285 лет назад, 21 апреля 1735 г., в слободе Подновье Нижегородского уезда у одного мелкого торговца мукой родился сын. Впоследствии этот младенец, представитель «подлого», как тогда говорили, сословия, будет вхож в высшие круги знати, ему посвятят стихи лучшие поэты своего времени, а его имя (вернее, фамилия), станет нарицательной. До сих пор мастеров-самоучек то в шутку, а то и всерьёз называют «Кулибиными».
По какой-то загадочной причине его судьбу принято считать несчастливой и оплакивать в стиле: «Нет пророка в своём Отечестве!» Дескать, вот был такой гениальный изобретатель-самоучка, практически русский Леонардо да Винчи. Сколько хорошего он мог сделать для процветания промышленности, транспорта и вообще всего обихода, если бы от его изобретений не отмахивались. Но вышло так, что никому они оказались не нужны, никто в них не был заинтересован, а весь талант гения был растрачен на фейерверки, потешные безделушки вроде безумно сложных часов с музыкой и механическими фигурками и прочие развлечения высокопоставленных особ.
Реальности здесь соответствует разве что сравнение Кулибина с Леонардо да Винчи. Да и то в основном потому, что их жизненный путь оказался в чём-то схожим. Причём Кулибину повезло больше, чем Леонардо. Итальянцу постоянно приходилось менять покровителей — он кочевал от одного монаршего двора к другому, пытаясь заинтересовать своими изобретениями сильных мира сего. Кулибин же, снискав милость императрицы Екатерины Великой, 30 лет провёл на должности заведующего механическими мастерскими Петербургской академии наук. Жалованье — 350 рублей в год, примерно столько же, сколько и у адъюнктов Академии, то есть вполне статусно. Казённая квартира. Периодически — довольно-таки существенные денежные премии, а также награды за отдельные изобретения.
К тому же Леонардо был живописцем, скульптором, архитектором, анатомом, естествоиспытателем и только после этого —изобретателем. Кулибин же был чистым механиком, причём в основном прикладником. О чём, кстати, свидетельствует и его современник поэт Гавриил Державин, сравнивший Кулибина с Архимедом. Кстати, сам Кулибин тоже был поэтом — об этой стороне его таланта знают и говорят гораздо меньше. И совершенно напрасно. Это потом, уже попав в Петербург и пообтесавшись в «высшем обществе», Кулибин впал в подражательство и принялся слагать оды согласно «лучшим образцам». Читать их совершенно невыносимо:
Воспой России к щедрому Богу,
Он бо излил милость премногу
Десницей щедрой во всей Вселенной,
Возвеличив тя.
Это из «Оды Её Императорскому Величеству Екатерине».
Но пока Кулибин жил в Нижнем Новгороде, стихи у него получались не в пример лучше:
Вселенную Господь создал,
Как часовщик часы собрал.
Пружины там и шестерни
Отмеривают наши дни.
Эта ода «Пасхальная радость» с головой выдаёт сущность механика Кулибина, который даже Воскресение Христа трактует по-своему:
И был распят и погребён,
И мёртв и жив был вместе он.
Но вот восстал Христос из гроба,
Свет воссиял, и смолкла злоба.
Вот это «и мёртв и жив был вместе он» обязательно напомнит современному физику мысленный эксперимент под названием «Кот Шрёдингера». Нобелевский лауреат Эрвин Шрёдингер продемонстрировал, что кот в определённых условиях может быть и мёртвым, и живым одновременно, чем указал на некоторые недостатки квантовой механики.
Разумеется, было бы очень соблазнительно сказать, что Кулибин был знаком и с этой областью научного знания, опередив своё время лет этак на полтораста. Но вряд ли.
То же самое можно сказать и об остальных его изобретениях. Как правило, они вполне соответствовали своему времени — и водоходное судно, и винтовой лифт, и самобеглая педальная коляска отличались оригинальностью конструкции, но ничего принципиально нового в них не было.
Однако в двух случаях Кулибин выступил необыкновенно мощно. Оба действительно могли бы стать серьёзным прорывом. И только по нелепой случайности этого не произошло.
Прежде всего это однопролётный мост. Не имея ни малейшего представления о сопромате, поскольку такой дисциплины тогда попросту не существовало, Кулибин сумел рассчитать усилия и напряжения в различных частях моста. По факту выходит, что плохо знающий математику русский самородок предсказал и сформулировал часть законов сопромата, получивших подтверждение значительно позже. Более того, он предложил использовать в конструкции решетчатые фермы — за 30 лет до американца Итиэля Тауна, получившего на это дело патент. Кстати, модель моста была вполне рабочей — она выдерживала до 5 тысяч пудов и долго стояла в саду Таврического дворца, желающие могли перейти по ней речку. Но настоящий мост так и не построили.
Второй случай почти завершился полноценным успехом. Семнадцатилетнему поручику Сергею Непейцыну во время штурма Очакова оторвало ногу выше колена. Князь Григорий Потёмкин как бы в шутку дал Кулибину задание: «Ведь ты русский механик! Так постарайся приставить сему молодому человеку ногу, да только живую, чтобы он мог отмстить за потерю старой».
Вот описание протеза Кулибина из журнала «Москвитянин» 1854 года: «Сделал ногу из тонкого металла, в вид натуральной; обложил ее пробочною корою, обтянул замшею, привинтил к ней плоский из крепкого дерева костыль, досягающий до пазухи, на который бы можно было опираться; приставил её вместо безобразной деревяшки, а костыль пропустил под мундир, обвязал, где следует, широкими бинтами и утвердил так крепко, что г. Непейцын мог ходить очень легко без палки, садиться и вставать, не касаясь до нее руками. Эта машинная нога сама собою в плюсне и колене сгибалась и разгибалась, согласно с движением другой ноги его натуральной. Он мог надевать шелковые чулки, башмаки и даже танцевать польский».
Добавим, что с этим протезом Непейцын прошёл всю войну 1812 года, сражался в партизанских отрядах и потом брал Париж.
По стопам Кулибина. 10 изобретений, которые качественно изменили нашу жизнь →
Нельзя сказать, что протезом не интересовались. Сенатор и московский гражданский губернатор Пётр Аршеневский отправил её на экспертизу к хирургам, получил ответ, что это реальный прорыв, и запустил дело дальше — к массовому производству и внедрению подобных протезов. Но тут последовала его отставка, и на проекте был поставлен крест. Через несколько лет очень похожие механические протезы начали производить во Франции.
