Профессиональные «просители» — явление, знакомое любому сотруднику благотворительного фонда. Получая в день десятки просьб от тех, кому действительно нужна помощь, они уже почти безошибочно узнают и письма от «профессионалов». Истеричная интонация, увиливание от конкретных вопросов и просьба помочь наличными — те маячки, которые заставляют сотрудника фонда задуматься и перепроверить данные просителя. Ведь иначе деньги, которые могли бы помочь действительно нуждающимся, уйдут тому, кто только и делает, что просит. Почти профессионально.
«Нищая» путешественница
54-летняя жительница Челябинска Нина в приватных беседах прямо говорит: ей легче выпросить, выклянчить, вымолить деньги, чем заработать. Дело в том, что женщина за свою жизнь имеет всего несколько лет рабочего стажа. Когда ей было уже около пятидесяти, Нина перенесла операцию на сердце. Женщине дали вторую группу инвалидности, и с тех пор ее «нелюбовь» к работе стала вполне оправданной.
Свой социальный статус — «инвалид» — Нина несет как знамя, как девиз жизни и как железное доказательство того, что работать она не обязана. Нина привыкла к роскоши. Она посещает салоны красоты, тратит тысячи рублей на сеансы массажа для похудения, модно одевается.
Саму себя она называет профессиональной попрошайкой. Каждое утро ее начинается одинаково: садится за компьютер, пишет жалостливые письма о своей трудной жизни и отправляет во все возможные инстанции — депутатам, руководителям крупным предприятий, меценатам, министрам, общественным движениям. В них она просит деньги на существование, продукты, оплату лекарств. Каждое письмо приносит какую-никакую, а прибыль: ведь негоже оставлять человека за порогом бедности.
Никто ни разу не поинтересовался: а почему у женщины пенсия крайне мала? Она утверждает, что ее размер — около 5 тысяч, что, конечно, неправда. Женщина помалкивает о других составляющих пенсии: доплате «за инвалидность» и ежемесячной денежной выплате инвалидам. В сумме пенсия составляет порядка 9 тысяч, что, конечно, тоже мало, но 9 — уже не пять.
Никто ни разу не поинтересовался, почему она утверждает, что ежемесячно тратит на лекарства 6-9 тысяч рублей. Вроде как неудобно спрашивать у инвалида: покажи рецепты, чеки из аптек и свидетельства, что все таблетки и микстуры — жизненно необходимые.
«Когда у меня совсем нет денег, — Нина не стеснялась об этом говорить, — я иду на рынок и прошу капусту и морковь для кролика. Никто не знает, что кролик — это я». У Нины в соседней деревне живет сестра, которая с удовольствием угощает ее и овощами, и ягодами с огорода, и заготовками на зиму. Но об этом незнакомые люди не знали, потому, стирая слезы с лица, спешили сделать «доброе дело» — помочь «нуждающейся».
Нину вывели на чистую воду совершенно случайно. Женщина настолько привыкла к тому, что ей удается разжалобить любого, что стала забывать, кому что говорила. Однажды несколько человек свели воедино все факты, рассортировали снимки по датам и стали предлагать Нине... пойти на работу. Женщина была оскорблена, буквально взбешена. Однако Челябинск — большой город. Нина поняла, что некоторые благотворители навсегда закрыли перед ней двери, однако не теряет надежды на то, что будет поддержана другими: добрых и хороших людей на свете много.
«Никаких наличных»
Именно из-за обилия подобных историй благотворительные фонды стараются полностью отказаться от работы с наличными: все операции, курсы реабилитации, покупку лекарств и другие виды помощи оплачивают по безналичному расчету — чтобы точно знать, на что пойдут собранные деньги.
«К нам обращалась умирающая от системной склеродермии старушка, просила денег — объяснила, что ей бесплатно не предоставляют лекарства и кислородные барокамеры, — рассказывает Ольга Пинскер, директор Фонда «Благотворительное общество „Адреса милосердия“». — Была очень убедительна, плакала в трубку. По безналичному расчету никак не получалось оплатить, и мы отправили ей денег. Потом выяснилось, что таким образом она получила деньги еще от одного фонда. В ее больнице нам сообщили, что кислородные барокамеры она получает бесплатно, лекарства ей уже купил какой-то частный благотворитель, а деньги, полученные от фондов она, по-видимому, собрала, чтобы оставить после себя наследство родне».
С тех пор, по словам Ольги, Фонд старался больше не отправлять наличных денег просителям. «Еще история была: собирали средства онкобольному подростку-скрипачу; поиском помощи и „выбиванием“ квот на лечение занималась его тетя, которая реально любила парня и пыталась ему помочь, — вспоминает Ольга. — Мама же в это время отдыхала на море: доходы тратила не на сына, что было бы логично, а на себя. Когда юноша умер, немного не дождавшись квоты, мать потребовала у тети отдать ей все собранные и неизрасходованные деньги „как законной наследнице“. Тетя же, естественно, все вернула в фонд и дарителям. Наблюдала в сети и такую историю: собирали средства онкобольному ребенку, но внезапно мама решила не тратить деньги на лечение, так как подумала, что мальчик и так не жилец, а на эти деньги поехала на море „зализывать раны“. Иногда это вариант не моря, а покупки машины вместо лечения. Большие деньги, полученные на руки, иногда, увы, сносят крышу и вводят в соблазн».
Герои этих историй — не профессиональные иждивенцы. Скорее, имело место полное непонимание, что деньги, собранные на благотворительность, этичнее вернуть в благотворительность. «Точнее, это единственный моральный способ ими распорядиться, если иначе не удалось» — отмечает Ольга Пинскер.
Есть и еще одна категория просителей. Люди, которые пишут полные отчаяния письма вроде такого: «Помогите, нужны деньги на дом на море, чтобы дочка могла дышать целебным морским воздухом!». Формально — имеют право попросить. Но фонды таким обращениям не рады — когда вокруг столько людей находятся на грани жизни и смерти, просьбы о домике на море кажутся очень странными.
«К нам обращалась женщина, собирала деньги на реабилитацию внучки с ДЦП, — вспоминает Мила Геранина, директор фонда „Православие и Мир“. — Я спрашиваю, были ли до этого реабилитации? Бабушка говорит: «Да, нас уже отправлял „Русфонд“ в Германию, но нам не понравилось. Если бы не халява, уехали бы сразу». Честно, после этого пропало все желание помогать. Очень часто просители за счет своих больных детей путешествуют и отдыхают, прикрывая это все желанием вылечить ребенка».
Такие люди ходят за помощью «как на работу». Никакого чувства благодарности к тем, кто помогает, у них давно нет. Мила вспоминает, как однажды получила сообщение от многодетной матери, которая просила о помощи с жильем. Рассказала свою историю, после чего Мила вспомнила, что уже слышала ее от коллеги — Владимира Берхина — тогда речь шла об очередной «профессионалке».
Мила выстроила разговор так, что сразу начала задавать неудобные вопросы. В итоге, женщина проговорилась, что с жильем у нее все в порядке — есть собственный коттедж, только вот продать она его не может, потому что он записан на старших ее детей, и потом кто-то куда-то сбежал с ее деньгами. И хотя уже давно было понятно, что данный случай мошеннический, ради интереса сказала стандартную фразу: «Мы не переводим средства физическим лицам». Просительница явно была профессиональной и подготовленной, сообщив, что значит надо найти «юрика» какого-нибудь. «Конечно же, разговор с ней был завершен» — подытожила Мила.
В сети появились целые сообщества, которые разоблачают «профессиональных попрошаек», а также мошеннические сборы, и пытаются им препятствовать. Одна из историй, за которую зацепились пользователи и впоследствии разоблачили её — сбор денег не лечение в Израиле ребенка с астмой. Внимательных людей смутило несколько обстоятельств. Первое: астма неплохо лечится и в России. Второе: на фотографии ребенок с астмой сфотографирован на фоне ковра, а ведь ковры из квартиры с астматиком врачи рекомендуют убирать в первую очередь. И главное — в счетах, выложенных мамой ребенка, фигурировала операция за 7 тысяч долларов. Но какая операция показана при астме? Тем более, сбор был на терапевтическое лечение. Большая часть документов оказалась фальшивкой. При этом, ребенок, имеющий проблемы со здоровьем, действительно существовал. И его мама так зарабатывала на семейном горе.
«Все эти истории, без сомнения, отбивают желание помогать. Порой очень сложно разобраться со стороны, действительно ли нужна помощь», — считает Мила Геранина. — Нам часто пишут с просьбой помочь группам в социальных сетях и просят перечислить средства на расчетные счета физических лиц, но, как правило, при запросе документов на лечение и «просители» испаряются. Многие из подобных сборов связаны с лечением и реабилитацией за рубежом, которые порой не просто неоправданные, но и не нужные вовсе. Что уж с этими деньгами кто делает — остается только догадываться.
Способы проверки
Как понять, действительно ли тот, кто просит деньги на помощь, в ней нуждается?
Президент фонда «Предание» Владимир Берхин рассказал о правилах, которых придерживается он:
1. Не давать денег в руки. Можно оплатить человеку какую-то серьезную нужду — лечение, лекарства, билеты. Но не стоит давать деньги в руки — это слишком большое искушение потратить их не на нужное, а на желанное. Мошенник откажется от любой помощи, кроме денег.
2. Выяснять подробно историю человека хотя бы в интернете. В эпоху социальных сетей это несложно. Обычно по поведению человека в сети видно — кто, как и когда ему помогал. У большинства благотворительных фондов есть некоторые правила по частоте оказываемой помощи, в том числе — и помощи другими фондами.
3. Человек должен не просто получить помощь в ответ на первую же жалобу. Необходимо вежливо и тактично донести до него, что для получения помощи ему также придется немного напрячься — собрать документы, например. Это позволит отсеять явных «халявщиков».
4. Если возникают сомнения, то мы запрашиваем справку о составе семьи, о доходах. Иногда звоним в местный, например, сельсовет, участковому или священнику с просьбой проверить семью — в деревнях или маленьких городах зачастую все друг о друге все знают.
5. Очень важно при работе с просителем заранее четко обозначить — что вы для него будете делать, а что нет. И держаться этого правила, не давая человеку «сесть на шею». Если чувствуете, что проситель начинает нарушать границы и предлагает пересмотреть договорённости — сразу прощайтесь, душа целее будет. Старайтесь никому ничего не обещать.
Эти правила актуальны не только для работников фондов, но и для любого человека, который хочет помогать осознанно. Нет ничего постыдного в том, чтобы затребовать у просящего помощь хоть какую-нибудь информацию, подтверждающую его слова. Потому что чем больше людей будет помогать мошенникам и «профессионалам», тем больше таких просителей будет появляться — дело-то выгодное.
