Примерное время чтения: 11 минут
1969

Елена Чайковская: «И ты отдаёшь ему свою кровь»

Еженедельник "Аргументы и Факты" № 10. Чаепитие: с сахаром или без? 04/03/2020
Тренер Елена Чайковская во время тренировки спортсменов перед соревнованиями V этапа Гран-при по фигурному катанию. 2019 год.
Тренер Елена Чайковская во время тренировки спортсменов перед соревнованиями V этапа Гран-при по фигурному катанию. 2019 год. / Александр Вильф / РИА Новости

Людмила Пахомова и Александр Горшков — первые в истории олимпийские чемпионы в танцах на льду. Мария Бутырская — первая наша фигуристка на мировом пьедестале. 11 золотых медалей чемпионата мира... За всем этим стояла тренер Чайковская.

В свои 80 лет Елена Анатольевна продолжает мечтать, пропадает на работе до позднего вечера и говорит, что ей смешны её годы.

Инесса Рассказова, «АиФ»: Елена Анатольевна, вы так и не разучились мечтать?

Елена Чайковская: Ни в коем случае! Я мечтаю о многом. Было время, когда все разъехались и в стране из тренеров остались только мы с Алексеем Мишиным. Я — в Москве, он — в Петербурге. Могла ли я тогда надеяться, что у меня появится школа «Конёк Чайковской» — такой красивый дворец с двумя катками? Думала, мы никогда из разрухи не выплывем. А когда удалось наконец открыть школу, мне показалось, что на этом мечты завершены. Но выяснилось — это было ещё только начало. Сейчас у меня в школе сотни детей, и их нужно вывести, выучить, очаровать фигурным катанием! Я активно работаю с утра до ночи. В те дни, когда идут соревнования, остаюсь в ледовом дворце до десяти вечера. Не обращаю внимания на свои годы. Они мне смешны... И, знаете, я ни за что не хотела бы начать жизнь сначала, всё сделала бы так же.

— И ни одной ошибки, которую хотелось бы исправить?

— Нет. Потому что всё получилось! Имеет значение только финальный результат. Но многое давалось настолько тяжело, что вновь взвалить на себя этот груз... Я не думаю, что ещё раз смогла бы всё это на своих плечах вытащить. Попробуйте представить себе, что я чувствовала, когда у Саши Горшкова в самолёте лопнуло лёгкое. Ничто не предвещало беды, и вдруг твой ученик — между жизнью и смертью за 9 месяцев до Олимпийских игр (1976 г.Ред.). А ты оказываешься единственно возможным донором с отрицательным резусом, который может его спасти, и отдаёшь ему свою кровь... Хирург Перельман тогда сказал: «Если бы он не был спортсменом, он бы уже не существовал». Не хочу я больше такого, не хочу! Подумайте о том, что тренер никогда, ни при каких обстоятельствах не имеет права на слабость...

Тренер сборной команды СССР по спортивным танцам на льду Елена Чайковская следит за выступлением фигуристов. 1971 год.
Тренер сборной команды СССР по спортивным танцам на льду Елена Чайковская следит за выступлением фигуристов. 1971 год. Фото: РИА Новости/ Юрий Сомов

«Я сдвинуться не могу, ноги свинцовые»

— Неужели не было ни одного случая, когда бы вам изменило присутствие духа?

— Однажды я себе позволила слабость. Татьяна Тарасова, выступавшая в паре с Георгием Проскуриным, получила тяжёлую травму плеча. После выигрыша на Универсиаде (1966 г. — Ред.) в Турине вместе с партнёром они ехали, приветствуя публику, и наехали на ковёр. С тех пор ковёр никогда не расстилают по кругу. Таня выбила плечо, произошёл разрыв суставной сумки. После её возвращения на лёд плечо постоянно выскакивало. И вот на очередном чемпионате страны я ухожу за заливочную машину, потому что понимаю: это может снова случиться в любую минуту, и я не в силах на это смотреть! Таня как раз входила в поддержку на больную руку... Я потом сказала себе: или ты работаешь в этой профессии и ни от чего не прячешься, или нужно уходить. Этот случай так и остался единственным, когда на старте я спряталась от своих спортсменов.

— Как преодолеть это желание спрятаться? Наверное, только через насилие над собой?

— Над собой — безусловно. Меня спорт этому научил. Каждый год меня заставляет сказать себе: «Смирно!» И — «Пошла!» А эмоции могут быть такими, что они тебя фактически парализуют! Как это произошло на чемпионате Европы в Копенгагене (1986 г.Ред.), когда у меня Котин выходил на лёд. Уже распахнулась калитка, а я застыла, не могу сдвинуться, ноги свинцовые. «Что такое?» — в недоумении спрашивает Володя. Мне ни за что нельзя было ему показать, как я волнуюсь. Я чувствовала, что мы идём к «золоту», от этого ты просто замираешь, врастаешь в пол. Я буквально заставила себя сделать шаг... И Котин действительно выиграл произвольную.

Из любой ситуации мне нужно было и их вытаскивать, и самой держаться. Мы были настолько близки со всеми моими учениками, что интуитивно они сразу почувствовали бы во мне надлом. Иногда на вторую тренировку я ползла. У меня не было сил. Но я должна была прийти. Если я садилась в кресло как пареная репа, тренировку можно было не проводить. Если в тренере нет нерва ежесекундного, если фигуристы чувствуют и видят, что я надломлена, — всё, сами ломаются тут же...

— Вы говорите об учениках как о детях. Никогда не пытались держать дистанцию?

— Не приведи Господь! Хотя, может быть, и напрасно. Когда к тебе подходят, хлопают по плечу (смеётся)... Это вызывает у посторонних людей неоднозначную реакцию! Но здесь уже ничего не изменить. Отношения были и остаются дружескими. Как в семье. Дочь Людмилы Пахомовой и Александра Горшкова Юля зовёт меня до сих пор так: «Лен, ты где?!» Все вокруг начинают шарахаться. Узнав, что Лена — это я. Для Тарасовой я тоже Лена. А вот Владимир Котин обращается ко мне исключительно «Мать». «Мать, ты пришла?»

Они у меня всегда понимали: я требую для того, чтобы мы вместе вон туда взошли, на Олимп. Надо объяснять, зачем ты требуешь и почему... Но давить и душить спортсмена, который ещё в этот момент сопротивляется, — не дай бог. Ничего не достигнешь.

У меня в группе всегда творческая атмосфера. Когда есть творчество, шутки и, если тяжело, ты можешь перевести это в другую область, поговорить о чём-то другом, то всё удаётся.

Людмила Пахомова и Александр Горшков со своим тренером Еленой Анатольевной Чайковской, 1974 г.
Людмила Пахомова и Александр Горшков со своим тренером Еленой Анатольевной Чайковской, 1974 г. Фото: РИА Новости/ Дмитрий Донской

«До» и «после»

— Что вам помогло выдержать, когда вам поставили диагноз «рак»? Правы ли старые онкологи, когда называют эту болезнь благословением?

— Мне только исполнилось 50 лет. Юбилей. Очень широко отмечали. А у меня уже некоторое время высоко в груди какая-то штучка каталась. Маленькая. И мне Бог словно сказал сверху: «Иди к врачам!» Когда вам будет столько же лет, сколько мне сейчас, вы поймёте, что нас по жизни кто-то ведёт, какая-то сила. Это был совершенно явственный толчок: «Иди!»

Мне сделали операцию, довольно жестокую. Потом было облучение. Год был тяжёлым, после облучения гемоглобин, лейкоциты падали практически до нуля. Но у меня были школа, семья, больная мама. Я должна была подниматься. Всем, кому ставят такие диагнозы, говорю: «Не ломайтесь! Если это случилось, не надо умирать от одного только известия! Всё зависит от вас. Если начнёте борьбу, то и пойдёт». Через три месяца Котин позвал: «Мать, поехали в Америку!» Я поднялась и уехала. Программы ставить...

А что касается благословения... Да, правда. Моя жизнь разделилась на «до» и «после». Абсолютный водораздел. Меня совершенно ничем нельзя достать. Что бы ни происходило — козни сзади, из-за спины, кто бы что ни предпринимал, — я в этом не участвую вообще. Может быть, эта история мне и была дана для того, чтобы дальше я жила легко. Я понимаю ценность, понимаю глупость. Понимаю, где моё место, а где мне не надо быть совершенно, не участвовать и не тратить себя...

Заслуженный тренер СССР Елена Чайковская со своими воспитанниками. 1975 год.
Заслуженный тренер СССР Елена Чайковская со своими воспитанниками. 1975 год. Фото: РИА Новости/ Юрий Сомов

— Елена Анатольевна, фигурное катание достигло каких-то космических горизонтов. Ещё пять лет назад тройной аксель у девочек считался чем-то уникальным, теперь они прыгают четверные. Так и хочется спросить: что же дальше?

— Это прекрасно, но мне жаль, что фигурное катание уходит в сторону техники, нередко забывая о другом, о главном — о том, что можно выиграть программой. И нужно. Выигрывать индивидуальностью. Это не вина спортсменов или тренеров, набора высокой техники и сложности требует от них система. А душа уезжает в такой ситуации на коньках куда-то далеко... Я хочу, чтобы вернулась душа!

Когда Пахомова была на 13-м месте с Горшковым, а впереди англичане, мы вынуждены были признаться: «Не сможем мы им ничего противопоставить. У них это в крови. Осанка, спина, поворот головы, благородство, удивительная чёткость». Вернее, может быть, и можем, но на это придётся годы положить. И тогда мы ушли в наши «Озорные частушки» Щедрина. И стали вторыми в мире, а потом первыми. То же самое должно происходить и сейчас. Нужно стараться прежде всего программой сказать своё. Я возлагаю огромную надежду на молодых тренеров, что они найдут ту изюминку, которая сможет сочетать в себе сложность ситуации, в которую поставлено фигурное катание, и в то же время индивидуальность, особенно русскую. Не в смысле нации, а в смысле школы. Мы называемся русской школой. Русская школа — я очень в это верю! — должна и в этих условиях восторжествовать.

Оцените материал
Оставить комментарий (0)

Самое интересное в соцсетях

Топ 5 читаемых



Самое интересное в регионах
Новости Москвы