той стране был такой порядок — всё кругом бесплатно, потому что денег всё равно ни у кого нету. Нужен тебе, скажем, веник — получай даром веник. Только сначала нужно написать заявление в специальную комиссию. Так, мол, и так — имею большую потребность в венике. Комиссия придет, все проверит, соседей расспросит и через месяц можно пойти и получить свой веник. Главное, что даром.
А без комиссии нельзя. Может, у тебя уже есть веник. Или тебе им и подметать-то нечего. Да мало ли чего — может, у тебя и рук-то нету. А веников где на всех напасёшь.
Поэтому человек сел и написал заявление. Имею, мол, большую потребность в скрепках. Или, может быть, в вермишели. Отнес куда следует и пошел домой ждать комиссии.
Только комиссия всё не идет. У человека этого даже ноги уже холодеть начали. Видно, сильно ему нужны были эти скрепки. Или вермишель.
Как вдруг однажды кто-то стучит ему в двери. Войдите, говорит человек. А сам с пола не встаёт, чтобы двери открыть, потому что сил нет. Да и замка в двери все равно тоже нет.
Зачем ему замок. В той стране вообще ни у кого замков не было.
А то ведь как может быть — выдадут кому-нибудь ботинки. А он, скажем, домой пришёл, да и помер. А дверь на замке. Как, спрашивается, комиссия будет с него ботинки снимать? Поэтому замков ни у кого в стране не было. Тут двери открываются, и заходит женщина. Та самая, которую тот человек любил. Он даже испугался от радости. Посадить бы её на стул, думает. Так ведь нет стула. А женщина и не собиралась садиться. Это вы, говорит, такой-то?
Конечно я, он самый, думает человек. А сказать ничего от радости не может. Водички бы ей налить, думает. Так ведь стакана нет. И воду когда ещё отключили.
Но женщина и сама про него всё давно знает. У вас, говорит, в прошлом году была большая потребность заделать окно, так вам чуть ли не полкило замазки даром выдали. Зима уже семь месяцев как кончилась, а вы до сих пор замазку назад не сдали. Так что давайте-ка её побыстрее отковыривайте, а я завтра приду заберу. И ушла.
Господи, думает человек, да неужто мне ей замазки жалко. Встал коекак и замазку всю отковырял. А стеклышко, которое на ней держалось, аккуратно так в уголок поставил. Снова лёг на пол и стал ждать, когда женщина эта опять придет.
Только она больше не пришла. Вместо неё пришел какой-то совсем другой мужчина и забрал замазку. И стеклышко тоже зачем-то забрал. А человек ничего ему на это не сказал.
Зато когда пришла комиссия, чтобы про скрепки расспросить, оказалось, что человек уже умер. Он лежал на полу, весь занесенный снегом, и, когда комиссия разгребла снег, она увидела, что человек улыбается. И улыбался он так хорошо, что комиссия поскорее сняла с него ботинки и закопала его во дворе.
И никто не спросил — кого, мол, закапываете?
Потому что он был один человек.
