29 октября 1897 г. появился на свет человек, имя которого на его родине пользуется отрицательной популярностью. Вряд ли кто-либо в Германии, особенно в восточных землях, назовёт своего ребёнка Йозефом. Впрочем, Адольфом тоже не назовут – и вполне понятно, почему. А вот фамилия нашего героя стала нарицательной. Если кто-то захочет сказать о тотальном оболванивании значительных масс людей, обязательно воспользуется штампом «геббельсовская пропаганда».
Как и всякий штамп, этот верен, но неполон. Те, кто находится под его влиянием, «точно знают», кто таков Йозеф Геббельс. «Фанатик, кровавый романтик нацизма, преступные опыты над душами людей, создание новой реальности, целиком сотканной изо лжи». В общем, картина верная.
Но – только на первый взгляд. Никаким фанатиком, и уж тем более «кровавым романтиком», доктор философии и министр пропаганды Геббельс не был. Более того – даже нацистом он был весьма сомнительным. Ближе прочих к разгадке личности одного из самых заметных преступников XX столетия подошёл один из его современников – французский посол в Германии Андре Франсуа-Понсе. Который, кстати, симпатизировал нацистам. Вот что пишет французский дипломат: «Геббельс – самый опасный человек в гитлеровском окружении. Его манера вести дискуссию была неизмеримо сильнее, чем у остальных, его искусство полемизировать было проникнуто всеподавляющей иронией. Вероятно, он был достаточно умён, чтобы не питать иллюзий по поводу нравственных устоев своих товарищей по партии».
Вот это гораздо ближе к истине. Превосходный полемист, умный проницательный человек со своеобразным чувством юмора. Сильный, упорный, целеустремлённый… Не слишком ли много славословий в адрес ближайшего гитлеровского приспешника? Настолько близкого, что «фюрер германской нации» перед смертью препоручил эту самую нацию именно ему, Геббельсу?
Нет, не много. К тому же, это не славословия. Это – довольно точная характеристика, возможно, даже преуменьшающая способности министра народного просвещения и пропаганды Третьего рейха. Правда, здесь не сказано самого главного. А состоит оно в том, что все эти действительно нерядовые способности и качества принадлежали человеку, который не имел внятного понимания темы «что такое хорошо и что такое плохо». Вернее, имел, но сильно искажённое, что-то вроде: «Хорошо – это то, что хорошо лично для меня прямо сейчас». Плюс – был настроен на достижение личного успеха любой ценой.
Это можно проследить, наблюдая за его пристрастиями в литературе и политике. Возможно, многим покажется невероятным, что Йозеф Геббельс был страстным поклонником русской литературы, а также убеждённым русофилом и поклонником русской культуры. И, тем не менее, это правда. Вот он читает своего любимого писателя, Фёдора Достоевского. И делает пометки в дневнике: «Каким великим и многообещающим должен быть народ, из которого вышел такой пророк! Благословен народ, который был способен его породить! Разве этот народ не будет народом новой веры, новой страсти, короче говоря, нового мира? Как же мы далеко отстали от этого чудесного народа…». А вот немного впечатлений от прочтения «Войны и мира» Льва Толстого: «Я люблю всех без исключения людей, описанных Толстым! Все они настолько типичные русские, эти чудесные, импульсивные, терпеливые, вспыльчивые, непосредственные люди!»
Вот наш доктор философии внедряется в политику. Примыкает к НСДАП, национал-социалистам. Но – учтём этот момент – к их радикально левому крылу. Настолько левому, что никаким национализмом там почти и не пахнет – сплошной социализм. Что можно видеть из речей самого Геббельса того периода: «Лучше погибнуть на стороне большевиков, чем обречь себя на вечное рабство в лагере капиталистов!». Доходит до того, что Геббельс запросто говорит о себе: «Я – немецкий коммунист!». И даже предлагает совсем неслыханное: «Я требую исключить из национал-социалистической партии мелкого буржуа Адольфа Гитлера!».
В чём же дело? Почему человек, преклоняющийся перед «великой русской культурой» вдруг становится таким яростным ненавистником всего русского, что в уличные костры летят тома Толстого и Достоевского?
Сейчас одним из критериев того, что человек состоялся как личность, называют успех и успешность. О том, как добиться успеха, пишут много и весьма убедительно. Однако самое главное почему-то остаётся за скобками. А самое главное в достижении успеха – умение примкнуть к реальной силе или к тому, что тебе ею кажется. И, если надо, пожертвовать своими убеждениями. Потому что с паршивыми убеждениями можно остаться нищебродом, лохом и лузером.
Такой силой для молодого Геббельса в 1926 г. стал Адольф Гитлер. Понадобилось немного. Тщеславному и небогатому человеку вовремя подали для поездок красивый дорогой автомобиль. Провели несколько задушевных бесед. Дали перспективную партийную должность. Поставили на неплохое жалованье. Словом, дали прикоснуться к вожделенному «успеху». И вот, извольте. Полгода назад Геббельс требовал исключить Гитлера из партии. И вдруг – запись: «Я люблю его и преклоняюсь перед ним… Он всё продумал». Успех Геббельса длился до 1 мая 1945 года. Закончился он ударной дозой цианида и уродливым полусожжённым трупом последнего Рейхсканцлера Германии.
