Шахматист, политик и филателист. Онлайн с Анатолием Карповым

Ведущий конференции: Добрый день, уважаемые читатели! Мы находимся в пресс-центре «Аргументы и факты». У нас в гостях двенадцатый чемпион мира по шахматам, депутат Государственной Думы, живой обитатель «Книги рекордов Гиннесса» - титулы можно перечислять бесконечно - Анатолий Евгеньевич Карпов. Карпов Анатолий Евгеньевич: Добрый день. Ведущий конференции: Анатолий Евгеньевич, наши читатели прислали нам около сотни вопросов. Постараемся задать их по максимуму и начнем с самого, наверное, принципиального вопроса шахматной части нашей жизни.

Я достаточно долго занимался «Мишками», сейчас я передал все дела, но душой я болею, чтобы этот проект реализовался в конце концов. Шансы есть, поэтому если есть инвесторы, то пожалуйста. Не хватает оборотных средств… Это была еще моя философия, но она осталась и у тех, кто сейчас управляет делами, что мы не хотели уподобиться Березовскому с его строительством «народного автомобиля», они даже начали собирать деньги у потенциальных покупателей, а потом весь проект развалился. Поскольку этот проект не доброй памяти, а мне моя честь и имя важны, то я сказал, что мы сами должны найти инвесторов, начать производство, а потом уже реализовывать продукцию. Первые 12 автомобилей были произведены еще 3 года назад и 10 из них были проданы. Прекрасно ездят по дорогам России с официальными номерами, регистрация пока тульская у этих автомобилей, поскольку в Туле было производство, но сейчас следующую партию пытаются собрать на ЗИЛе. Может быть, московское правительство включит это в программу реанимации ЗИЛа и какой-то цех будет как раз настроен на то, чтобы собирать «Мишки», поскольку машина с точки зрения цены – качества на отличном уровне стоит.

А какая сейчас могла бы быть розничная цена на «Мишку»?

Я уже полтора года не занимаюсь этими вопросами, но когда я оставил это дело, было где-то 280 тысяч рублей. Вполне доступная цена, тем более, что машина годится и для рыбаков, и для охотников, и по сельским дорогам, у нее высокая посадка, она с хорошей проходимостью. Потом она легкая, ее можно на руках вытащить, если она застрянет где-то в грязи российской. Самое главное, что там есть вариант социальный, и он самый востребованный. Эту машину можно выпускать для инвалидов, причем можно делать ее с электроприводом, она очень удобна в управлении. И что важно – высота сидения одна и та же, что и высота инвалидной коляски. Инвалид может сам себя обслуживать, подъехать, сам пересесть, коляску сложить и дальше двигаться уже с помощью автомобиля. Кстати, для инвалидов автомобиль не выпускается не только в России, но и на всем пространстве СНГ, более того, в Восточной Европе также не выпускаются автомобили для инвалидов. Так что это может стать и хорошей социальной программой в России.

Абсолютно не правда. Я – ярый противник курения, я считаю, что курение – это действительно серьезный ущерб здоровью. Но просто так, в один день, взять и половине населения страны сказать, что курить вы не будете ни там, ни там, ни там… Мне кажется, что вписывать в закон какие-то положения, которые невозможно исполнить и проконтролировать, это дискредитировать закон. Поправка, которую я внес: запрещалось курение на поездах дальнего следования как пассажирских, так и товарных, и на судах. Ну как? Пассажир, который едет из Москвы во Владивосток, если он заядлый курильщик, на станциях тоже нельзя курить. Вы можете курить в 200 м от вагона. Пока туда добежишь, поезд уйдет. Надо вписать в закон то, что должно быть безусловно исполнено. Или на сухогрузах. Наверное, там моряки курят. Если вы вписали в закон эту норму, то вы даете дополнительные возможности капитану предъявлять претензии членам экипажа: кому-то будут объявлены штрафы, кому-то не будут, а в целом вы выполнить это не можете. Потом мне думается, что то, что мы загнали продажу табачных изделий в торговые сети, где продают в основном блоками, сыграет негативную роль, потому что если у человека есть в запасе пачка сигарет, то он будет курить, пока ее не выкурит. Я знаю, что заядлые курильщики так делают. Если он купил блок, значит у него дома всегда будет какой-то запас, что, мне кажется, психологически неправильно. Вот какие-то такие моменты, которые, мне думается, из благих побуждений приведут к негативным результатам или не приведут к результатам. Я сделал поправки, чтобы их изъять, но на меня вылили сразу такой ушат грязи, обвинили во всех грехах, что я чуть ли не продался каким-то компаниям. То, что я предлагал, я считаю разумным. Посмотрим. Закон принят. Как он дальше пойдет? Старшее поколение отучить курить намного сложнее, чем провести превентивные меры и не пополнять эту армию курящих. Нам нужно очень активно работать с молодым поколением, чтобы этого не произошло.

Вам комфортно работать в Думе, учитывая всю активность и всю спорность законов, которые сейчас принимаются, в первую очередь по инициативе партии, в которой Вы состоите?

Я состою не в партии «Единая Россия», а в блоке «Единая Россия». Это различие важно, тем более сейчас, когда Общероссийский народный фронт будет оформлен как политическое общественное движение. У нас одна фракция «Единой России» и Общероссийского народного фронта. Что касается моей деятельности, то мне достаточно комфортно. Люди относятся ко мне с уважением, как и я к ним и к их работе. Не всегда мне все нравится естественно, да и не может такого быть. Но с точки зрения моих направлений… В прошлом комитете у меня были непростые направления. Я возглавлял рабочую группу по утилизации твердых бытовых отходов. Тяжелейший закон, который, наверное, будет принят либо в конце этой сессии, либо в начале следующей. Дальше я занимался вопросами экологии, охраны окружающей среды. Год назад я перешел в комитет по экономической политике и инновационному развитию предпринимательства. Здесь у меня достаточно сложный круг вопросов: вопросы борьбы с контрафактной продукцией, интеллектуальной собственности, где-то на пересечении авторские права и фитосанитарный контроль, то есть достаточно острые проблемы, которые мы сейчас переживаем на себе.

То есть вещи все-таки далекие от четко политических, общественных дел, связанных с укреплением вертикали?

Меня устраивает, когда есть что-то конкретное. Я очень люблю конкретную политику. Вот я разработал какой-то закон или внес поправки, они улучшили нашу жизнь. В конце года я могу сказать, что внес 6-7 поправок, которые реально изменили условия работы, условия жизни, сказать прежде всего самому себе, что я сделал что-то серьезное, что эти месяцы прошли не зря. Я сделал это, это и это, и это практически отразилось на жизни всех людей.

К сожалению, Владимира Петровича уже давно нет в живых. Он должен был исполнять только одну функцию – снимать психологические нагрузки, если требовалось, и оказывать содействие вхождению в сон. Известно, что практически у всех шахматистов из-за постоянного нервного перенапряжения очень трудный процесс вхождения в сон. А Зухарь как раз работал в Центре космической медицины и занимался вопросами сна, изучением языков во сне. Таким образом он и был привлечен в мою группу. Поначалу матч с Корчным складывался спокойно, у Зухаря были развязаны руки и была масса свободного времени, чтобы заниматься чем угодно, поскольку его профессиональные навыки не были востребованы. А вот когда я не выиграл 22-ую партию, потом проиграл 25-ую и у меня разрушился сон, я ему сказал: «Владимир Петрович, это все было на прессу, а теперь нужно работать, Вы должны мне помочь». Выяснилось, что помочь мне он не смог. После этого мы с ним и расстались. А затем совершенно неожиданно Зухарь появился в лагере Каспарова во втором матче 1985 года. Но опять-таки, это на совести ушедшего из жизни.

Но был и обратный переход. Тофик Дадашев, насколько я знаю, начинал с Каспаровым, потом помогал Вам.

Нет, он мне никогда не помогал. Тофик Дадашев был где-то в секрете, а потом решил раскрыться, тогда он давал интервью, но он никогда не привлекался мною как психолог. Он никогда с моей стороны в турнирном зале не появлялся. Мы с ним вообще никогда не работали. Так что это разные вещи. Одно дело – Дадашев открыл секреты, что он делал и как, а другое дело – Зухарь, который был у меня, а потом стал работать с Каспаровым. Он был в зале, может быть, демонстративно там находился.

В обозримом будущем не вижу такой возможности. Мы ведь потеряли лидерство в связи с тем, что достаточно серьезные силы вышли из Советского Союза и остались вне России. Это шахматная школа Украины, Прибалтийская шахматная школа, Закавказье: Армения, Грузия, Азербайджан, в какое-то время Казахстан, Узбекистан. Узбекистан дал своего чемпиона Касымджанова. Поэтому в целом и людские потери, и качественные потери. Что касается России, то долгие годы у нас шахматная жизнь разваливалась, и, к сожалению, мы упустили очень много времени, поэтому в ближайшее время я не вижу возможности вернуть доминирующее положение. И вообще не знаю, сможет ли Россия это сделать когда-нибудь еще, потому что не только ушли традиции и очень быстро, но ушел характер и ушло отношение лидеров. Мы понимали, что мы – лидеры и должны побеждать в любом соревновании, и уж тем более в самых важных. А сейчас я чувствую, что наша команда, не могу сказать, что они относятся легкомысленно, но у них настрой примерно такой: «Попытаемся. Мы сильны, по-прежнему сильны. Не выиграем, будет следующая попытка». Хотя говорили, что какие-то наставления были, угрозы, накажут, ничего подобного, по крайней мере в шахматах, у нас не было. У нас у самих был подход другой, мы понимали, что для нас позорно и абсолютно неправильно выйти на старт командного соревнования и проиграть. Мы представить не могли, как это может быть.

На Олимпиаде уступили Венгрии. После этого были какие-то оргвыводы?

Не было никаких оргвыводов. Надо сказать, что тогда и Олимпиада складывалась не очень удачно, и проводилась она не в сильнейшем составе, потому что не играл я, не играли мои помощники. Правда, и в хорошем составе с Каспаровым мы чуть не упустили Олимпиаду в Дубаи в 1986 году. Тем не менее, собрались и вытащили безнадежное дело.

Вы следили за турниром претендентов в Лондоне?

Не так внимательно, поскольку сейчас нет времени. Турнир получился интересный. Жалко, что Крамнику чуть-чуть не хватило. Наверное, он слишком засиделся на старте, потом выиграл три партии подряд. Это для турнира такого класса фантастический результат. А последний тур – это сплошная борьба нервов и сплошное расстройство.

За кого будете болеть в матче за первенство мира?

Если говорить о чисто исторических параллелях, то, наверное, за Ананда, потому что я его 2 раза обыгрывал в матчах. Все равно приятно, хотя сам я уже не борюсь (смеется) больше 10 лет за звание чемпиона мира, но когда на троне сидит человек, которого ты 2 раза обыграл, то с точки зрения своей значимости, хотя о моей значимости говорить не приходится, но все равно как-то приятно. Но я думаю, что для прогресса шахмат появление Карлсена – хороший знак. Если он станет чемпионом мира, это даст колоссальный толчок к развитию шахмат, особенно в европейских странах. Поэтому с точки зрения будущего шахмат я бы желал победы Карлсену.

Самую большую ошибку вне шахматной доски я сделал в 1984 году, когда согласился играть матч с Каспаровым в Советском Союзе. Это была грубейшая ошибка, потому что только в Советском Союзе можно было так грубо нарушать правила матча на первенство мира, не считаться с участниками. Это нам продемонстрировал мистер Граммов Марат Владимирович, недоброй памяти министр спорта. Он влез в конце матча и прекратил его, хотя не имел никаких прав, он надавил на Кампоманеса. Правда, он не личную инициативу проявил, я думаю, что это было по рекомендации и под давлением Алиева и Яковлева. В любой другой стране этот матч бы завершился естественным путем, а не грубым вмешательством. И шахматный мир пошел бы по совершенно другому пути развития. Что касается 1987 года, то матч был чрезвычайно интересный, очень боевой. Там, наверное, уже сказалась разница в возрасте, хотя я был еще достаточно молод, 36 лет, но Каспаров на 12 лет моложе. Тем более, что мне очень крепко нервы потрепали. Это же был четвертый подряд матч на первенство мира, в Севилье это была уже 120-ая партия наших поединков в борьбе за звание чемпиона мира. Уже нервная система поизносилась. Если бы у меня было лишних секунд 20, наверное, я бы сделал правильный ход. Если мне память не изменяет, у меня было два возможных продолжения: на 33-ем ходу я мог пойти конь d7 – c5 и конь d7 – f6. После конь с5, если Каспаров не хотел проигрывать, он должен был быстренько форсировать ничью, ничья у него еще была, но перевес переходил к черным. А поскольку у меня завис флаг, связано это было с тем, что я не выспался, поскольку много нервов и сил потратил на предыдущую партию, 23-ая партия была отложена в очень сложной позиции, мы анализировали всю ночь, потом я пошел доигрывать. Возбуждение, конечно, сильное, а 24-ая партия шла через следующую ночь, которую я тоже почти не спал. Мне просто не хватило нервной энергии для того, чтобы концентрироваться всю партию, я «проспал» какую-то часть партии, впустую потратил время, а когда подошли решающие мгновения, то мне не хватило буквально 20 секунд, чтобы оценить последствия того или иного продолжения. Таким образом я не смог отвоевать звание чемпиона мира, хотя везде говорят, что Каспаров выиграл у меня 4 матча. Каспаров еле-еле спасся в Севилье в последней партии.

Каспаров у Вас выиграл 3 матча, один был вничью и один не закончился.

Один не закончен, но результат-то понятен. И звание я сохранил за собой, но в результате этого безобразного окончания Каспаров получил уникальное право без отбора сыграть еще один матч с чемпионом мира, которым, естественно, он воспользовался, потому что все остальное – это словоблудие Кампоманеса, как он облек одно в другое.

Вы начали свою общественную деятельность еще в ЦК ВЛКСМ? Это для Вас было общественной нагрузкой, которая была предназначена видному спортсмену по определению или собственным желанием, собственным намерением реализовать себя помимо шахмат?

Моя общественная деятельность началась намного раньше. Она естественным образом вливается в деятельность шахматиста, если он не запирается в четырех стенах. Когда я начал ездить по миру, тем более, что я был молодой звездой и популярным с малых лет, в 15 лет я уже был известен во всем шахматном мире, то меня стали приглашать на встречи с шахматистами, на встречи с соотечественниками, я ездил по линии Обществ дружбы и соответственно не случайно оказался президентом Фонда мира. Правда, в деятельности Фонда мира я участия не принимал до своего президентства, но я принимал активнейшее участие в деятельности Обществ дружбы. В 1975 году по Франции ездил по линии Общества дружбы Франция – СССР, я даже один из немногих, кто награжден Большой золотой медалью города Парижа. Когда я ее получил в 1976 году, было 3 советских гражданина, которые имели эту медаль: Гагарин, Брежнев и я. Медаль я получил из рук Ширака, который тогда был мэром Парижа. Поскольку я - человек активный, не хочу сказать, что я каждый день рад общаться со всеми, но если я неделю побыл в одиночестве, поработал над книгой, то меня уже тянет к какому-то общению. Так что я всегда был общественно активен. А когда я стал претендентом на звание чемпиона мира, в комсомоле решили активно развивать шахматные программы. Были замечательные начинания: турнир «Белая ладья» и турнир Дворцов пионеров «Играть вместе». Я стоял у истоков и того, и другого, и был президентом клуба «Белая ладья». Поэтому шахматная деятельность влилась и в комсомольскую. Став Председателем правления советского Фонда мира, кстати, очень молодым, средний возраст руководства у нас был 61 год, а мне был 31… Когда мне сделали это предложение, я посмотрел на программы, характер деятельности, цели, задачи, но главный вопрос у меня возник к тем людям, которые дали эту рекомендацию, и сделали мне предложение: а как отнесутся люди, прошедшие войну, к тому, что у них окажется такой молодой руководитель. Сказали, что они поймут, тем более, что у вас известное имя и это будет полезно и для той деятельности, и для имиджа Советского Союза. Надо отдать должное, что я как-то быстро вошел в этот круг людей и до сих пор пользуюсь уважением, до сих пор у нас есть, к счастью, люди, которые воевали, которые помнят о советском Фонде мира, и были его активными участниками. Поскольку мы занимались проблемами малоимущих, социально необеспеченных, детей-сирот, потом программа борьбы за мир, все это естественным образом вылилось и в общую политику. Я заходил в политику со стороны деятельности общественных организаций.

Скажите, пожалуйста, Ваша бизнес-деятельность, которая в 1985 году привела к скандалу с Вашими зарубежными счетами, недобросовестным юристом, она когда началась…

Зарубежные счета – это модная тема сейчас, тогда этот вопрос не поднимался. Поднимался только один вопрос, что не совсем честно, мягко говоря, немецкий журналист очень высокого уровня воспользовался моим именем и от моего имени заключил контракт на рекламу шахматных компьютеров. Я к этому не имел никакого отношения, подписей моих не было, деньги он получал от моего имени на свои счета и расходовал их. Выяснилось это так. Я же не слепой, видел, что продаются компьютеры с моей фотографией и с моими рекомендациями. Я спросил об этом у этого журналиста, мы были знакомы. Он сказал: «Помнишь, я приезжал в Багио, показывал новые шахматные игрушки, мы сделали несколько фотографий, я думал, что ты не будешь возражать, и заключил контракт с компанией в Гонконге, но, к сожалению, компания обанкротилась и денег не оказалось». Советский Союз, Гонконг – это страшно далеко было, концы не найдешь. Я в министерство спорта написал докладную записку, что вот такая история случилась. Ко мне и претензий не было. Претензии возникли у Яковлева, когда он начал травлю и использовал этот факт как одно из подтверждений, якобы, что травля не случайна. Но в 1985 году эта компания явилась в Международную шахматную федерацию с программой сотрудничества, они хотели получить эти рекламные возможности от Международной шахматной федерации. Тогда стало известно, что журналист меня обманул, что деньги он получал, около полутора миллионов немецких марок, на тот момент это пол миллиона долларов. А дальше он пострадал очень сильно. Не могу сказать, что я стал бы намного богаче или беднее, от того, что не получил эти деньги, он мог просто компенсировать, но по крайне мере мне можно было показать и отчитаться перед властями, что денег я не получал. Поэтому я начал судебный процесс. А человек вместо того, чтобы начать расплачиваться и уладить ситуацию, нанял дорогих адвокатов, которые его дезинформировали, заявив, что не может такого быть, чтобы они у коммуниста Карпова в Германии они не выиграли дело. В конечном итоге дело он проиграл, все деньги отдал адвокатам, рассчитываться по этому иску у него денег не осталось и он сел в тюрьму. Чтобы за экономическое мошенничество в Германии сесть в тюрьму, это надо очень много сделать.

Все помои уже далеко и переработаны (смеется). Время лечит, наверное. Люди не сдерживают каких-то нервных эмоций, что-нибудь придумывают, или что-то им рассказали, они тут же транслируют на публику. А поскольку все это было надуманное, то все вылилось и исчезло. Хотя, неприятные моменты, конечно, были, особенно кампания 1985 года, злостная кампания, после окончания первого матча, перед вторым и во время второго. И это повлияло. Второй матч я играл не хуже Каспарова, наверное, даже и лучше. Я даже лидировал в матче, но в одиннадцатой партии проиграл. «Зевок» одноходовый, защитил тяжелейшую позицию, но связано это было как раз с тем, что это был день интенсивной травли. Тогда начался мой судебный процесс. Было много всяких выдумок. Мне просто не дали подготовиться, начали звонить из ЦК партии, от министра спорта. Это повлияло. А в целом я спокойно относился к этому. Что касается отношений, то люди удивляются, что Корчной 3 года играл за мою Южно-Уральскую команду. Мы играли в одной команде. Причем, Корчной относился к результату Южно-Уральской команды, мне кажется, даже более ответственно, чем к выступлению в свое время за сборную Союза. Если там он мог рассказывать, что черными играть тяжело, то когда играл за Уральскую команду, без разговоров все делал. С Корчным мы восстановили отношения, как только закончились наши матчи. Играли в Голландии в одном турнире. Тогда это была сенсация. С Каспаровым отношения сами собой как-то восстановились. Он был активным сторонником моего избрания на пост президента ФИДЕ, достаточно серьезно участвовал в кампании. И вместе мы ездили, и раздельно ездили. Это был серьезный элемент сотрудничества. Я благодарен ему за ту поддержку, которую он оказал. Так что с Каспаровым тоже отношения достаточно ровные.

Многих удивляло - одной рукой Каспаров пишет книги, где повторяет все старые обвинения, например дело Владимирова, который то ли передавал, то ли не передавал информацию в адрес Карпова, а другой рукой при этом продвигает Карпова в президенты ФИДЕ. Гарри Кимович как-то объяснял эту логику Вам?

Мы этого не касались. Это как бы на его совести и вопрос к нему. Фильм «За Кремлевской стеной»… Думаю, что Пиманов должен был передо мной извиниться, потому что он все эти легенды выдуманные собрал и запустил на телеэкран. Причем, запустили в ходе выборной кампании в Думу в 1993 году. Я очень сильно пострадал из-за этого фильма, потому что люди несведущие посмотрели: «Про Карпова такое говорят, а он в Думу избирается!», то есть это очень серьезный удар был, притом, что ничего не доказано. Какой-то офицер КГБ показывает угол и говорит, что тут стоял портфель с деньгами. Хотя бы портфель покажи, не деньги. Рассказывать можно, что угодно, тем более, что могла быть любая провокация. Люди с очень серьезными, профессиональными навыками упали на какую-то дешевку и продуцировали ее на весь мир. Мне кажется, что это не здоровое было явление, тем более, что это очень сильно повлияло на результаты моей избирательной кампании того времени.

Это произведение даже комментировать стыдно, не то что читать. Это вообще загадка в шахматном мире. Может быть, это связано с тем, что к нему хорошо относились грузинские шахматистки и сделали Загайнову хорошую рекламу. С точки зрения психолога команды, а собственно я его привлек по рекомендации конкретного человека, который сказал, что Загайнов может работать с командой, сплотить ее и прочее. Кроме раздоров Загайнов в команду не внес ничего. Более того, он практически со всеми в команде поругался. Я вынужден был выступать внутри команды в роли Загайнова и мирить их между собой, чтобы вообще все не развалилось, что совершенно не должно быть свойственно участнику матча на первенство мира. Так что с точки зрения участия в команде у меня только один негатив. Думаю, что много грязи и выдуманного он вылил на страницы книги, потому что так получилось, что ни с одним человеком в команде он не подружился. Все были безумно рады, когда его не стало. У меня, кстати, личные отношения с ним были не такие плохие, но я тоже почувствовал облегчение, когда он ушел. Даже если бы он не выдумывал, а написал по дневникам, то все равно он должен был с участниками команды и со мной этот вопрос согласовать. Абсолютно некорректно где-то что-то писать, а тем более выдумывать, а потом это выдавать как дневники одного из главных участников событий.

Когда задают подобные вопросы, я все время говорю о том, что у нас считают, будто президент России – это как манна небесная, а на самом деле быть президентом в России – это тяжелейшая обязанность, это постоянная нагрузка на нервную систему, это фактически перечеркнуть все увлечения, которые у тебя в жизни есть, подчинить себя только одной задаче. Хватит ли сил и знаний? Наверное хватит. Не могу сказать, что у меня есть желание последние годы активной жизни заниматься только одним. Не знаю, на это надо настроиться, я уже не говорю о том, что должна быть поддержка большая, и политические силы должны поддержать, но прежде всего самому настроиться и быть готовым отдать себя служению стране, причем с утра до вечера, включая и ночь, потому что у президента и внутренняя ответственность, и внешняя, и протокол. А я - человек не очень уживчивый, когда мне начинают говорить, что у вас осталось 2 минуты, а через 3 минуты вы выступаете в другой аудитории, у меня возникает внутренний протест: почему это мной командуют и тащат с одного мероприятия на другое. Это тоже тяжелое испытание. Я не завидую президентам ни одной страны, я понимаю, какая на них тяжелейшая нагрузка лежит. Так что я с уважением отношусь к этой работе. Если бы было много сил и желания, может быть я бы этим и занялся, но понимаю, что это не благо какое-то и не подарок, а тяжелейшая обязанность.

Спасибо большое. У нас в гостях был двенадцатый чемпион мира по шахматам, депутат Госдумы, человек, выигравший больше всего турниров в шахматной истории, Анатолий Евгеньевич Карпов. Большое Вам спасибо, Анатолий Евгеньевич, что к нам пришли, поговорили с нами и исчерпывающе ответили на все вопросы, которые мы успели Вам задать. Всего доброго!

В шахматах допинга не существует. Это абсолютно надуманная тема. Она стала педалироваться, когда Илюмжинов стал президентом и начались заигрывания с Международным олимпийским комитетом. В допинг в шахматах включался алкоголь! Если ваш противник перед партией хочет подкрепиться алкоголем, то совершенно ясно, что он себе только вредит (смеется). Может когда-то какие-то лекарственные препараты кто-то и пытался применить, но они не прижились. Это совершенно ясно по шахматным карьерам. Если вы употребляете допинг, то вас хватает на 2-3-5 лет. Возьмите великих шахматистов, ведущих шахматистов 20 и 21 века, уже у всех карьера по 10-15-20 лет. Совершенно ясно, что никто не употребляет никаких допингов. Поэтому единственное, о чем надо говорить как о допинге в шахматах, это возможность какой-то связи с компьютерными программами, как с играющими программами, так и с информационными системами. Эту связь во время партии конечно нужно жестко пресекать. Здесь любые методы хороши, вплоть до самых жестких. Хотя я не согласен с совершенно надуманным и огульно применяемым правилом по поводу мобильных телефонов. Это, мне кажется, из разряда глупостей. В свое время, когда наказывался звуковой сигнал (мобильные телефоны имели только звуковые сигналы), может быть это и имело какой-то смысл, а сейчас, если у вас мобильный телефон на зуммер поставлен, то никто и не услышит. Почему звуковой сигнал должен караться поражением в партии, а зуммер, если только кто-то рядом стоит, может его почувствовать. Надо кардинально бороться, не с тем, что телефон включен или выключен, а чтобы вообще шахматисты на партии его не брали и уж тем более в комнатах отдыха не могли пользоваться справочной литературой как в компьютерном варианте, так и в печатном.

Я вообще никогда в жизни не курил, даже ни одну сигарету в руках не держал. Кальян тоже не курил. Я вообще считаю, что это очень вредная привычка, и замечательно, что пассивное потребление табака в детстве привело к тому, что у меня отвращение к этому занятию. Я терпеть не могу, когда в комнате курят. Не могу спать там, где накурено. Раньше курить на турнире разрешалось. Вспомните Таля, который во время большой концентрации и величайшей ответственности курил. Трудно представить Таля без сигареты в руке. Но все равно это вредная привычка. Она может затушить нервное волнение, но сейчас, наверное, шахматисты находят возможности справиться другим образом со своими нервами. Карлсен не курит, Ананд не курит, Адамс не курит. Когда я начинал, я был одним из немногих некурящих. Сейчас шахматист на самом высоком уровне, если он курит, то он один из немногих, кто курит.

Нарушает спортивный режим не только курение. Легенда о том, что шахматисты много пьют, пошла еще со времен Алехина и ряд советских шахматистов активно поддерживали ее своим бытом, включая Михаила Нехемьевича. Насколько это распространено было в Ваше время?

В мое время мог Штейн выпить, мог Геллер выпить накануне партии. Петросян вообще не пил, Ботвинник не пил вообще. Спасский – редчайший случай, когда он накануне какой-то партии мог выпить. То есть это не слишком распространенное занятие. Среди западных шахматистов – моих сверстников Тиман баловался этим. Но в целом алкоголь – не очень популярное занятие среди шахматистов. Это, наверное, наследие прошлого.