Когда Елена Головань из воронежских Семилук в очередной раз объявляет детям об отъезде, тем становится не по себе — страшно её отпускать, но всё равно помогают собираться: складывают коробки, сортируют вещи...
Детей у Елены семь — один родной и шесть приёмных. А «очередной раз» — в зону боевых действий — случается почти каждую неделю.
Большая семёрка
Пятилетняя Кира появилась у них с мужем Владом в 2015 г. Елена забеременела, но потеряла ребёнка — тогда и решили взять малышку на воспитание. Оказалось, стоит только начать... Прибавление за прибавлением: Кристина, Данила, Марина, Дима, Карина.
Старший родной сын Миша уже живёт отдельно. Кристина из 11-летней нескладной девчонки превратилась в красивую 19-летнюю девушку и тоже почти вырвалась из гнезда — домой приезжает лишь на выходные, живёт в общежитии, поскольку учится в кулинарном техникуме. Учится прилично. И не скажешь, что когда-то, в 4-м классе, она два часа пыталась с Еленой решить пример — вычесть 7 из 10.
Данила. В 10 лет он отправился только во 2-й класс — в своё время родная мама просто забыла отвести его в школу. В новой семье мальчик долго страдал синдромом бродяжничества. Но всё, слава богу, выправилось. В октябре он отметит совершеннолетие.
Марина. Три года ушло, чтобы она наконец привыкла к тому, что её могут просто взять и обнять. До сих пор непросто заводит друзей. Зато семья на неё всегда может положиться.
У Киры, первой дочки, в её 13 лет главное увлечение — чтение. Диме скоро будет 12, он флегматик. Долго раздумывает, но если решил — стоит на своём. 14-летняя Карина в семье всего год, и для неё многое ещё странно. Слишком долго единственным окном в мир для неё был телефон.
«Когда берёшь этих детей, знания о жизни у них — как у аквариумных рыбок, — говорит она. — Чистый лист — часто просто смятый. Но проходит несколько лет, и всё меняется».
Носки, генераторы, дроны
Все, кроме Киры, пришли в новую семью в самом сложном возрасте — подростковом. Но сейчас стоят друг за друга горой. Возможно, помогло педагогическое образование Елены. Возможно, рядом с ней просто невозможно остаться равнодушным эгоистом. Работая журналистом, Головань постоянно придумывала какие-то благотворительные акции: мастерила с единомышленницами шарфы и пледы для одиноких пенсионеров и ветеранов, собирала подарки для ребят из интерната. Поясняет: «Вязание возникло неслучайно. В то, что сделано своими руками, вложена частичка души. Я и сама много вязала и раздавала пряжу всем, кто был готов присоединиться, — мы кидали клич через районную газету. К одному из Новых годов у нас получилось 120 шарфиков для наших подопечных».
А с началом СВО стала искать, чем может помочь. Сперва пошла проверенным путём и принялась бесконечно вязать, привлекая к работе родных и знакомых. В основном — детские вещи. «Я не могла спокойно думать, что там, совсем недалеко, под ежедневными обстрелами находятся дети, — вспоминает она. — Представляла, что и мои могут оказаться в такой же ситуации».
Когда наконец скопился серьёзный гуманитарный груз из пледов, игрушек, пелёнок и распашонок, была объявлена частичная мобилизация, и помощь понадобилась уже взрослым. После нескольких визитов в Богучар, где проходили подготовку бойцы, Елена отправилась в Луганск. Там передала вещи госпиталю, перинатальному центру и местным волонтёрам.
Потом начались поездки под Кременную, туда, где до передовой оставалось не больше 5 км. Первое время Головань ездила вместе с волонтёрами-казаками, потом неравнодушные воронежские бизнесмены подарили ей «УАЗ-Патриот» с прицепом.
Вся её бурная деятельность в итоге оформилась в волонтёрскую организацию, которую назвали «Седьмой лепесток». Сегодня «лепесток» опекает уже 8 подразделений, в которые доставили больше 50 т грузов. В этих тоннах всё, что только можно: от носков и трусов до генераторов и дронов-камикадзе.
Стала фаталисткой
За минувшие месяцы Елена привыкла к грохоту на передовой и даже научилась отличать залпы нашей артиллерии от вражеских.
«Как-то раз остановились перекусить в лесу, и рядом раздались автоматные очереди, пришлось мигом уносить ноги, — рассказывает она. — Встречались на дороге и недавно расстрелянные машины. Я уже стала фаталисткой: если нас что-то задерживает в пути, значит, Господь так распорядился. Страшно, когда ты слышишь только вылет без прилёта, — понимаешь, что снаряд просто где-то плюхнулся, не разорвавшись, и через год, 5, 10 лет его может найти ребёнок».
Однажды волонтёров спасло чудо. Они выехали на первую линию — было облачно, но коптер всё равно засёк гражданских. И начался обстрел из 120-мм миномёта. Один из снарядов взорвался метрах в 30. Почему-то машину не посекло осколками — возможно, спасла влажная почва. «А может быть, сила молитв, — предполагает Головань. — Мне пишут люди со всей России — православные и мусульмане. Звонят с Урала, Сахалина, из Приморья, Забайкалья, Чувашии. Иногда — ночью. Не раз звонили питерские блокадницы, присылали деньги, говорили: «Мы знаем, что такое война».
Что заставляет снова и снова ехать туда, где опасно?
«Меня там ждут, — отвечает она, не задумываясь. — К тому же мне кажется, что у президента нет такой охраны, какую мне обеспечивают. Приезжаю к бойцам, и мы вместе готовим плов, дымляму. Я туда и немецкую овчарку Афину привезла — она меня помнит, кидается на грудь, начинает облизывать».
А дети? Да, боятся за маму. Но понимают, зачем всё это нужно. Понимают, наверное, лучше, чем многие взрослые.
Вот в Диминой школе в этом году переход из 4-го в 5-й класс решили отпраздновать помпезным выпускным. Ленин сын предложил обойтись без праздника, а деньги потратить на маскхалаты для бойцов, чем расстроил учителей. «А я им горжусь, — говорит Елена. — То, как он понимает сейчас жизнь, в будущем даст ему гораздо больше, чем неуместные торжества».
